Мешок с неприятностями - Серова Марина Сергеевна - Страница 2

Глава 1

Ох уж мне эта Альбина Михайловна! У других соседки как соседки, а у меня... Какая-то помесь мисс Марпл с ее детективными наклонностями и той рекламной тетки с «Кометом», от которой никуда не спрячешься. Не просто помесь – гремучая смесь! Сегодня она придумала, что нашу девятиэтажку собираются со всеми потрохами купить некие лица кавказской национальности, дабы устроить здесь свой очередной «торговый дом», что в ее представлении было ничуть не лучше дома публичного, а всех жильцов, естественно, выселить к чертовой бабушке.

– Представляешь, Танечка: иду я сегодня из булочной, в обед, а они преспокойненько так мешки в подвал таскают. Три каких-то хачика. Я остановилась посмотреть, а один мне: чего, мол, бабуся, смотришь? Сахар разгружаем, склад у нас тут будет. Как тебе это нравится?!

– Не могу сказать, чтоб мне это очень уж нравилось, но и трагедии в том не вижу. Склад и склад. Что тут такого?

Дело было вечером, я только что вернулась домой усталая и злая, без толку потратив два часа на этого козла Реваза, который, вместо того чтобы встретиться с интересующим меня человеком, потащился к одной из своих любовниц. Одним словом, в моем голосе сквозило нетерпение, которое я даже не пыталась скрыть: единственной мечтой было остаться в своей квартире наедине с собою.

Но Альбина Михайловна не собиралась сдаваться так просто. Она топталась в передней и требовательно поглядывала через мое плечо в кухню, где горел свет и на плите в кофеварке булькала вода. «Плакал мой кофе!» – горестно подумала я.

– Как это «что тут такого»?! – Соседка воинственно поправила на носу очки с выпуклыми линзами, делавшие ее похожей на диковинную глубоководную рыбину. – Дорогая моя, я не верю, что это говоришь ты, знаменитый частный детектив. Где твоя бдительность, где чувство опасности? Да ведь эти хачики так весь дом к рукам приберут! Вон Анна Никитична из сто семнадцатой сказала: они уже к квартирам на первом этаже приценивались – не сдаст ли кто под офис. Дескать, условия очень выгодные предлагают. Господи, ну совсем житья от них не стало! Танечка, я считаю, ты должна вмешаться, пока не поздно.

«Ну разумеется: этим должно было кончиться».

– Вмешаться? Я? Да каким же образом, Альбина Михайловна?! Я кто – глава администрации района? Домком, женсовет? Да вы не хуже меня знаете, что... Извините, у меня там вода на плите!

Бульканье и шипение стало таким душераздирающим, что мне пришлось сдать позиции. Старушенция только этого и ждала. Когда я повернулась от плиты, она уже восседала на моей табуретке у моего кухонного стола. Мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжить свою раздраженную тираду.

– Вы не хуже моего знаете, что избавиться от «хачиков», как вы их называете, нет никакой возможности. Даже если мы с вами ценой невероятных усилий заставим этих торговцев забрать свой сахар и ретироваться из нашего дома – в чем лично я сильно сомневаюсь! – то через неделю, максимум через месяц придут другие, третьи. И кто-нибудь обязательно обоснуется в нашем подвале, если уж он им так приглянулся. И даже снимет тут квартиру под офис – нравится вам это или нет. Потому что у них есть деньги, Альбина Михайловна! Понимаете? За деньги покупается все – даже домкомы и женсоветы. Про глав администраций я не говорю.

– Танечка, ты – больше, чем домком и женсовет. Хотя, конечно, меньше, чем глава администрации, ты уж извини, дорогая. Ты – гордость нашего дома, я не устаю это всем повторять. И мы с Анной Никитичной решили, что именно ты должна...

– Ах, вы решили с Анной Никитичной? Очень мило! – Я сардонически усмехнулась. – В таком случае, может, вы с нею и займетесь всем этим? Как ветераны труда и как бывшие работники партийных и советских органов. Уверяю вас: к вам прислушаются гораздо скорее, чем к какому-то частному детективу. И для общего дела будет польза, и вам развлечение.

Я наполнила подоспевшим кофе одну чашку и шлепнулась на свободный табурет по другую сторону стола. После такого дивертисмента любая другая соседка сочла бы себя насмерть обиженной и немедленно удалилась. Любая, но не моя Альбина Михайловна! Она не пила кофе по причине высокого давления и знала, что я это знаю. Таким образом, нанесенная ей обида могла остаться вовсе не замеченной. Еще около получаса, мысленно матерясь почем зря, я растолковывала Альбине, что никакой особой угрозы пришествие кавказцев в наш дом не несет. И что подвал под склад и квартира под офис – это максимум, на что они здесь могут претендовать. И что ее, Альбину Михайловну, ветерана труда, никто и никогда не выселит из ее приватизированной однокомнатной квартиры без ее на то согласия. А если и возникнут для этого какие-то стратегические причины – скажем, на месте нашего дома решат построить военный полигон или очередную пешеходную зону, – то городские власти обязаны предоставить ей точно такую же квартиру в нашем же районе. И так далее, и тому подобное...

В конце концов мы сошлись – вернее, разошлись – на том, что я все же наведу справки об этих самых кавказцах с мешками. «Чтоб знать, где их искать, ежели что», – отчеканила Альбина Михайловна. «Ежели что» она расшифровывать не стала, а я и не подумала уточнять. Если б я допустила такую неосторожность – боюсь, не рассталась бы с любимой соседкой до утра.

Разумеется, ни завтра, ни послезавтра я не кинулась выполнять наказ Альбины Михайловны и Анны Никитичны. Мне и в самом деле хватало работы – той, за которую мой теперешний «шеф», директор рынка, обещал щедро расплатиться «зелененькими». Слава богу, у старушенции не было возможности строго спросить с меня за неисполнение: в эти дни я появлялась по месту своей постоянной прописки в основном тогда, когда Альбина Михайловна могла видеть меня только во сне. Честно говоря, я надеялась, что со временем она вовсе забудет об этом раздражителе, переключившись на какую-нибудь другую проблему. Такое случалось с ней частенько.

Господи! Откуда ж мне было знать, что утром третьего дня произойдет такое, от чего эти чертовы мешочники сразу предстанут в совершенно новом и страшном свете?!

Накануне, вернувшись домой в благостном расположении духа – чувствовалось, что Таня-весовщица доживает свои последние деньки, – я огляделась по сторонам и увидела... полное безобразие! С этой рыночной работой я вконец запустила свою квартирку, которая перестала быть уютным гнездышком, а превратилась в пыльную свалку тряпья, окурков и грязной посуды. Да и ремонт, хочешь не хочешь, надо делать, причем поскорее, а то лето, считай, уже прошло. Не встречать же двухтысячный год в таком бардаке!

Однако в два часа ночи было поздновато переходить от констатации факта к решительным действиям. Или наоборот – рановато? Я просто взялась за свои цифровые двенадцатисторонние кости. Это мой любимый, давно проверенный способ гадания. Вот уже много лет я не принимаю ни одного важного решения, не получив от судьбы предварительной подсказки на магическом языке цифр и формул. Может, кому-то кажется, что ремонт – не такая важная материя, чтоб утруждать судьбу подобными вопросами? Отвечу одно: значит, он никогда не ремонтировал свою квартиру.

Признаться, я ожидала от своих магических приятелей какой-нибудь колкости, они на это горазды, но чтоб такое... Решила даже перепроверить себя и заглянула в книгу «Числа и судьбы», хотя память у меня – дай бог каждому. Оказалось – все верно. Комбинация 19+10+33 означала, что мой дом подвергается, ни много ни мало, опасности разрушения.

Дожили! А я о каком-то ремонте в одной отдельно взятой квартирке мечтаю. Ну, погодите, господа из ЖЭУ! Значит, мало наши бабульки пишут жалоб – и вам, и на вас?! Дом уже рушится, а вам хоть бы хны! Вот только закончу это дельце, и вы у меня попляшете! Пусть я и не глава администрации района, но мало никому не покажется...

Да, именно так я истолковала свое гадание, не поняв страшного намека судьбы, а ведь он был высказан, что называется, открытым текстом. Бросая посреди ночи гадальные кости со своим пустячным вопросиком, я еще не знала, что в гексагеновом аду уже сгинули невинные души первых жертв. Что в эти самые минуты спасатели вытаскивают из-под горящих развалин искалеченные тела живых и обугленные, раздавленные трупы. Что сегодня пришел конец эпохе мирного сна.