Черное братство - Серова Марина Сергеевна - Страница 15

Шофер расхохотался и, пообещав довезти с ветерком, всунул кассету в магнитофон.

Из утопленных колонок раздались жуткие звуки которые сейчас принято именовать русским шансоном.

«Уж под это я точно не засну», — подумала я и закурила «Кэмел».

«Жигули» летели по ночному городу, оглашая окрестности хриплым ревом магнитофона.

Через сорок минут мы были у цели.

— Вот здесь, пожалуйста, — попросила я шофера, когда автомобиль приблизился к особняку.

Расплатившись, я выбралась из машины, стараясь не очень громко хлопнуть дверцей.

Обогнув справа громаду особняка религиозно-культурного братства, я вскоре набрела на тропинку, уводящую в центр парка.

Этот зеленый островок некогда принадлежал известному купцу Семибарсову.

Купчина явно стремился украсить свою непростую жизнь, и его предпочтения имели уклон в восемнадцатый век: Семибарсов расширил лужу посреди парка до размеров внушительного озера, соорудил в центре него остров и установил там ротонду с колоннами.

Говорили, что финансист любил в жаркий летний день возлежать в беседке в компании дам полусвета, обнаженный и украшенный венком из виноградных лоз.

Вскоре купец спился, очень переживая из-за своих неудач в мукомольных спекуляциях, и наследники едва не передрались из-за его имущества.

Их примирила нагрянувшая — как это всегда бывает, не вовремя — революция, национализировавшая остатки состояния заодно с парком.

На его отшибе был разбит пионерский лагерь, а сам парк, наполовину вырубленный во время войны, сейчас хирел и потихоньку дичал.

Впрочем, горожане любили провести выходной денек на природе, и по воскресеньям вы могли видеть расположившихся там и сям законопослушных и не очень граждан, активно вдыхающих положенное им по праву рождения необходимое количество кислорода, щедро выделяемое уцелевшими деревьями.

Тропинка, петляя между стволами, вывела меня прямо к пруду.

Подлая луна, огромным блином зависшая в небе, не давала мне возможности оставаться незаметной. Пока я не вышла к озеру, превратившись в идеальную мишень, хорошо бы изучить диспозицию.

Итак, что у нас впереди?

Редкие дубы на берегу.

Пологий склон, поблескивающий битым стеклом и консервными банками.

Озерная гладь.

Шаткий мостик с обвалившимися перилами, ведущий на островок.

Вычурная беседка на круглой плеши, усыпанной мелким щебнем.

Замечательная декорация для свидания при луне.

Только вот погодка подкачала, и на роль романического персонажа я явно не гожусь. Другое у меня амплуа.

Я взглянула на циферблат часов. Со времени звонка Екатерины прошел ровно час.

По идее она уже должна была ждать меня в беседке.

Я собралась с духом и быстрым шагом направилась вниз по склону.

Ветхий дощатый мостик противно скрипел у меня под ногами, угрожая вот-вот обрушиться в холодную воду озера.

В беседке мелькнул женский силуэт, закутанный в белый плащ.

— Вы выбрали неудачный гардероб для ночного свидания, — сказала я, останавливаясь на пороге беседки. — Или вы хотите привлечь чье-то внимание?

— Наконец-то, — бросилась ко мне Измайлова. — Я так рисковала, выбираясь на встречу с вами, что даже не подумала об одежде.

— Это может стоит вам жизни.

— Жизнь вообще стоит недорого. Особенно моя.

— Чего вы боитесь? Черных братьев? Вы с самого начала знали, что это за контора, или вас втянули постепенно? — спросила я, усаживаясь на подгнившую скамью и закуривая сигарету.

— Это очень опасные люди, — трясясь то ли от страха, то ли от холода, говорила Екатерина Измайлова. — Я трижды прокляла тот час, когда стала работать на них.

— Всего трижды за несколько лет? — удивилась я. — Значит, все остальное время вас устраивало создавшееся положение?

Катя поплотнее запахнулась в длинный плащ.

— На самом деле братство занимается транспортировкой наркотиков. Вы могли видеть на сегодняшней церемонии, чем они угощают членов внутреннего круга.

— Да уж, до сих пор голова трещит, — пожаловалась я.

— Применяются и более сильные средства, — сообщила мне Катя. — И завтра должны опробовать новый препарат, который привезет курьер из Таджикистана.

— Елагин говорил, что на завтрашней службе должен объявиться пророк по имени Атлант. Речь шла об этом курьере?

— Совершенно верно. Они собираются проследить, как будет действовать новый препарат на разных людей. В зависимости от реакции будет определена цена.

— «Черное братство» в данном случае выступает в роли покупателя?

— Да. А потом они уже выходят с товаром на европейские страны.

— Очень удобно. Особенно при высоком покровительстве, — заметила я.

— Еще бы, — усмехнулась Катя. — Они отстегивают деньги губернатору, тот обеспечивает им крышу. Господин Курицын и «Братство разума» очень полезны друг другу.

— Плюс такое количество сторонников перед выборами. И что же вы думаете по поводу завтрашней церемонии?

— Я… я боюсь. Мне кажется, что Маша где-то рядом, что она похищена кем-то из черных братьев. В доме очень много комнат, есть и подвальное помещение. Там хранятся запасы наркотиков. А если новый препарат решат испытывать и на ребенке, это верная смерть.

Неподалеку послышался хруст валежника.

Измайлова вздрогнула.

— Но как же так, — прошептала она, — ведь здесь никого не должно быть!

— Почему вы в этом уверены? — тихо спросила я.

— Потому что…

Выстрел прокатился гулким эхом по окрестностям парка.

— Это… — недоуменно пробормотала Катя, вглядываясь в освещенный луной берег озера, — это…

Держась рукой за грудь и медленно оседая на пол, она успела прошептать:

— Не верьте… Никому не верьте…

— Я знаю, — наклонилась я над умирающей. — И знала с самого начала.

Катя слабо улыбнулась.

По ее щеке прокатилась слеза, остановившись в углу рта, как раз возле красной струйки крови.

Катерине Измайловой уже ничем нельзя было помочь.

Одернув куртку, я осторожно выглянула из беседки.

Сидеть в ротонде, дожидаясь, пока со мной расправится снайпер, или идти в объятия неизвестному стрелку было одинаково глупо.

А превращаться в какое-нибудь водоплавающее, вроде кряквы, я не научилась.

В неверном лунном свете я различила силуэт человека с винтовкой.

Высокий мужчина в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном медленно направлялся в сторону моста, ведущего на остров.

Шаг, другой, третий. Вот он осторожно вступил на мост. Попробовал доску на прочность. Не торопясь направился к острову.

Не хочу быть жертвенным ягненком, покорно подставляющим шею под кинжал мясника.

Умирать, так с музыкальным сопровождением. А если его нет — спеть что-нибудь самой.

И как можно громче.

Заорав так, что у самой кровь застыла в жилах, я бросилась к мосту.

Оторопев от неожиданности, мужчина в черном поднял винтовку.

Но я в три прыжка одолела разделяющее нас расстояние. И когда оружие было направлено в мою сторону, я уже, нагнувшись, летела головой в ноги убийце.

Прогремел выстрел. Пуля шлепнулась в воду за моей спиной.

Не выдержав силы удара, мой противник взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие.

Перила хрупкого мосточка с радостным хрустом подались под тяжестью его тела и обломились.

Мужчина с удивленной, руганью на устах, рухнул в воду, а я скатилась по пологому скату к берегу, прикрывая руками голову.

Даже не оглянувшись на ритмичный плеск гребущего к берегу стрелка, я бросилась в глубь парка, не разбирая дороги.

Продираясь сквозь колючие кусты, я выбежала на полянку рядом с развалинами пионерского лагеря.

Некогда веселое хозяйство под названием «Рябинка» пришло в полный и окончательный упадок.

Гипсовые скульптуры, валяющиеся в зарослях травы, навевали мысли об античных развалинах.

Пионер с обломанным горном простирал к небу зазубренный остаток руки, Машенька, убегавшая некогда от грозного медведя, сползла вниз лицом в овражек, словно жертва насильника. А медведя какие-то шутники установили вниз головой, приперев к единственной стене, оставшейся от помещения столовой.