Привет с того света - Серова Марина Сергеевна - Страница 10

– Ну и как? – безразлично спросила я.

– «Жертва» по-арабски. Гурбан, то есть я, жертва Аллаху. Вы верите в значение имен?

– Об этом мы побеседуем на досуге.

– Ну ты, мудак! – вышел из себя неожиданно Костян. – Нутром чую, что брюлики у тебя. Если сейчас найдем сами без твоей помощи, и тебя, гнида, и твою бабу тихо здесь грохнем. А через месяц вас обнаружат соседи по трупному запаху.

– Может, не стоит портить воздух на лестничной площадке? – поддержала его я.

В глазах Френда заплясали огоньки страха. Мелкие мышцы лица напряглись, выдавая скрываемую на пятьдесят процентов ложь. Я подумала, что у Френда получилось бы хорошо соврать, но не больно хорошая актриса Кастела с самого начала своими бегающими глазками и настороженным выражением лица выдавала своего дружка.

Костян, как тоже человек неглупый, иначе он не был бы бизнесменом, напрямую решил вести допрос с пристрастием.

Френд еще не успел открыть рта, как Кастела истошно закричала:

– Ты че молчишь?! Отдай ты им их гребаные камушки!

Ювелир стал задыхаться. Вероятно, теперь его раздирали надвое противоречивые чувства. В нем боролись жадность и страх. Но Кастелу было уже не остановить:

– Там! В кладовке! Завернуто в мой старый халат... С левого угла у стены.

– Где? Где? – Костян рьяно рванулся в сторону кладовой, глаза его загорелись.

Немного погодя он вышел обратно, в руках у него была коробка, в которой старушки хранят пуговицы, брошки и кулончики, как воспоминание об ушедшей молодости.

– Но это... Я не воровал их у Макса... Так получилось, – сбивчиво начал оправдываться Френд. – Я купил их позже.

Лицо его горело то ли от стыда, то ли от того, что его неправильно поняли.

– Да ладно, выкладывай! – милостиво разрешил Костян.

– Недавно в ресторане «Вена» я встретил парня, всего такого из себя женоподобного, – начал свой рассказ Френд. – На лицо он показался мне знакомым. И только потом выяснилось, что это был друг Арифа. Как они говорят, бойфренд. Он поздоровался, присел со мной за один столик. По-видимому, я ему чем-то понравился, и он стал меня обо всем выспрашивать. Ну, у «голубых» есть такие закидоны – завести пустячную беседу и свести ее до постели. Я ему сразу сказал, что я – «натурал» и чтоб он от меня отстал, что с Арифом мы просто земляки и деловые партнеры. На что Валера, так звали парня, ответил, что он совсем не это имел в виду, и неожиданно для меня похвастал дорогим подарком от Арифа. Он вытащил из-под джемпера огненно-красное рубиновое распятие. И тогда я понял все.

– Что ты понял? – начал опять давить Костян, состроив скептическую мину и выжидающе забарабанив пальцами по крышке стола.

– Дело в том, – Френд увеличил темп своей речи, – что Валера оказался довольно болтливым и рассказал мне, что Ариф надарил ему много таких украшений. Но Ариф просил никому их не показывать. Валера просил ни за что не рассказывать о кресте Арифу. Я и подумал, с чего бы это. В голове у меня созревал дерзкий план. Я решил сделать вид, что поддаюсь на чары этого юного апологета однополой любви и хочу провести с ним ночь. Правда, на его настойчивые призывы поцеловаться я, увиливая, отвечал, что еще новичок в этом деле и чувство стыда мне пока не чуждо. А уж дома в постели – пожалуйста, я весь к услугам. Противно даже вспомнить об этом, – Френд сделал при этом брезгливую гримасу.

– Ладно, хватит тут ломаться, как целка, – бросил Костян.

– Нет, вы не так поняли...

– Что мы поняли, это не твое дело. Давай дальше ботай!

– Дома я избил этого ублюдка и стал требовать ценности. Там я и узнал, что Ариф ничего не дарил Валере, а оставил у него на хранение кучу вещей в закрытом на ключ сундуке. Но любопытство взяло верх, и как-то Валера вскрыл ключом-отмычкой сложный замок на сундуке и нашел шкатулку с брюликами среди хлама и ненужных бумаг. Потом надел на себя этот рубиновый крестик и легкомысленно пошел показывать направо-налево, хвастать «подарком от мужа».

– Что он говорил об Арифе? – спросила я.

– Он сказал, что уже почти два месяца его не видел. Даже беспокоиться начал. И все насчет драгоценностей загонялся. А я возьми и предложи ему тогда пять тысяч баксов за брюлики. Валера долго ломался, но деньги ему были очень нужны. И торг состоялся. Я сгонял за деньгами, а Валера приготовил все необходимое – я имею в виду камушки. Почему не стал насильственно требовать, спросите вы? Я отвечу – этим я мог встревожить Арифа, ведь никто не знал, жив ли он или нет. А так мы расстались полюбовно. Не подумайте, что и впрямь в истинном смысле слова.

– Нас это мало интересует, – заметила я. – Ну что ж, по-моему, все ясно. Пора подводить итоги. Камушки все на месте, Костя?

– Да вроде, – ответил он, тщательно пересматривая содержимое коробки.

– В таком случае нам здесь больше делать нечего, и мы должны отчаливать. Спасибо за гостеприимство...

Я посмотрела на Френда и Кастелу, которые выглядели весьма жалко. Кастела – с кругами под глазами, ссадиной на левой щеке, растрепанная, в порванном мини-платье. Френд – в помятом пиджаке, забрызганной соусом сорочке и ярком цветастом галстуке, который в данный момент выглядел на нем, как имитация веревки повешенного. В старину подобный прием использовали колдуны, надевая на себя петлю, на которой удавился самоубийца, чтобы тем самым взывать к злому духу.

Я оглядела их, усмехнулась и бросила Косте:

– Пошли.

– Если кому что пикнете, мы вас уничтожим, – пригрозил мой внушительный медведеподобный напарник.

В ответ Кастела и Френд утвердительно подобострастно закивали головами.

– Никому ничего не скажем! – сказал Ювелир.

– Ни за что на свете! – каркнула Кастела.

Костя бросил свой последний устрашающий взгляд на парочку, и мы вышли из квартиры.

Вскоре мы поймали такси и поехали к «Вольдемару», где стояла моя машина. Албена пришла в неописуемый восторг, когда ей рассказали о последних событиях, в которых участвовали мы с Костяном. Я поразилась переменам, которые произошли в ней буквально за час. Получив «денежный приз» от братца, она снова стала источать холодную властность и надменность. Ей вернули ребенка и бриллиантовые игрушки.

И я подумала, что для этих господ дело было уже закрытым. Больше платить они не собирались.

По поводу удачного возвращения в семью бриллиантов и сына в моей квартире был устроен импровизированный фуршет. Слегка подвыпив, Костян предложил мне бросить частный сыск и выходить за него замуж. Я, естественно, отказала.

И когда уже вечеринка подходила к концу, Константин Андреич в роли неудавшегося жениха изрядно захмелел и пьяным взором уставился в экран телевизора. Он смотрел и слушал с тупым выражением лица программу «Про это».

Я вышла на кухню поставить чайник и побыть немного одной. Меня, признаться, начинала напрягать компания экзальтированной Албены и полубандита Костяна.

Но мне не удалось предаться одиночеству. За мной на кухню ворвалась Албена. «Опять началось!» – подумалось мне. Сейчас она начнет мне рассказывать, как в прошлом году на Кипре познакомилась с каким-то негритянским миллионером или видела пьяную Жанну Агузарову в отеле «Космос» в Москве. Однако Албена не бурлила на сей раз излишними эмоциями. Голос был ее не то что прохладный, а как бы настроенный на более деловой лад. В нем было что-то жалостливое...

– Послушай, Татьяна... Ты знаешь, я не думаю, что на этом история закончилась.

– Я тоже.

– Да-да, именно это я и хотела сказать. Костик, конечно, не будет оплачивать. Но у меня у самой есть достаточные средства. Словом... Насколько я знаю, двести долларов в сутки я могу оплатить.

– А что вы имеете в виду?

– Я боюсь...

– Но ведь вы получили ребенка обратно. Константин Андреевич, вероятно, удовлетворен возвращением семейной реликвии.

На слове «семейная реликвия» я сделала ироническое, едва заметное ударение.

– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего мужа.

– Что это вам даст?