Экстрим по праздникам - Серова Марина Сергеевна - Страница 22

– Лина, но ведь ты беременная. Куда тебе пить?

Она засмеялась:

– Так это я тебе приготовила. Коньяк у нас дома всегда есть – Арсен его очень любит. Он даже думал сначала, что лучше выпускать – вино или коньяк. Выяснилось, что коньяк производить намного труднее. Женя, я ведь до сих пор не знаю – куришь ты или нет, что любишь, что не любишь. Ты, самое главное, не стесняйся. Пей, ешь. Если что, то вот у меня сигареты есть легкие, я их раньше курила. А себе я сок принесла. Давно я вот так не сидела. У меня ведь даже подруг толком и нет. Девчонки, с которыми я раньше общалась, они же не подруги, а товарищи по несчастью. С ними не только общаться не хочется – видеть их противно. Сразу свое прошлое вспоминаешь. А с тобой мне так спокойно, как никогда.

Лина поставила на стол коробку сока «Джей севан» и села на стул, жестом пригласив меня сделать то же самое. Я села. Она налила мне коньяк, а себе сок и сказала:

– Я хочу поднять этот бокал за тебя, Женечка. Не знаю, что я делала бы в этой ситуации, если б вместо тебя был кто-нибудь другой. Я, наверное, никогда никому не сказала бы о том, что меня шантажируют. Просто постаралась бы найти деньги. Не знаю, как, но что-нибудь придумала бы. А ты спасаешь нашу семью. Я очень благодарна тебе! И прости меня еще раз за ту безобразную сцену, которая произошла в день твоего приезда.

– Да ладно, с кем не бывает... – смущенно буркнула я.

Мы выпили, и только теперь я поняла, что хочу есть. Начала я с бутербродов с ветчиной. Лина тем временем стала рассказывать, одновременно нарезая тонкими ломтиками лимон:

– С Мариной Серебряковой мы вместе учились, она и познакомила меня с Катей. Мы с ней дружили довольно долго. За полгода до того, как я познакомилась с Арсеном, Катя выгнала Марину за то, что она стала много выпивать. Из-за этого перестала приезжать на работу, несколько раз устраивала пьяные драки с клиентами. Она очень красивая была, и ее часто «заказывали». У нас ведь как работа строилась: у кого телефон был, тот дома сидел, звонка от Кати ждал, а у кого телефона не было, те к ней домой приезжали и там торчали. А у Маринки, у меня и еще у некоторых девчонок постоянные клиенты были. Сверх денег, которые они нам платили, еще и подарки всякие делали, причем достаточно дорогие. Маринка, например, несколько раз с Сергеем Овчинниковым за границу ездила, сох по ней мужик. Он сейчас в Швейцарии живет, член совета директоров какого-то банка. Но и раньше не бедствовал, а Маринку даже замуж звал. Но она плевала на него с высокой колокольни, звала в глаза и за глаза исключительно Петровичем, по отчеству. А он на это внимания не обращал. Мне кажется, он ее очень любил. На его деньги она в шубу дорогую нарядилась, золотом обвесилась, как елка новогодняя гирляндами. Спонсировал он ее постоянно, причем давал достаточно крупные суммы, а взамен ничего не просил. Думал, если у нее деньги будут, то она проституцию бросит. А она даже и не думала. Она деньги очень любила. Они-то ее и испортили.

«Да уж, – подумала я, – деньги портят людей, особенно если они легкие и крупные».

Лина продолжала:

– Маринка пить начала. Сначала просто в ресторанах все свободное время просиживала, потом, когда денег меньше стало, в гостях за компанию, а дальше и одна стала выпивать. Насколько я знаю, сейчас она стала уличной проституткой, стоит на Казачьей. Видела я ее один раз, примерно полгода назад, перед Новым годом. Мы заехали за подарком для одного друга Арсена в оружейный магазин, который находится на этой улице. Пока Арсен охотничьи ножи разглядывал, я в машине ждала. Тут она меня и увидела, а я сначала ее даже не узнала, так ужасно Маринка выглядела. Она ж моя ровесница, а на вид ей под сорок дать можно было. Она сама ко мне подошла. Поговорили ни о чем. На жизнь она жаловалась, говорила, что били ее клиенты несколько раз, что частенько денег не платят. Я тогда ее пожалела. У меня с собой денег рублей девятьсот было. Я их ей и отдала, как подарок к празднику. Торопилась я очень, не хотела, чтобы меня муж с ней увидел.

После рюмки отличного коньяка и парочки бутербродов я немного расслабилась и теперь, вытянув ноги, полулежала в кресле, подумывая, закурить мне или нет. Вообще-то я не курю и не пью, но когда выдаются такие редкие минутки, когда можно посидеть в компании с приятным человеком, поболтать о том о сем, забыть о мирской суете, то я стараюсь отдохнуть по полной программе. Только очень уж редко бывает такое, чтобы я могла посидеть в приятной компании. Во-первых, у меня практически нет близких друзей. А во – вторых, свободного времени у меня тоже не слишком много, чтобы проводить его в безделье. Но я ни в коем случае не жалуюсь на свою жизнь. Я сама выбрала свой путь, и он мне очень нравится.

– А где живет Марина? – спросила я.

– Она в гости звала, называла свой адрес, но я его не запомнила. Помню только, что живет она теперь где-то на улице Зарубина в новом доме. У нее раньше комната в коммуналке была, потом их расселили и ей квартиру дали. Еще помню, что квартира у нее триста семнадцать, потому что у моей мамы такой же номер кода в подъезде.

Опаньки! Марина Серебрякова проживает на улице Зарубина в квартире триста семнадцать. Так ведь это та самая Марина, к которой я сегодня якобы направлялась в гости! То-то Колюня обрадовался, когда узнал, что я вместе с Мариной «работаю». Он принял меня за проститутку. Потому и в гости пригласил, явно не чаи гонять. Вот поганец малолетний! Пока его Галюня колбасу на базаре втюхивает, он с молоденькими развлекается. Вероятно, наведывался в гости и к Мариночке. Тоже, наверное, не видом из окна любоваться. Скорее всего он спер у Серебряковой пленку и фотографии, узнал, кто на них изображен, и решил, что с жены директора винного завода можно содрать бабки. Но откуда он узнал, что Лина беременна?

– Лина, а ты не говорила Марине, что планируешь завести еще одного ребенка?

– Нет, конечно. Я тогда об этом даже и не думала. А тем более мы с ней разговаривали от силы минуту.

Странно. Какое-то чувство подсказывало мне, что надо обязательно поближе познакомиться с Колей и его женой. Вероятно, после встречи с ними я найду ответ на многие интересующие меня вопросы.

Утро следующего дня было для Кечаяна весьма тяжелым. Проспав всю ночь в спартанских условиях, скрючившись в немыслимой позе на жестком диване, он, естественно, толком не выспался и сейчас чувствовал себя не лучшим образом. Плюс к тому его мучило страшное похмелье. Завтракать он отказался, сославшись на отсутствие аппетита, зато воду поглощал в огромных количествах. Помаявшись с полчаса, он решил отправиться поспать еще немного, но уже на нормальной кровати. На «Ковчеге» все было спокойно – Сурик позвонил и доложил обстановку.

Оставив Арсена в очередной раз на попечении «Владимира Ильича», я собралась ехать к Марине. Мы вместе с Линой придумали повод, по которому я должна наведаться в гости к ее бывшей подружке. Она еще раз описала саму Марину, ее бывшего поклонника Овчинникова, рассказала все, что о нем знает. Мне было необходимо знать все мельчайшие подробности, чтобы поближе познакомиться с Мариной и не вызвать у нее подозрений.

На крыльце Лина опять кинулась мне на шею и попыталась меня расцеловать в знак своей глубокой признательности. Я мягко, но решительно оторвала ее от себя, завела обратно в дом, после чего вышла, закрыла за собой входную дверь и направилась к гаражу, в котором теперь было отведено местечко и для моего «Жука».