Казусы частного сыска - Серова Марина Сергеевна - Страница 10

Я – за ним. Здорово. Таким образом действовать я не привыкла. Для меня проще ночью, минуя либо нейтрализуя всяческую охрану и сигнализацию, пробраться куда-нибудь, скажем, в тот же почтамт, и достать что требуется. Меня этому и обучали. А чтоб так, как говорится, на арапа, без подготовки... Ну, несерьезно это при моей-то квалификации.

Из небольшой стеклянной будочки высунулся детина-охранник. Кошкин твердыми шагами направился к нему.

– Где кабинет директора? – раздраженно-начальственным тоном спросил Александр Александрович.

– Да они... начальство-то... того – заняты.

– Ничего, – успокоил его Кошкин, в голосе которого появились покровительственные нотки, – мы его тоже немного позанимаем.

– На второй этаж и направо. Сорок вторая комната, – быстро сообщил страж.

Кошкин царственно кивнул и, сделав мне жест рукой – следовать за ним, стал подниматься по лестнице.

«А в роли сотрудника МВД Александр Александрович смотрелся бы неплохо, – вдруг подумала я, – представительный такой и как будто даже ростом повыше стал...»

Мы поднялись на второй этаж. За запертой дверью с номером сорок два глухо раздавались голоса. Судя по интонациям, у директора этого почтового отделения с ревизией все-таки было что-то неладно.

Что ж, неразбериха нам даже на руку.

Кошкин, нимало не колеблясь, постучал в дверь кабинета. Открыли нам не сразу. Александру Александровичу пришлось даже несколько раз долбануть по двери ногой. Наконец со скрипом врата кабинета директора растворились, и в проем просунулась огромная кудлатая голова. Седоватые усы висели, как ветви дерева зимой под тяжестью снега.

– Вам чего?

– Директор почтамта? – деловито осведомился Кошкин, доставая из кармана свое удостоверение.

– Директор... – упавшим голосом ответил обладатель кудлатой головы, – вы тоже...

– Мы – тоже, – подтвердил Александр Александрович, твердой рукой открывая пошире дверь.

Директор растерянно посторонился. Мы прошли в кабинет. Низенький, ниже Кошкина, мужчина и женщина примерно такого же роста – оба в строгих темных костюмах – подняли головы от стола, заваленного бумагами.

– Вот, – с тоской отрекомендовал нас директор, – из милиции еще.

Женщина в упор посмотрела на меня. Неодобрительно покачала головой, очевидно, не оценив моего наряда.

– Из милиции? – подозрительно прищурился на нас коротышка-ревизор. – А вы?..

– Так-так, – не дал ему договорить Кошкин, – господа из ревизионной комиссии, правильно?

– Пра...

– Ну-с, – снова перебил его мой клиент, – значит, вам тоже стало известно? Или это обычная проверка?

Директор – он стоял рядом со мной – тихонько взвыл:

– Да что известно-то? Что известно? Чего вы все пугаете-то?

– Вы насчет денег из городского банка? – спросила женщина-ревизор. Она немного шепелявила, и у нее выходило «насцет».

– Насчет денег, – не стал спорить Кошкин, – и, впрочем, не только по этому поводу, – добавил он, с угрозой взглянув на совсем растерявшегося директора.

Тот хотел что-то возразить, но лишь крякнул и всплеснул руками. Я просто диву давалась, наблюдая бурную деятельность Александра Александровича. Вот тебе и зануда Ипполит Матвеевич!

– Вот посмотрите, – сразу оживился низенький мужичок, взяв в руки со стола какую-то кипу бумаг, – средства из городского банка. У нас по ведомостям – вот, – он извлек из своей папки листок с гербовой печатью, – а у них, – ревизор потряс перед носом Кошкина бумажной кипой со стола, – вот и вот... Так что, товарищ... э-э...

– Полковник! – выпрямившись, подсказал Кошкин.

– Товарищ полковник, такая ситуация. Прямо не знаем, что и делать...

– Посмотрим, посмотрим, – Александр Александрович невнимательно проглядел документы и бросил их на стол, – с этим мы потом разберемся. Сейчас у меня такой вопрос... – Он снова вперил свой угрожающий взгляд в несчастного директора. – А покажите-ка нам накладные на недавно полученную вами из городской прокуратуры мебель. А то по нашим сведениям...

– Какие накладные? На какую мебель? – упавшим голосом прошептал директор. – Нам ничего из прокуратуры... – Усы его с горя обвисли так, что казалось, «снег» с них вот-вот слетит.

– Ах, какие накладные? – зловеще произнес Кошкин. – Какие накладные? Бумаги сюда немедленно! – рявкнул он так, что вздрогнул не только директор, но и парочка из ревизионной комиссии.

Тряся большой кудлатой головой, словно волосатым футбольным мячом, директор полез в сейф и извлек оттуда объемистую папку с документами.

– Вот... пожалуйста...

Александр Александрович жадно схватил папку и, отстранив ревизоров, сел за стол. Сдвинул на краешек разбросанные ими по столу бумаги и, раскрыв папку, углубился в чтение.

Женщина снова с подозрением взглянула на меня:

– А вы? Вы тоже сотрудник? – У нее получилось «тозе».

Вот позор! Значит, Кошкин у них подозрений не вызывает, а я?..

– Сотрудник, – я тщательно выговорила это слово, – специальный сотрудник, – и ответила ей таким же недоверчивым взглядом.

– И документы имеются? – поинтересовалась ревизорша.

– Мои?!

– В чем дело? – Это Кошкин поднял голову от бумаг. Посмотрел на ревизора, потом на меня. – В чем дело, Анна Васильевна?

«Анна Васильевна» явно относилось ко мне. Ну что ж, надо в таком случае подыграть.

– Да вот, – обиженным тоном сказала я, – документы требуют...

– Документы? – Александр Александрович обернулся к женщине-ревизору. – Анна Васильевна Погодина, – он сделал ударение на фамилии «Погодина», – не имеет пока документов, она проходит стажировку.

– А-а... – Женщина робко улыбнулась. При слове «Погодина» она, между прочим, вздрогнула. – Дочка Василия Васильевича, да?

– Жена, – внушительно произнес Кошкин.

Женщина совсем смешалась:

– Как, Василий Васильевич снова женился?..

– Снова, – подтвердил Александр Александрович.

Ревизор посмотрела на меня, открыла рот. В ее глазах ясно читалось желание что-нибудь произнести, но вот что именно – она, очевидно, не знала. Интересно, кто такой этот Василий Васильевич Погодин? Наверное, шишка какая-нибудь из соответствующих структур.

– Очень приятно... – наконец выговорила она.

Я своего взгляда не смягчила.

– Я, кажется, попросила у вас документы? – ледяным тоном произнесла я и снова внушительно посмотрела на нее.

Как того и следовало ожидать, взгляда моего женщина не выдержала, смешалась и, порывшись в сумочке, достала какую-то бумажку.

– Вот... только справка, что я... это... А удостоверение я потеряла, – извиняющимся тоном добавила она.

– Фотография там есть? – строго спросила я.

– Да-да, конечно. – Женщина торопливо развернула справку и передала ее мне.

Я с минуту внимательнейшим образом изучала документ, переводя взгляд с фотографии на лицо ревизора. Директор, про которого все на время забыли, тихонько присел в углу кабинета на край кадки, из которой торчала чахлая пальма. Мужчина-ревизор, смущенный моей подозрительностью и строгим тоном, никак не вяжущимся с моим легкомысленным нарядом, растерянно наблюдал за происходящим. Кошкин изучал содержимое папки, и, казалось, весь окружающий мир для него перестал существовать.

– Печать смазана, – произнесла наконец я.

– Секретарь у нас в отделе не очень аккуратная, – совсем растерялась женщина.

– Так, – я еще раз взглянула на справку и на секунду прикрыла глаза, как бы запоминая фамилию, – возьмите, – и протянула ей бумагу обратно.

Потом я по чистой случайности взглянула на ее сотрудника. Мужичок, очевидно, расценил этот взгляд как какие-то претензии еще и в его адрес и с готовностью протянул мне свое удостоверение. От такой угодливости меня передернуло. Взяв в руки документ, я обстоятельно прочитала все, что там было написано, для проформы пару раз пытливо глянула на мужичка – он для моего удобства повернулся анфас и в профиль – и отдала удостоверение обратно. Мужичок вздохнул с облегчением и с выражением превосходства посмотрел на свою коллегу.