Я больше не шучу - Серова Марина Сергеевна - Страница 24

Тетка с бородавкой тупо уставилась на меня:

– Новенькая, что ли?

– Это Женька, она тебе поможет разнести завтрак.

Круглолицая тетя вздохнула и указала пальцем:

– Бери ведро с кашей – раз, и чайник с чаем – два. Я возьму хлеб и масло.

Мы без проблем оказались на территории клиники, я порадовалась, что все получилось так безболезненно. Вскоре мы подошли к двухэтажному кирпичному зданию, построенному во времена Хрущева. Стены когда-то были оштукатурены и окрашены в желтый цвет. Со временем краска облупилась, обнажая серую поверхность.

По пути мы встретили сестру из отделения для алкоголиков, которую сопровождали двое мужичков унылого вида.

– А у меня сегодня нет помощников, – сокрушенно произнесла тетка с бородавкой. – Были двое: один с температурой слег, а другого вчера выписали.

Я не стала спрашивать, сколько больных находится в отделении, чтобы не вызывать подозрения своим любопытством.

– В нашем отделении мало народу лежит, – как бы отвечая на мой вопрос, сказала толстушка. – Вот алкоголиков – тьма тьмущая. Мужики допьются до белой горячки – и сюда. Сейчас водки любой полно, на разные вкусы. Пока все перепробуешь – сопьешься.

Меня этот вопрос, честно говоря, волновал мало.

Ведра с кашей и чаем были установлены на тележку с колесиками, туда же была поставлена груда тарелок и несколько стаканов, и мы покатили по коридору.

Я старалась не смотреть в глаза представителям медперсонала, попадавшимся навстречу, чтобы никто не заинтересовался моей личностью. В принципе всем было на меня наплевать, особенно дежурившим в коридоре санитарам. Мой белоснежный, правда, немного помятый, вид не привлекал ничьего внимания.

Мы заезжали в палаты, в которых лежало по нескольку человек, раздавали завтрак и ехали дальше. Больные совсем не напоминали тех умалишенных, которых я видела раньше только в кино. Они спокойно и деловито подходили к тележке, получали свою порцию и возвращались к тумбочкам. Только взгляд был настороженный, как у затравленных волков.

– Еще три одиночки, – произнесла тетя.

Мы двинулись дальше. В одиночных палатах-боксах содержались больные, которым нужен абсолютный покой. Для них не устанавливался тюремный режим, но за ними постоянно и внимательно наблюдали. Под бдительным оком санитара мы дефилировали от «одиночки» к «одиночке», пока не оказались в последней палате.

На койке, опустив голову, сидел молодой человек. Когда мы показались в дверях, он вскинул голову и посмотрел на нас тоскливым взглядом серых глаз.

Это был Алексей Стольник.

ГЛАВА 17

Парень с фотографии, которую я обнаружила в доме Александры Стольник. Та же прическа, то же неулыбчивое выражение лица. Я провела с сыном Александры Ивановны часа два или больше, но могу поклясться, что передо мной был другой человек. Похожий, но другой.

– Кушать будешь? – участливо спросила его тетка.

Молодой человек снова опустил голову и замер.

– Ужасно плохо ест, – вздохнула сестра. – Напичкают лекарствами, вот ему в рот ничего и не лезет.

Мне пришла в голову неплохая, на мой взгляд, мысль.

– Я попробую сама покормить его. Может, сумею уговорить?

Круглолицая тетя прыснула:

– С ложечки будешь кормить?

– Может быть, и так.

– Как бы нас с тобой не заругали.

– Ну не помирать же парню от истощения?! На одних лекарствах долго не протянешь...

– И то правда. Действуй.

Я дождалась, пока тетя вывезет свой, словно трамвай, гремящий транспорт из палаты, села на койку рядом с молодым человеком и взяла его за руку:

– Алексей!

Тот вздрогнул и уставился на меня:

– Кто вы?

– Меня зовут Евгения. Скажи мне, как ты здесь оказался?!

– Кто вы?! – повторил парень свой вопрос.

Я оглянулась на дверь:

– Тихо! Ты мне вот что скажи – как зовут твою маму?

– Александра Ивановна. Я уже говорил это врачу...

– Так ты не сын Николая Ивановича Стольника?

– Мы с ним не живем, уже давно.

– Но все-таки – сын?

– В общем, да.

– Теперь бери ложку и начинай есть. Заодно расскажешь как ты здесь оказался.

– Я не хочу эту кашу.

– Хотя бы для виду возьми тарелку в руки, я обещала, что накормлю тебя.

Алексей повиновался. Он нехотя пододвинул к себе тарелку и начал тыкать кашу серой алюминиевой ложкой.

– Они ворвались ко мне домой и сделали укол...

– Постой, слово «домой» мне ни о чем не говорит. Где конкретно это произошло?

– Дома, в Волгограде.

Однако! Правильно в народе говорят, бешеной собаке сто верст – не крюк. Бандюгам все равно куда ехать, лишь бы деньги платили. Теперь я поняла причину затишья во время моего пребывания на ферме Александры Ивановны – злодеи искали выход из создавшейся ситуации и нашли! В их руках оказался Алексей Стольник. Надо же, как много бандиты знали о семье Александры Ивановны!

– Когда это произошло?

– Не помню...

Мне стало тоскливо.

– Алеша, вспомни! Пожалуйста!

Парень замотал головой:

– Н-нет...

Моя шея была мокрая от пота. Здесь было так жарко, что хоть одежду выжимай. Я провела пальцами по ключице, размазав по коже соленые капельки.

– Ладно. Тогда скажи, кто это был?

– Не знаю, какие-то люди, совершенно мне незнакомые.

– Что было дальше?

– Дальше было, как в тумане. Меня довольно долго везли в машине «Скорой помощи», потом я оказался здесь.

Еще бы, от Волгограда до Красноармейска немалый путь, это не на соседнюю улицу проехать.

– Ты кричал, отбивался?

– Пытался, но это было бесполезно.

– А здесь ты наверняка всем доказывал, что ты никакой не сумасшедший, но тебе никто не верил, верно?

– Никто. Стали пичкать меня лекарствами. Я половину выбрасывал, хитрил. Как накачают – все плывет перед глазами!

– Еще один вопрос – когда ты был на ферме в последний раз?

– На майские праздники приезжал к маме, выдалось четыре свободных дня.

– Это точно?

– Конечно!

– Значит, позавчера мы никак не могли видеться...

– Позавчера? – переспросил Алексей. – Не понял...

– Видишь ли... – начала было я, но потом подумала, что парень не поверит ни единому моему слову. Но внезапно одна мысль мелькнула в моей голове:

– Послушай, у твоего родного отца есть еще сын? От другой жены?

– Понятия не имею.

Кажется, я начала понимать, что происходит. Весьма хитроумная комбинация, надо сказать.

– Ты не против, если мы сбежим отсюда?

Алексей посмотрел прямо мне в глаза и покачал головой:

– Не получится. Я уже пытался во двор выйти, так санитары меня чуть не избили.

– И все-таки надо попытаться, я тебе помогу.

– Ты? Думаешь, у тебя получится?

– Это будет второй побег из больницы, который я устраиваю. Сначала это было приключение с твоей мамой, а теперь – с тобой. Все повторяется.

– Это как в компьютере – происходят одни и те же процессы, только с каждым разом задачи все более сложные.

– Правильно ты говоришь. Пора действовать!

Я выглянула в коридор и сделала знак санитару, рослому дядьке лет сорока пяти с редкими волосами на плешивой голове. Он читал газету, полуразвалившись в кресле. Отложив ее, санитар резво вскочил на ноги и поспешил в палату.

Когда он вошел, я подскочила сзади и, применив удушающий прием, пережала артерии на его шее.

Дядя попытался соскользнуть на пол, но я крепко держала его под руки. Алексей с изумлением смотрел на меня, словно увидел настоящего Терминатора.

– Быстро, помоги мне снять халат.

Мы стянули с санитара больничную униформу.

– Надевай.

– Но...

– Быстрее!

Халат сидел на Алексее, как балахон на участнике Ку-клукс-клана. В таком виде его арестуют сразу. Он не успеет сделать даже шаг.

– Это ужасно! – взмолился парень.

– Попробуем кое-что сделать. Подвернем рукава, подтянем поясок.

Все равно зрелище было удручающее. Старомодные пугала на крестьянских полях выглядели более презентабельно.