Вредная особа - Серова Марина Сергеевна - Страница 5

Но почему-то мне снова показалось, что в глазах Сергея мелькнуло беспокойство.

— Ты кого-то ждешь? Может быть, я не вовремя поддалась лирическим воспоминаниям и напрасно приехала без предварительного звонка? — спросила я напрямик.

— Да… нет… — как-то замялся Сергей, но тут же ловко выкрутился и добавил с улыбкой:

— Все мы постоянно кого-нибудь ждем и почти всегда — напрасно. Разве не так?

— Ты по-прежнему любишь красивые слова, Конищев, — проронила я со вздохом, стараясь скрыть внезапную нежность к своему старинному дружку, который сейчас выглядел на удивление растерянным. — Ведь ты всегда мечтал о чем-то романтическом, необыкновенном. Как я вижу, ты тоже нисколько не изменился.

— Наверное, — пожал плечами Сергей. — Тебе виднее.

Впрочем, если говорить начистоту, отпуская подобный комплимент, я сильно приврала.

Увы, я с трудом узнавала в сидящем напротив молодом мужчине со знакомыми чертами лица того самого человека, который когда-то день и ночь ходил за мной по пятам.

Вроде бы те же черные курчавые волосы, серые, холодноватые глаза, но только теперь в них читались растерянность и беспокойство и ни капли радости жизни, которой когда-то Сергей буквально был переполнен.

К тому же Конищев сильно похудел, осунулся и выглядел гораздо старше своих лет.

Он был небрит, в какой-то затрапезной, клетчатой рубахе с оторванной верхней пуговицей и выглядел так, словно только что проснулся.

Денис был куда больше похож на прежнего «моего мальчика», чем этот небритый беспокойный человек. Может быть, Сережа стал крепко выпивать?

— Я не знал, что ты придешь, прости, не подготовился. Но могу предложить для начала вот это, — сказал Сергей, словно отвечая на мой немой вопрос и ловко доставая с нижней полки журнального столика уже ополовиненную бутылку водки и блюдце с кружками крупно нарезанных соленых огурцов.

По всей видимости, мой визит как раз оторвал его от привычного занятия, и Конищев на всякий случай убрал бутылку с глаз долой.

— Не могу, я за рулем, — сказала я тихо.

— Ты водишь машину?

— Конечно.

— Мужик купил?

— Сама:

— Ишь ты! Где же ты работаешь?

— Так… В одной частной конторе. Удобно ездить на работу.

— Ясно. Прорвалась в люди. Как знаешь, а я выпью, — сказал Сергей, тряхнув своими курчавыми волосами. — За встречу, за тебя, Танька, за все хорошее, что было, да прошло. В общем — и за то, и за все сразу.

Ну, ты меня всегда и без слов понимала! Чего долго говорить?

И Сергей как-то очень буднично, привычно опрокинул в себя полстакана водки и даже не стал закусывать огурчиком.

Черт побери, я не могла поверить своим глазам:

Конищев, всю жизнь презиравший алкашей и пьяниц, одевавшийся с иголочки и сознательно воспитывавший в себе галантные манеры, пил в одиночку и сейчас был элементарно пьяным!

Я посмотрела на него и не смогла удержаться от тяжелого вздоха.

— Что, соскучилась, дорогуша? — по-своему понял мой вздох Конищев и нетрезво засмеялся.

— А ты? Разве нет?

Не могла же я, в самом деле, с ходу сказать Сергею, что пришла в его дом по делу, в качестве частного детектива.

Увы, мне пока ничего не оставалось делать, как разыгрывать роль романтической бедняжки, которая никак не может забыть о своей первой любви.

Главное — поменьше смотреть на пьяную рожу Конищева, чтобы не сбиться с нужного тона.

— Почему ты перестал мне писать? — спросила я, набирая в легкие побольше воздуха. — Тогда, из Питера? Вдруг взял и исчез. Конечно, дело уже в прошлом. Но ведь я ждала.

— Но… я узнал, что у тебя появился какой-то взрослый друг. И потом — я не мог, я… — замялся от неожиданности Сергей, но вдруг добавил просто:

— Да я уже чего-то ни шиша и не помню.

— Ясно…

— Слушай, но я не думал, что ты обо мне до сих пор вспоминаешь, это даже как-то странно, — произнес Сергей, немного помолчав. — Ладно, Танюша, тогда я еще раз выпью за все, что у нас с тобой было хорошего… Надо же, не знал, что ты стала такой, это бы я тебя точно нашел.

— Может, тебе пока хватит?

— Брось, пустяки. Все будет хорошо. Если вообще что-нибудь будет.

Мне не терпелось поскорее приступить к расспросам по поводу кражи, но я боялась выдать себя слишком уж откровенным любопытством.

— У тебя что, Конищев, нет дома даже видика? — спросила я, озираясь по сторонам.

— А что?

— Ермакова обещала мне кассету переписать с выпускного бала, можно было бы как-нибудь вместе посмотреть, — придумала я на ходу.

— Был. Недавно украли.

— Украли? И что же — неужто обчистили всю квартиру?

— Да нет, мелочи, — тут же поправился Сергей. — Я просто оговорился. В том смысле, что мне пришлось отдать видик бывшей жене, она его зажала. Вот я и говорю — похитили, ограбили. Не везет мне что-то с женщинами, Танюша, хоть убей.

Я прекрасно видела, что Конищев сейчас мне врал — но зачем?

Какой еще бывшей жене?

Ведь я уже знала от Дениса, что бывшая супруга Сергея навсегда осталась в своем родном Питере и вообще никогда в наш Тарасов не приезжала.

Нет, просто он не хотел сейчас касаться этой темы и говорить со мной о краже, но я вовсе не была намерена отступать.

— А мне кто-то сегодня сказал, что тебя по-настоящему обокрали, — сказала я спокойно. — Я еще подумала: надо же, как не повезло человеку, нужно хотя бы съездить, поддержать…

— Кто сказал?

— А? Вроде бы Ермакова. Ты же помнишь нашу старосту? Лариска теперь в паспортном столе работает, у нее в районе все менты знакомые, — придумала я на ходу вполне достоверный ответ.

— Ермакова? — испуганно переспросил Сергей. — Ну да, понятно. Нет, все это такие глупости, что и говорить не стоит. Ты лучше расскажи о себе, как ты? Чем занимаешься? Замужем? Я ведь ничего про тебя толком не знаю. Ведь я в Тарасов вернулся недавно, чуть больше года…

Ничего не поделаешь — пришлось мне в который раз за сегодняшний вечер развивать легенду про какую-то мифическую частную юридическую фирму, где я имею удовольствие состоять на службе, вспомнить для убедительности про взаправдашнюю учебу в Тарасовском юридическом институте, еще что-то…

Но при этом я постоянно держала в уме свои невысказанные вопросы к Сергею.

— Знаешь, я до сих пор вспоминаю, как мы с тобой однажды зимой зашли погреться в музей, там еще была выставка старинного фарфора, — проворковала я мечтательно, стараясь не глядеть пристально на своего еще больше захмелевшего друга. — А недавно в Москве зашла в Оружейную палату и почему-то сразу вспомнила и про тот наш день, и про тебя…

Нет, мне определенно нужно еще учиться и учиться, как правдоподобно разводить, по выражению одной моей знакомой, «розовую лирику».

Сергей слушал меня с недовольным, хмурым видом.

— Там было такое красивое старинное оружие, — закончила я лирические воспоминания. — Глаз не оторвать!

Почему-то я была уверена, что Конищев тут же подхватит эту тему — все коллекционеры делаются совершенно сумасшедшими, когда речь заходит про их хобби.

Но Сергей лишь пьяненько ухмыльнулся и ничего не ответил, затем снова посмотрел на меня почему-то с откровенной неприязнью.

Чувствовалось, что он уже тяготится нашей встречей и не представляет, о чем со мной дальше говорить и как себя вести.

Я вообще заметила, что мужчины гораздо спокойнее относятся к своему прошлому, нежели женщины, не любят лишних сантиментов.

Мол, мало ли что было, да теперь прошло. Их всегда больше интересует настоящее.

— Да, а ты, Танюха, все такая же, — вдруг медленно проговорил Сергей, и я не поняла, чего было в его интонации больше — осуждения или восхищения.

— Какая?

— Такая же. Наверное, мужики от тебя без ума?

— Ты судишь по себе?

— И по себе тоже. Слушай, а как ты узнала мой адрес?

— Встретила в школе твоего брата, Дениса, и спросила, — ответила я спокойно.

— Надо же, ты и брательника помнишь. Моя легенда складывалась сегодня на редкость правдивой, я балансировала буквально на грани правды.