Гори все синим пламенем - Серова Марина Сергеевна - Страница 10

– У вас появился аппетит? – довольным тоном спросил доктор.

– Да нет, – ответил Беккер, – не для меня, для...

– Евгении, – подсказал отцу Виталька, протягивая ему принесенный сотовый.

– Евгении, – подхватил Валерий Павлович, – мне-то ничего не хочется. Пить разве только.

– Рекомендую минералку, – тоном, не терпящим возражений, вставил Григорий Семенович.

– Есть такая буква, – осчастливленная «оживлением» мужа, Юлия Николаевна засеменила на кухню.

Доктор посмотрел на часы и сказал:

– Поскольку вы чувствуете себя удовлетворительно, я, пожалуй, удалюсь. А через пару часиков нагряну опять.

– Езжай, езжай, – Беккер махнул рукой.

Григорий Семенович глянул исподлобья на Витальку и сказал:

– Все рекомендации по уходу я еще вчера написал. Попрошу их придерживаться.

– Хорошо, хорошо, – ответил Виталька доктору и вслед за ним направился к выходу, откуда чуть позже донеслось: – Как же мы вам благодарны, Григорий Семенович! Если бы не вы... Спасибо! Большое спасибо!

– Чек или наличка? – сухо прервал восторженную речь Витальки доктор.

– Ч-чек, – заикнувшись, ответил Беккер-младший после некоторого молчания.

– Лучше наличка, – так же безэмоционально ответил Григорий Семенович. – И лучше сегодня же.

– Вот жук! – тихо пробормотал Валерий Павлович. – Но он, собака, свое дело знает! На «отлично» знает. Ему можно довериться. Ну что ж, Женя, к делу?

– Угу, – вздохнув, ответила я.

Валерий Павлович повертел в руках сотовый и стал набирать чей-то номер. Виталька отправился провожать доктора до калитки, потому что волкодавы все еще выполняли во дворе оборонительную функцию. Пока Беккер-старший ждал ответа, я сочла необходимым спросить:

– Насколько он опасен?

– Кто? – не понял Беккер-старший.

– Щенок, – пожав плечами, ответила я, так как другого имени первого беккеровского подозреваемого не знала.

– Кто-кто-о? – Валерий Павлович вновь хрипло захохотал, но вскоре ответил: – Такие люди вообще опасны. Опасны своей непредсказуемой подлостью. Они – шакалы по жизни. Шакалы, волочащиеся за своими тиграми-Шерханами, а потом на них же нападающие сзади. Щенок... – зло процедил Беккер.

В этот момент, судя по всему, кто-то ответил на звонок – лицо Валерия Павловича стало еще более серьезным.

– Беккер, – строго назвал он себя и через пару секунд добавил: – Сейчас же чтоб был у меня! Да, с деньгами, ты не ошибся. Только, милый мой, про проценты не забудь. Да, это последнее слово. А твоих ублюдков, которые вчера здесь порядок пытались навести, я из-под земли достану!

Собеседник Беккера, по-видимому, пытался оправдаться, так как Валерий Павлович несколько раз безапелляционно заявил:

– Слышать ничего не хочу!

Затем, вытерев со лба выступивший пот, он несколько минут молчаливо смотрел на сына.

– Езжай на завод, – вскоре сказал он Виталию. – Поотираешься там, поприслушиваешься, кто чего там говорит... Может, услышишь что-нибудь интересное. Только ни о чем не заговаривай сам. Будь спокоен, как будто ничего не произошло. Насчет меня станут спрашивать – соври что-нибудь. Уехал, мол, по делам.

Беккер-младший мгновенно отреагировал на отцовское замечание и, ничего не сказав, быстрым шагом отправился к себе в комнату, очевидно, для того, чтобы сменить одежду на более официальную, более подходящую для его статуса.

– А как же завтрак, сынок? – увидев промелькнувшего сына, крикнула с кухни Юлия Николаевна.

– Я на заводе в кафе позавтракаю, – отозвался Виталька.

– Правильное решение, – как бы самому себе сказал Валерий Павлович. – За едой у многих языки развязываются, поэтому такой завтрак может иметь двойную пользу для нас. Держи ушки на макушке, сынок.

Послышался странный звук, и мы оба обернулись. Из кухни в нашем направлении двигалась Юлия Николаевна. Она толкала впереди себя небольшой столик на колесиках, на котором были расставлены несколько со вкусом украшенных блюд. Посреди них величаво стоял стакан с минералкой и ютилась маленькая чашечка с дымящимся кофе.

– Позвони садовнику, – сказал жене Беккер, – пусть эти дни носа сюда не сует. Незачем ему все это видеть и слышать.

– А как же сад? – беспомощно протянула Юлия Николаевна.

– Господи, не об этом сейчас думать надо! – раздраженно заметил Беккер, но сразу же, наверное, проникнувшись жалостью к супруге, добавил: – Вчера все полито, а там видно будет. Но сегодня садовника здесь быть не должно.

Юлия Николаевна не стала перечить, понимая, что так на самом деле нужно, и тут же позвонила садовнику.

Дождавшись окончания ее разговора, Валерий Павлович распорядился:

– А ты по магазинам ступай. Купи себе чего-нибудь, платье там, косметику.

– Но ты же сам сказал: не об этом сейчас... – удивилась Юлия Николаевна.

– По-ез-жай, – строго продиктовал Беккер, – подруг навести. В общем, раньше вечера не показывайся.

Я поняла, почему Валерий Павлович дает такие указания. Судя по всему, самые жаркие события должны будут развернуться в пределах особняка, и он просто-напросто пытался оградить от них свое семейство.

Юлия Николаевна хмыкнула и поплелась в свою комнату. Она даже завтракать не стала. Беккер взял стакан с минералкой, а я, проголодавшись, без стеснения стала хватать вилкой то из одной, то из другой тарелки.

Вскоре в гостиной появился Виталька. Он надел строгие черные брюки, белую рубашку с коротким рукавом и галстук, который удивительно шел к его глазам.

– Мальчик с обложки журнала, – вздохнула я и восхищенно покачала головой.

– Э-э-э, Евгения, – жестом остановил меня Беккер-старший, строго-шутливо сказав: – Ты же ведь мой телохранитель. На другие тела не смей заглядываться!

Мы с Виталькой переглянулись и хихикнули. Я вдруг вспомнила, что газовый пистолет остался у Юлии Николаевны, а Виталька вообще ничего при себе не имел.

– Подожди, – сказала я ему и стала рыться в своей сумке, которая все еще находилась здесь, в гостиной, возле кресла, на котором я провела ночь. – Вот, – я протянула Витальке такой же маленький пистолет, который в этот момент находился при мне, – на всякий случай.

От Беккера-младшего пахнуло дорогим одеколоном, и я вновь почувствовала волну, которая пробежала по телу, как вчера, когда я сидела рядом с Виталькой на качелях. Он, кажется, уловил внезапно возникший у меня в глазах блеск и, взяв мою руку в свою, едва заметно пожал ее и тихо сказал:

– Все хорошо будет.

Сверху послышались шаги – спускалась Юлия Николаевна. Она лишь слегка подкрасилась, волосы собрала в пучок, заколов их на затылке, и облачилась в длинный лиловый сарафан из удивительно легкой ткани. На лице женщины еще был виден отпечаток ночных событий, но тем не менее любой бы мог с уверенностью сказать, что она настоящая красавица. Однако Валерий Павлович посмотрел как-то мимо жены, совсем не замечая той прелести, которой на мгновенье очаровалась я. Что удивляться? Большое видится только на расстоянии...

– Хорошо выглядишь, – попытался Виталька подбодрить мать.

– Спасибо, – ответила она и едва заметно улыбнулась.

– Волкодавов на цепь посади, – попросила я Витальку, – иначе я калитку никому открыть не смогу.

– Хорошо.

Спустя несколько минут мы с Валерием Павловичем остались в доме одни. Воцарилось молчание. Беккер то и дело поглядывал на часы. Я же прислушивалась к посторонним звукам, стараясь не пропустить те из них, которые могли служить сигналом об опасности.