Кругом одни соблазны - Серова Марина Сергеевна - Страница 10

– Спасибо вам, до свидания.

Попросила у Валентины Николаевны на всякий случай Танину фотографию. Она принесла из комнаты любительский снимок, где на фоне школы была изображена улыбающаяся девочка.

Выйдя из квартиры, я вздохнула с облегчением. У меня было такое ощущение, что воздух там пропитался кровью.

Я поднялась по лестнице на следующий этаж и позвонила в квартиру над Ковалевыми.

Дверь сразу распахнулась. На пороге стояло очаровательное существо с хвостиком на затылке и безмятежно улыбалось.

Я невольно улыбнулась в ответ.

– Вы – Ирина Захарова, как я понимаю?

Она кивнула в знак согласия:

– Да. Вы ко мне? Заходите, пожалуйста.

Я вошла. Она провела меня в комнату и виновато сказала:

– Я сейчас. У меня на кухне чайник кипит. Присядьте пока, пожалуйста.

Я села в кресло и огляделась. Комната была такой же, как у Ковалевых, но обстановка подобрана с гораздо большим вкусом: стенка из натурального дерева, к которой подобраны шторы, ковер на полу, мягкая мебель, белые розы в хрустальной вазе на журнальном столике.

«Очень мило», – отметила я про себя.

А тут и Иришка появилась. Мне хотелось называть ее именно так, как назвала Валентина Николаевна, – Иришка. Именно это уменьшительно-ласкательное имя ей подходило как нельзя больше. Миловидная мордашка с огромными голубыми глазами. Высокий лоб прикрыт белокурой челкой. Пухлые губки и маленький носик.

– Можно вас Иришей называть?

Она радостно кивнула:

– Конечно. Как вам будет удобно. И лучше на «ты», а то я смущаюсь немного.

– Вот и ладненько. А меня зовут Татьяна Александровна Иванова.

Иришка кивнула.

– Я хотела бы поговорить с тобой о Танюше Ковалевой. Ты не будешь против?

– А зачем вам это? Кто вы? Из милиции? Вы же вроде бы нашли преступника и уже наказали его? – она сложила губы в презрительную улыбку. – Только вот Танюху все равно уже не вернуть, – девочка горестно вздохнула.

– Танюшку действительно не вернуть. А вот убийца ее, похоже, на свободе гуляет. Я имею в виду настоящего убийцу.

Она смотрела на меня во все глаза, и пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки.

– Мы с ней как сестры были. Мне так плохо без нее. Убила бы этого придурка. Как же он на свободе оказался? – в ее глазах были отчаяние и страх.

– Успокойся, Ириш, не все так просто, как всем казалось. Но это мое мнение. А я – частный детектив. Только пусть это останется между нами. Я хочу докопаться до истины. Ты расскажи мне о своей подруге все, что знаешь, а то ее мама и папа не в том состоянии, чтобы...

– Мама и папа? – в голосе ее послышалась ирония.

Я вопросительно посмотрела на нее.

– Мама – да, вот насчет папы вы глубоко ошибаетесь. Да и какой он ей папа? Дядя Игорь вообще не такой, как все о нем думают. Он – совсем другой. Он мерзкий. – На лице девочки появилось такое отвращение, словно она прикоснулась к таракану. – Танюха из-за него плакала почти каждый день.

– Вот как? А ты не ошибаешься, Ириш? Танина мама говорит, что он ее очень любил.

– Ага, любил. Только совсем не так, как дочек любят.

– То есть как это понимать?

– Как понимать, как понимать! Вы же взрослая. Вы знаете, как можно любить по-другому. Разве нет? – Она заплакала и теперь размазывала слезы по щекам.

У меня похолодело все внутри. Я поняла, что имеет в виду девочка. Но продолжала молча смотреть на нее, не решаясь произнести вслух то, о чем подумала. Это чудовищно.

– Ну, что вы, действительно не понимаете? – она по-своему истолковала мое молчание. – В постель он пытался ее затащить! Теперь понятно?

Я тихонько тронула ее за руку:

– Это очень серьезное обвинение, Ириша. Почему ты сделала такой вывод?

– Я знаю, что говорю. И еще надо покопаться, кто в Таниной смерти виноват. Он и сейчас роль «отца в трауре» играет. Не верю я ему. Если бы Эдуард Иосифович с ним вместе не зашел, я бы подумала, что в Таниной смерти виновен дядя Игорь. Знали бы вы, как Танюша завидовала, что у меня отец хороший. Мы с Таней дневниками обменивались, пожелания друг другу писали. Я в ее дневнике такое прочитала, что у меня волосы дыбом встали.

– Какими дневниками? Вы что, дневники вели?

– Ну, да. Не каждый день, правда, описывали, только разные памятные события.

– А дневник Танин сейчас где? – меня это так заинтересовало, что я вся напряглась.

– У меня, – просто сказала девочка. – А мой был у Тани. Но я забрала его после ее смерти.

Я даже поверить в такое везение боялась.

– Ириша, дай мне его посмотреть, пожалуйста.

– Извините, Татьяна Александровна, я не могу этого сделать. Тане бы не понравилось, что чужой человек читает ее дневник.

– Ну о чем ты говоришь, девочка? Совсем даже наоборот. Ее дневник, как дар божий. Ведь он поможет внести ясность. Неужели ты думаешь, что Танюша не хотела бы этого? А Игорю Игоревичу я тоже абсолютно не верю.

Тут я немножко подыграла девочке, чувствуя ее неприязнь к Ковалеву. По-моему, это возымело действие. Иришка сдалась:

– А вы отомстите за Таню?

– Я не мститель, Ирочка. Но я сделаю так, что истинный убийца понесет наказание, и тогда жизнь не покажется ему сахаром. А в милиции про дневник не знают?

– Не-а. Им ведь и без того все было ясно. Зачем им мои показания? А про дневник даже тетя Валя не знает.

– Вот и отлично. Возможно, дневник и поможет мне найти убийцу. Ведь в Таниной смерти обвинили человека, которого я когда-то очень хорошо знала: мы с ним в одном классе учились. Даже в университет поступать вместе собирались.

– Да? – Иришка была заинтригована.

– Да. На психологический факультет. Но потом жизнь развела нас. Я вот сыщиком стала, а он, как и мечтал, психологом.

– Психологом? Так вот почему Танюха с ним пришла! Она тоже психологией увлекалась. Понимаете?

– Ты умница, Ириша.

Я ведь, собственно говоря, тоже искала точки соприкосновения. Ну где, например, Леша познакомился с этой девочкой и что их могло связывать?

– А ты, Ирочка, где была в это время? Вы ж с ней не разлей вода были?

– А у меня уроки позже закончились.

– Понятно. – И я осторожно, боясь, как бы она не передумала, напомнила про дневник.

– Сейчас, – Иришка ушла в свою комнату, откуда вернулась через пару минут, неся в руках общую тетрадь в дерматиновом переплете. Она протянула ее мне со словами: – Не знаю, правильно ли я делаю.

Я успокоила ее:

– Конечно, правильно. Это поможет мне найти убийцу. Так, значит, ты в тот день пришла позже Тани?

– Да, она тоже ко мне тогда прибегала – вся заплаканная, от маминых вопросов только отмахнулась. Мама потом корила себя, что не задержала ее. Только кто ж знал, что так получится? Таня ведь была очень эмоциональной, и мама в тот момент не отнеслась серьезно к ее слезам.

– Скажи, Ирочка, а Таня давно знала того человека, которого потом в убийстве обвинили?

– Нет, недели две всего, – уверенно ответила Иришка, – это точно. Я всех ее знакомых хорошо знаю, и у нас с ней друг от друга секретов не было.

– А вот как ты думаешь, не могла Таня поплакаться в жилетку малознакомому человеку? Особенно тем, чем с тобой поделиться не могла?

– Со мной она всем делилась, я же говорила. Но могла и с чужим, если очень плохо было.

Для меня картина в основном уже начала вырисовываться, но надо как следует думать.

– Спасибо тебе, милая Ирочка, ты мне очень помогла. Дневник я верну через пару деньков. Ты его, наверное, на память сохранить хочешь?

– Да. Вы только не говорите о нем тете Вале. Хорошо?

– Я не скажу, Ириша. Но думаю, ты сама ей об этом скажешь. Со временем. Когда поймешь, что у нее на этот дневник прав больше. Ведь она – ее мама. Ей бы тоже хотелось, наверное, иметь что-нибудь на память. И у меня к тебе просьба: не говори никому, что я детектив. Я всем корреспондентом представилась.

– По рукам, – она улыбнулась.

Положив трофей в сумочку, я распрощалась с девочкой.