Гори все синим пламенем - Серова Марина Сергеевна - Страница 17

– Как в кино, – хохотал Беккер, держась за живот. – Женя, опусти оружие, это свой человек.

Я послушала клиента и опустила вытянутую руку, хотя внутренне оставалась готовой к защите в случае нападения. Валерий Павлович стоял позади меня, поэтому я имела реальный шанс при необходимости прикрыть его собой.

– Олег Станиславович, – закричал Виталька, – выходите, все спокойно.

После его слов дверь «Шевроле» медленно открылась, и на землю опустилась сначала нога в таких же, как и сама машина, кипенно-белых брюках, а затем показался и весь силуэт высокого широкоплечего мужчины, одетого в эффектный белый костюм, с которым контрастировали черные ботинки и черная же рубашка.

Я иронично присвистнула, но Виталька окинул меня укоряющим взглядом и тут же кинулся навстречу вновь прибывшему.

– Простите, ради бога! – виновато восклицал он на ходу.

Незнакомец, ухмыляясь, стал отряхивать невидимую пыль с пиджака, а потом, посмотрев на нас, сказал:

– Похоже, тому, кто на тебя покушался, Валера, не достать тебя никогда.

Мы все невольно переглянулись:

– Ты знаешь? – ошарашенно протянул Беккер.

– Как видишь, – ответил его компаньон.

– Но откуда? – вступил в разговор Виталька.

– Доктора вашего сегодня встретил, он мне и сообщил новость.

– Ничего себе! – не сдержалась я. – Оказывается, хваленый ваш Григорий Семенович не так надежен, как вы думаете...

– Брось, – процедил Беккер-старший, поморщившись и махнув рукой. – Григорий Семенович знает, что и кому можно говорить. Знакомься лучше – это Олег Станиславович Вьюнец, мой лучший друг.

– Отец, что же мы до сих пор на улице стоим? – воскликнул Виталька. – Здесь небезопасно, во-первых...

– Да-да, идемте в дом, – согласился Валерий Павлович.

Олег Станиславович оглянулся на свою машину и поморщился.

– Ничего, исправим, – успокоил его Беккер, похлопав по плечу.

– Да это пустяки, – откликнулся тот. – Я вот думаю, она никому не помешает? Стоит далеко от обочины.

– Объедут, – хладнокровно заметил Беккер и жестом позвал приятеля за собой. – Сейчас на станцию звякнем, приедут и исправят все, не думай об этом.

Мы двинулись к дому. Олег Станиславович покосился на меня, пытаясь, наверное, угадать, на самом ли деле я являюсь серьезной преградой на пути у бандитов. Я сделала почти шварценеггеровскую мину, которая, на мой взгляд, была способна отпугнуть любого мужчину, даже самого прилипчивого, и Вьюнец в тот же миг брезгливо отвернулся.

Виталька остановился в дверях, желая по-джентльменски пропустить даму вперед, и посмотрел на меня. Увидев мои угрожающе раздутые ноздри, он не удержался от вопроса:

– Ты чего? Тебе плохо?

– Все в норме, – шепнула я, улыбнувшись, – стараюсь соответствовать имиджу.

Виталька хмыкнул.

Когда мы очутились в доме, Валерий Павлович сразу же позвонил на станцию техобслуживания, распорядился о машине, а затем плюхнулся на диван, указав приятелю на место рядом с собой. Я опустилась в кресло, в котором провела эту ночь. Виталька скрылся на кухне, намереваясь приготовить нам кофе.

Хлопнув рукой по дивану, Валерий Павлович важно произнес:

– Теперь к делу. Во-первых, во избежание дальнейших недоразумений, Олег и Евгения, я знакомлю вас ближе. Олег, это мой телохранитель – Евгения Охотникова. Женя, Олег Станиславович – тот, с кем я начинал предпринимательское дело и с кем работаю сейчас. Это друг нашей семьи, друг моей молодости, мы всю жизнь идем рука об руку, поэтому таких эксцессов, как недавний, в отношении этого господина возникать не должно. Договорились?

– Как прикажете, – я пожала плечами.

– Да не ругай ты девчонку, – несколько развязно заявил Олег Станиславович. – Меня в тот момент не грех было принять за опасного преступника – летел-то я как! Узнал, что с тобой беда такая, вот и мчал по городу. Веришь – нет, а сто двадцать выжимал местами!

– Напра-асно, – протянул Беккер, приятно пораженный таким неравнодушием к своей участи со стороны друга.

– А я смотрю, ты ничего, – согласился с Беккером приятель, – даже ходишь сам. А доктор сказал: постельный режим у тебя.

– Ну его к черту, – Валерий Павлович махнул рукой и расхохотался, хотя чуть позже серьезно добавил: – По правде говоря, зацепило меня не слабо. Вся эта сторона, – Беккер провел себя по руке, – отнимается, а в голове будто кувшин чугунный стоит, и по нему кто-то молотком все шарах да шарах, шарах-шарах.

– Да-а, – протянул Олег Станиславович, заметно посерьезнев, – дело нешуточное. Кому это было надо? Ты что-нибудь уже предпринял?

Беккер принялся шаг за шагом расписывать все наши действия, естественно, приукрашивая и преувеличивая свою роль. Я слушала снисходительно и не вмешивалась. Слушал и Вьюнец, местами перебивая и давая советы, как лучше надо было бы поступить.

– Я даже не предполагаю, – сказал он, выслушав Беккера, – что это могло быть. Ума не приложу... Но разобраться надо, конечно. Ты от работы как, отойти пока намерен?

– Нет, что ты! – тут же возразил Валерий Павлович.

Беккер-старший хотел было что-то сказать, но в дверях возник Виталька и громко объявил:

– Кофе!

Я первой подошла к маленькому столику на колесиках, который двигал впереди себя Виталька, и стала раздавать присутствующим чашечки с кофе. Валерий Павлович горделиво улыбнулся, приятно пораженный моим поведением.

– Тебе и на самом деле никакой доктор не нужен с таким телохранителем, – нагло заявил Вьюнец, вновь окидывая меня оценивающим взглядом.

– Да она всю медицину знает, – похвастался мною Беккер, явно преувеличивая уровень моих познаний в данной области. Тут я и напомнила ему:

– После кофе – медицинские процедуры.

Валерий Павлович собрался что-то возразить, но я опередила:

– Никаких «но»! Иначе вы не пойдете на поправку. Да и сами подумайте – сможете ли вы, больной, дальше бороться? Надолго ли вас хватит?

– Да, отец, – вмешался Виталька, – от этого не отлынивай. Мы все так за тебя переживаем...

– Ну ладно-ладно, – согласился Валерий Павлович и заговорил на другую тему.

Тема эта касалась малопонятных мне рабочих дел. Приятели стали обсуждать какую-то недавнюю сделку. Я поначалу прислушивалась к их разговору, что называется, внимала каждому слову, а потом, поняв, что содержание их беседы вряд ли может быть чем-то для меня полезным, задумалась о своем.

Я вспомнила тетю Милу, представила, что она может делать в этот момент, как обо мне переживает и так далее. Вспомнила наши с ней вечера и задушевные беседы, и на сердце сразу стало как-то тепло и уютно, будто дома побывала. В один из моментов я даже заулыбалась, представив, что тетя Мила может себе воображать о нас с Виталькой. Наверняка ведь думает, что я гораздо больше сейчас занята приближением к подаче заявления в ЗАГС, чем непосредственной своей работой. Я даже немного рассердилась на тетушку, потому что ее активная деятельность в «брачном» направлении ино – гда всерьез доставала меня, но потом решила, что так в данный момент лучше: тетя Мила меньше будет переживать за мою жизнь, представляя меня под крылышком возлюбленного.

Громкие голоса вернули меня к реальности. Я посмотрела на сидящих напротив Беккера и Вьюнца. Валерий Павлович, раскрасневшись, что-то пытался доказать своему другу. Он вытянул вперед руку, выставил вперед указательный палец и поучительно размахивал им перед носом Олега Станиславовича. Беккер выглядел смешно, поскольку из его рта в разные стороны летели слюни – настолько он усердствовал в утверждении своего мнения. На его же собеседника «убедительные» речи, судя по всему, нисколько не действовали. Олег Станиславович слушал с холодной усмешкой и, когда Беккер замолкал хотя бы на минуту, начинал взвешенно и спокойно доказывать ему обратное.

Я невольно насторожилась, поскольку внутреннее подсознательное чувство, выработанное за годы работы, подсказало, что клиенту угрожает опасность. Я пристальнее вгляделась в лицо Вьюнца: при внешнем спокойствии глаза его, холодные и жестокие, источали настоящий яд. Он явно чувствовал себя победителем в этом поединке с Беккером, однако агрессивность Валерия Павловича его все-таки злила. Казалось, Олег Станиславович вот-вот сорвется и вцепится своему собеседнику обеими руками в горло или хуже того – хладнокровно пристрелит его на месте.