Мир крутых мужчин - Серова Марина Сергеевна - Страница 17

– Уверена, она работает не официанткой, скорее всего менеджером. Ее парня зовут Максом, и он ездит на темной «десятке». Этих примет достаточно?

– Конечно. – Девушка снова улыбнулась, еще приветливее, чем в первый раз, и сказала, что мне нужна старший менеджер Ирина Григорьевна и она ее сейчас же позовет.

В благодарность я взяла у нее с подноса какой-то гадкий коктейль. Он мне не понравился с первого глотка, и пришлось забыть его на ближайшем же столике.

Ирина появилась внезапно – из незаметной боковой двери, почти совершенно скрытой в обшивке стен. Как будто материализовалась из ничего. Она окинула зал внимательным взглядом и направилась в мою сторону, явно меня не узнавая.

– Добрый вечер, мадам, у вас возникли вопросы? – спросила Ирина все так же отчужденно.

У меня мелькнула мысль, что Женя, может быть, и прав по поводу использования моих парикмахерских талантов. Но я тут же ее отогнала, потому что талантов у меня много и прославляться, занимаясь каждым из них, будет просто бессовестно по отношению к другим людям, у которых этих талантов гораздо меньше.

– Есть вопросы, есть, – жизнерадостно ответила я. – А ты что, меня не узнаешь? Может, мне краску смыть?

Недоуменное выражение лица Ирины сменилось удивленным.

– Таня? – тихо спросила она. – Ну ты даешь! Никогда бы не узнала. Да ты просто молодец!

– Спасибо, я знаю, – поблагодарила я ее. – Мы сможем поболтать где-нибудь?

Ирина осмотрелась.

– Если только у меня в кабинете. Пойдем?

Она открыла секретную дверь, и мы прошли длинным полутемным коридором мимо открытых уборных, где переодевались стрип-герлз, которых здесь почему-то называли балеринами, видимо, от неизбывной тяги русского человека к высокому искусству. После уборных мы и попали в маленький кабинетик с маленьким же окошком под потолком.

– Ну вот, – рассмеялась я, – шли вроде все время по прямой, а попали в подвал. Чудеса.

– Ты так думаешь?

Ирина подошла к холодильнику, стоящему в стенной нише, и достала две бутылки темного пива.

– Надеюсь, ты составишь мне компанию? – предложила она, вынимая из ящика стола два стеклянных бокала.

Мы устроились, и я, смакуя холодное пиво, молчала до тех пор, пока Ирина не напомнила:

– Ты собиралась о чем-то поговорить. У меня же работа...

– Удивительно, – произнесла я уважительным тоном, – ты мне говорила, что числишься в каком-то там пищеблоке и сама вроде танцуешь на сцене, а на следующий же день оказывается – у тебя свой кабинет... – Я покачала головой и достала из сумочки сигарету.

Ирина вздохнула, попросила у меня закурить и, чуть помолчав, сказала:

– Издеваешься, да? Ну-у, значит, я заслужила. Знаешь, если честно, когда я узнала, что ты детектив и расследуешь убийство Нинки, то просто перепугалась. Ты же не понимаешь, наверное, в каких условиях нам приходится здесь существовать: бандиты, постоянные угрозы, хамство... Даже это убийство – как предупреждение всем нам: молчи – целее будешь. Вот Нинка трепала языком налево и направо... Результат тебе известен.

Ирина замолчала, потупилась, потушила сигарету и попросила у меня вторую.

– Все не так просто, Татьяна, – тихим голосом заговорила она, но вдруг вздрогнула, вскочила со стула и подбежала к двери. Медленно отворив ее, она осторожно выглянула наружу и так же медленно, стараясь действовать бесшумней, прикрыла.

Вернувшись на свое место, Ирина с какой-то безнадежностью посмотрела на меня.

– Все не так просто, – повторила он, снова усаживаясь на стул, – я вот с тобой сейчас разговариваю, а у самой все поджилки трясутся. Ты ведь не знаешь, что этот клуб принадлежит уголовникам. Самый главный у них Борис Сергеевич. Я тебе его покажу как-нибудь. Он такой толстый, потный...

– Я его знаю и даже уже немного пообщалась с ним, – сказала я, отпивая пиво, – мерзкая личность.

Ирина покачала головой.

– В нашей жизни все завязано в один узел. Вот мой Макс, например. Самый близкий человек вроде бы. – Ирина усмехнулась. – Он работает в налоговой, но сидит у Бориса Сергеевича на жалованье. Раньше он был любовником Нины Петровой, а теперь спит со мной. Вот так.

Ирина опустила голову и заплакала. Немного успокоившись, подняла голову и заговорила быстрым срывающимся шепотом. Я с трудом различала некоторые слова, но не перебивала ее и слушала.

– Сегодня утром, ну, то есть в середине дня, как ты ушла, Макс позвонил по телефону Борису Сергеевичу и договорился с ним о встрече. Мы приехали, куда он нам приказал. Макс передал весь разговор с тобой, мне пришлось – заставили! – рассказать то, что он не слышал. Извини. Но – вот так мы все и живем здесь. Борис Сергеевич сегодня не должен быть в «Джокере», что-то у него там произошло, поэтому я с тобой и беседую. А все равно шугаюсь, как кошка драная... Пример Нины очень показателен, Таня. Я боюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но я очень боюсь.

Я погладила Ирину по руке, она всхлипнула:

– Да ну тебя!

– Ты собираешься так прожить всю жизнь? – Мне было немного жаль эту молодую запуганную женщину. – Может быть, попробуем что-нибудь изменить? Я, кстати, уже наступила Дяде Боре на одну из его мозолей. Можно сказать, это при моем содействии он сейчас отлеживается с примочками на пузе. А про Макса и Нину я уже знаю.

Ирина промолчала, только покачала головой, поглядев на меня с некоторым страхом.

– А зачем ты мне наплела, что Петров импотент? – улыбнулась я. – Экспертная проверка этого не подтвердила. Я видела его любовницу и содержательно пообщалась с ней.

– Да просто что первое в голову пришло, то и ляпнула, – призналась Ирина. – Думаешь, каково мне было при Максе отвечать на твои расспросы? Ты видела: он быстро вернулся со стоянки, быстро на кухне пошурудил и сел практически рядом с нами. Я же знала, что каждое слово будет доложено. Так, в общем-то, и получилось.

Ирина посмотрела в сторону и продолжила:

– Петров был нормальным мужиком, только ему до жены дела не было никакого. Нинка работала здесь менеджером, таким же, как я. Однажды после работы зашел у них разговор с Борисом Сергеевичем. В шутку такой, знаешь. Одним словом можно сказать, он взял ее на «слабо». Они поспорили, по-моему, на полштуки баксов, что она не сможет выступить в голом виде. А Нина кричала, что сможет. Пьяными они были. Ну а потом, когда она все-таки выступила с детской этой песенкой, оказалось, что ее сняли на видеокамеру. Все сняли: как она раздевалась и как выступала...

Ирина взяла свой бокал и медленно выпила все пиво.

– Еще будешь? – спросила она меня.

– У меня есть, – сказала я.

Я пить не хотела, но компанию поддерживала мелкими глотками.

– А я буду, – со злостью ответила Ирина и снова налила себе полный бокал.

– И что потом было с пленкой? – спросила я.

– С пленкой-то ничего, а с Нинкой хреново. Борис Сергеевич взял ее за горло, и у них пошли какие-то свои дела.

Ирина облизнула губы.

– Знаешь, – пробормотала она, – я вот разговариваю с тобой, а сама думаю о том, что страшнее. Не понимаешь, о чем я?

– Нет пока.

– Я думаю, что страшнее: разговаривать с тобой здесь и ждать, чтобы кто-то вошел и увидел нас, или разговаривать на глазах у Макса? Максу еще можно лапшичку на ушки навесить, а вот Борису Сергеевичу не получится. Я себя перед ним всегда чувствую кроликом, которого гипнотизирует удав. Отвратительное ощущение, скажу я тебе. Словно он тебя насквозь видит и посмеивается: ври, ври, девочка, приятно слушать...

В этот момент в дверь стукнули один раз, и к нам заглянула девушка в серебристом купальнике.

– Ой, извините, Ирина Григорьевна, я не знала, что вы с посетителем.

– Что тебе, Надя? – устало произнесла Ирина.

– Да хотела спросить, можно мне сегодня пораньше уйти. С ребенком проблемы, я вам говорила.

– Иди, – Ирина слабо махнула ей рукой, – завтра утром позвонишь мне домой. Нужно будет решить один вопрос.

– Спасибо большое. И хорошо, я позвоню. – Девушка стрельнула взглядом по моему платью и вышла, нежно прикрыв за собой дверь.