Путешествие в Египет - Дюма Александр - Страница 26

Переговоры, которые вел господин Тейлор, были окончены, правда, они оказались сложнее, чем он предполагал. Как он ни торопился, как ни скрывал свои планы, но о них стало известно. Англия опередила Францию, и оба обелиска, за которыми господин Тейлор приехал в Египет, уже были обещаны Великобритании. Мухаммед Али стремился, как мог, угодить сразу обеим державам, мечтая помирить их. Именно из-за обелисков господин Тейлор предпринял предыдущее путешествие и сам исследовал места, где находились эти памятники древности. Это, несомненно, сыграло свою роль: господин Тейлор бывал в Египте начиная с 1828 года и заявил, что поскольку речь об обелисках шла уже в ту пору, то приоритет в их поиске принадлежит ему. Затем, чтобы достичь общего согласия, он предложил Англии взамен двух обелисков Луксора обелиск Карнака, он даже превосходит их по высоте. Возникли еще какие-то споры, и тогда англичанам были обещаны еще два сфинкса; в конце концов оба обелиска Луксора и один Александрийский обелиск перешли в собственность Франции.

Итак, господин Тейлор пребывал в прекрасном расположении духа, поскольку переговоры увенчались успехом, и он непременно желал продолжить путешествие; по его предложению мы единодушно назначили отъезд на следующий вечер. Утром этого великого дня мы вместе с арабами отправились к вице-консулу Франции господину Дантану, чтобы заключить с ними договор в его присутствии; сперва мы условились о количестве животных и людей для пашей экспедиции, потом перешли к основному вопросу - сколько нужно заплатить за путешествие в оба конца, которое продлится около месяца.

Чувствовалось, что арабы попали в свою стихию: хитрые, упрямые, изворотливые, они беспрестанно ускользали от наших доводов, делая вид, что не понимают их, или приводили аргументы, на которые мы не могли возразить, поскольку не знали ни местности, ни здешних нравов; боясь продешевить, они увеличивали своп притязания, а потом, пойдя на какие-то незначительные уступки, с видом, что приносят огромную жертву, в конечном итоге наживались вдвойне. Свою высокую цену они мотивировали тем, что на Синайском полуострове живут три племени, заключившие соглашение не мешать друг другу сопровождать путешественников; по их словам, это "невмешательство" достигалось лишь с помощью денег, и поэтому требуемая сумма, казавшаяся нам весьма внушительной, по их мнению, была вполне умеренной, ибо за вычетом из нее доли двух других племен оставшегося едва хватало, чтобы заплатить проводникам. Как видите, это один из тех сомнительных аргументов, на который нечего возразить; таким образом, нам пришлось удовлетворить почти все их требования, и мы сумели добиться лишь единственной уступки - во время путешествия арабы будут питаться отдельно; дромадеры же переходили на наше иждивение. Когда с переговорами было покончено, господин Дантан предупредил нас, что не следует полностью полагаться на дружеские отношения племени валед-саид с другими племенами; правда, его представители славятся храбростью и преданностью, поэтому в случае неприятностей они помогут нам защищаться. В связи с этим господин Дантан призвал нас присовокупить к багажу оружие, а к провианту - свинец и порох.

Наши арабы пытались понять то, что говорил нам Дантан, но так как они находились довольно далеко, то не могли ничего расслышать; по выражению наших лиц они, видно, поняли, что сказанное было не в их пользу и мы сожалеем о заключенной сделке и ищем предлог, чтобы ее расторгнуть; тогда один из них, Бешара, который немного изъяснялся по-французски, подошел к нам и, делая вид, будто не замечает, что прервал разговор, пригласил посмотреть на дромадеров. Сам того не зная, он задел мое слабое место. Следом за Бешарой я пошел во двор к животным. Он поведал мне о том, что существуют разные виды дромадеров, нам же предстояло путешествовать на настоящих хаджинах41, быстроногих, как газели, сильных, как львы, кротких, как ягнята; у каждого из них имелась своя родословная, как у самых породистых и прославленных арабских скакунов, к тому же, когда мы будем идти по пустыне, то сможем убедиться, что они даже не оставляют следов на песке - так стремительна и легка их поступь.

Последнее высказывание, нужно признаться, подтверждалось самым беглым осмотром несчастных верблюдов, удостоенных подобного панегирика; они отличались феноменальной худобой, а кожа, которая, казалось, прежде принадлежала животным вдвое толще их, свисала бесчисленными складками, покрывая тело как бы стальным каркасом, но легко позволяя прощупать все выпуклости. Правда, морда у них была добродушной и кроткой, а железное кольцо, продетое в ноздри, на мой взгляд, с лихвой заменяло поводья, поэтому единственной причиной для недовольства был их непомерный рост. Кроме всего прочего я проникся жалостью к нашим будущим спутникам: их прославленная воздержанность была буквально написана па их телах; правда, испытав жалость, я, естественно, начал высказывать сомнения относительно состояния здоровья этих несчастных животных. Тогда арабы принялись дружно возражать мне, Мухаммед тоже присоединился к их хору. Все, что у меня вызывало тревогу, по их мнению, лишь обеспечивало безопасность, то, что мне казалось недостатком, превозносилось моими собеседниками как достоинства. Я понял, что мне их не переспорить, и решил не высказывать вслух своих сомнений; правда, меня смущало, что я пи разу не встречал верблюдов столь гигантского роста…

Ко мне подошли барон Тейлор и Мейер - нужно было срочно запасаться провизией; мы отложили завершение сделки на вечер и попросили арабов составить список необходимых в дорогу вещей. Хотя этот список и не был длинным, но из-за разнообразия перечисленных в нем предметов нам предстояло посетить все каирские базары, поскольку каждый торговец и каждый базар специализируются на каком-то определенном товаре и вы ни за что не найдете здесь того, что продает торговец из соседнего квартала.

По представленному перечню этих вещей можно судить о простоте нравов кочевников, сводящей нужды путешественников к суровой жизненной необходимости: бурдюки для воды; сосуды из кожи, прикрепляемые к седлу, чтобы можно было пить на ходу, не останавливая караван и не открывая бурдюков; рис на трех человек в расчете на дорогу в оба конца; нас убеждали, что мы найдем рис на Синае, но мы все- таки предпочли запастись им в Каире; мука для выпечки хлеба; бобы для корма дромадеров; финики - эти фрукты лучше всего сохраняются в подобных путешествиях; мишмиш; говоря о базарах, где торгуют съестным, я уже упоминал эту высушенную на солнце абрикосовую пасту, которую скатывают, как рулон материи, и продают на аршин; этот продукт весьма удобен для перевозки, поскольку занимает не больше места, чем чемодан, а сваренный в воде, превращается в превосходный мармелад; табак, предназначенный как для нашего эскорта, так и для арабов, которые могут нам повстречаться в пути; дрова, чтобы готовить пищу; кофе против угрожающего нам обильного потоотделения; сахар в дар монастырю; палатка для защиты от палящего солнца и ночной прохлады; наконец, железные горшки для приготовления еды, поскольку глиняные выдерживают рысь дромадеров не больше десяти минут.

Последний пункт напомнил мне о моей навязчивой идее: перечисляя все достоинства хаджинов, Бешара забыл похвалить их необыкновенную рысь; увы, в путешествии нам предстояло сыграть роль глиняных горшков, каким бы нелестным для нас ни было подобное сравнение.

Однако ж за два-три часа нам следовало обежать дюжину базаров, поэтому приходилось поторапливаться; мы кинулись на ближайшую станцию нанимать ослов и оседлали этих достойных четвероногих, оказавших нам уже немало услуг; теперь, когда близилась минута расставания с ними и одновременно знакомства с новым средством передвижения, я еще выше оценил этих добродушных животных. Мы делали покупки, а Мухаммед свозил их в нашу штаб-квартиру; за три часа мы приобрели все необходимое. Я забыл сказать, что к полученному перечню мы еще добавили свечи, чтобы можно было писать и рисовать после захода солнца. Нам также пришлось расстаться с бабушами и маркубами42, сменив их на длинные красные сапоги, изготовленные в Марокко, тонкие п облегающие ногу, как шелковые чулки; на тюрбан набросили красно-желтый полосатый платок, благодаря которому лицо остается в тени, его концы, свисающие по обе стороны лица, украшены шелковыми кистями, оплетенными серебром. Нарядившись таким образом, мы вернулись в квартал франков, чтобы присутствовать при упаковке нашего скарба; МЫ были без сил, но полны решимости тронуться в путь в тот же вечер.