Чистосердечные признания (ЛП) - Гибсон Рэйчел - Страница 22

— Если у вас возникнут вопросы, я на них отвечу. — И прежде чем уйти, Хэйзел прибавила: — Так что не вздумайте отвлекать шерифа своей легкомысленной юбкой.

Легкомысленной юбкой? Интересно, это такого же рода выражение, как «и все дела», или же Хоуп и правда оскорбили? Она покачала головой и села. И чем же она, по мнению миссис Эвери, собиралась заняться?

Хоуп написала свое имя, адрес, проставила дату и, пригнувшись за стоявшей на столе папкой, подняла взгляд к полуоткрытой двери напротив. Там виднелись половина черного хромированного стола, половина телефона и половина компьютера. Внимание Хоуп сосредоточилось на больших руках с длинными пальцами, постукивавшими по клавиатуре. Тех самых больших руках, что схватили ее запястья и прижали их по обе стороны от ее головы. Хоуп разглядела бежевые манжеты и лишь кусочек черного кожаного ремешка часов. Дилан потянулся за ручкой, оперся предплечьем о стол и записал что-то в какой-то странной неуклюжей манере.

Шериф оказался левшой. Сняв трубку телефона, он продолжил стучать по клавишам ручкой. Хоуп услышала приглушенный звук голоса Дилана и уловила его довольный низкий смешок.

Вернувшись к бланку, лежавшему перед ней, миз Спенсер сосредоточилась на всем произошедшем в «Оленьем роге». Она помнила, как вошла, как заказала пиво, как подслушивала. Хоуп настолько загорелась идеей новой статьи, что совсем позабыла про время. Эммет Барнс настаивал, что купит ей выпивку и не принимал отказа. Затем коротышка стал просто несносным. А саму Хоуп понесло. Потом разразилась драка, и миз Спенсер пришлось запрыгнуть на стол от греха подальше. Следующее, что она помнила, это как Дилан ворвался в бар, словно гнев Господень, и как он получил по лицу. Хоуп помнила, как шериф ответил Эммету серией из двух коротких быстрых ударов и повалил драчуна на пол. Затем подошел к ней и помог спуститься со стола.

Взгляд Хоуп вернулся к комнате напротив и постукивавшей по клавиатуре ручке. Этими пальцами Дилан коснулся ее обнаженного живота. Коснулся, спросил, все ли с ней в порядке — и впервые за долгое время Хоуп вспомнила, каково это, когда тебя защищает мужчина. Но это все было не по-настоящему. Она напилась, а шериф просто выполнял свою работу.

Выведя последние завитушки, Хоуп подписала заявление и вышла из комнаты. Хэйзел взяла протянутую ей папку и бегло просмотрела бумагу.

— Помоги нам, Господи, — произнесла служащая, подшивая заявление. — Если прокурору еще что-то понадобится, он с вами свяжется.

Хоуп последний раз посмотрела на пустой коридор, прежде чем уйти. Не оглядываясь, она прошествовала мимо справочного стола и вышла из здания. Но идя по тротуару вокруг парковки, миз Спенсер ощутила что-то вроде разочарования. Она ждала… чего? Дружеской беседы? Повтора прошлой ночи? Чего-то.

Боковая дверь здания распахнулась, и Хоуп посмотрела через плечо. Дилан стоял на верхней ступеньке, сосредоточившись на служебном ремне, который как раз застегивал на талии. Вставляя ключ в замок дверцы машины, Хоуп наблюдала, как шериф спускается по бетонной лестнице. Дистанция между ними быстро сокращалась, благодаря его длинным ногам. Дилан прикрепил к эполету на правом плече что-то вроде микрофона. Затем вновь полностью сосредоточился на своем ремне и не заметил Хоуп. Из-за тени, отбрасываемой черным «стетсоном», та не видела лица Дилана, но он выглядел почти так же, как при их первой встрече. Желто-коричневая официальная рубашка с отутюженными складками, облегающая его плоский живот и грудь. Звезда на одном нагрудном кармане, именной бейдж на другом. Форменные брюки с коричневыми полосами по бокам. Хоуп никогда не сходила с ума от мужчин в униформе, но стоило признать: на Дилане такая одежда выглядела отлично. Кстати, и «Левисы» тоже.

Ее желудок вновь охватил этот странный трепет, и Хоуп напомнила себе, что позабыла поесть: заработалась и не позавтракала. Вдобавок, выпила почти целый кофейник. Она открыла дверцу машины, и, должно быть, Дилан услышал звук, потому что, наконец, поднял взгляд.

Остановившись у левого крыла ее автомобиля, шериф посмотрела на Хоуп из-под полей шляпы. Угол одного глаза опух и стал черно-синим.

— Привет, как себя чувствуешь сегодня? — спросил Дилан.

— Я в порядке, а вот ты выглядишь не очень.

— Видела бы ты Эммета.

— Все очень плохо?

— Он получил по заслугам. — Дилан подходил к Хоуп, все ближе и ближе, до тех пор, пока между ними не осталась лишь дверца машины. Похоже, этому мужчине законы личного пространства были незнакомы. — Удивлен, что увидел тебя до полудня.

Хоуп посмотрела в его зеленые глаза. Находиться под прицелом такого внимательного взгляда оказалось немного не по себе, и она ухватилась за верх дверцы.

— Почему? Потому что я работаю?

— Нет, потому что ты с похмелья.

— Не настолько уж я напилась! — Когда Дилан просто продолжил молча смотреть на нее, Хоуп пожала плечами и созналась: — Ну, может быть, немного, но я успела поклониться фарфоровому трону, прежде чем наступило похмелье.

— Счастливица. — Указательным пальцем Дилан подтолкнул свой «стетсон» на затылок. — И над чем сегодня работаешь? Над своей статьей о флоре и фауне для «Нортвест магазин»?

— Вообще-то, сегодня я собираюсь сделать несколько снимков местности.

Взгляд Дилана скользнул по юбке Хоуп в рамке окна дверцы.

— В этом?

— Я хотела переодеться.

Шериф положил руки на верх дверцы, рядом с ее, и медленно поднял глаза к лицу миз Спенсер.

— И где ты собираешься фотографировать?

— Пока не уверена. А что?

— Не хочу опять отправиться на такой же вызов, как вчера ночью.

— Хочешь сказать, это я виновата в том, что случилось?

— Нет. Я хочу сказать, что у тебя талант вляпываться в неприятности, и возможно, тебе стоит ненадолго побыть ближе к дому.

Дилан словно ненароком задел ее руки, и Хоуп почувствовала, как он провел ладонями до самых ее локтей. Она встала немного прямее и постаралась не обращать внимание на то, что чувствовала.

— Возможно, тебе не стоит думать, будто можешь указывать мне, что делать.

— И возможно, тебе стоит что-то предпринять с этими твоими шуточками. — Дилан наклонился ближе: — Я никогда не говорил такое женщине, и это всего лишь мое мнение… — Шериф замер, и Хоуп подумала, что он, наверное, ее поцелует, но этого не случилось. — Возможно, тебе стоит рассмотреть возможность стать алкоголичкой. Навеселе ты гораздо милее.

— Спасибо, шериф. Но на будущее, если мне понадобится ваше мнение, я вас о нем спрошу.

— Правда? — медленная, порочная улыбка изогнула его губы. — Сладкая, а ты будешь говорить со мной по той самой, длинной и твердой, трубке, или мне придется рассмотреть другие возможности?

Хоуп почувствовала, как ее брови сошлись на переносице. Фраза была не просто оскорбительной, но и ребяческой. Миз Спенсер не слышала ее со времен колледжа, когда они с друзьями использовали это выражение для обозначения орального секса. Она уж было открыла рот, чтобы посоветовать шерифу поскорее подрасти, объяснить, что настоящие мужчины так с женщинами не говорят… как в подробностях припомнила их вчерашний разговор о грудастой блондинке из «Оленьего рога».

Мысленно застонав, Хоуп быстро забралась в машину и, сказав:

— Тебе придется рассмотреть другие возможности, — попыталась захлопнуть дверь.

Дилан с легкостью этому воспрепятствовал:

— На всякий случай, тебе дать мой номер?

Хоуп резко дернула дверцу, и шериф наконец-то ее отпустил. Не говоря ни слова, Миз Паинька завела двигатель «порше» и сдала назад. Пожалуй, она уже знала номер Дилана: 666.

Хоуп завела машину на стоянку за Госпельской публичной библиотекой. Давненько журналистке не приходилось писать что-то невыдуманное, но в первую очередь она хотела бы начать со старых газетных статей. И вовсе не повредит проверить, что же в библиотеке есть о покойном шерифе Доннелли. Кажется, Шелли было неловко говорить о Хираме, а больше Хоуп никого в городе не знала — за исключением Дилана. Ни за что на свете она не станет его ни о чем спрашивать! Не сейчас. Да она на пушечный выстрел к нему не подойдет, не говоря уже о расстоянии в пару шагов! Не после того, как Дилан заявил, что ей стоит стать алкоголичкой. И уж точно не после того, как она опозорилась прошлой ночью. Щеки Хоуп все еще пылали от воспоминаний о сказанном. Это всегда было ее самой большой проблемой с алкоголем и причиной того, почему она редко пила. Ей казалось, что она говорит забавные вещи, а на самом деле все оказывалось совсем наоборот.