Увези нас, Пегас! - Сергиенко Константин Константинович - Страница 33

– Что-то они не спят, – сказал один. – Все шевелятся.

– В прошлый раз перед аукционом один черномазый удавился. Хочешь верь, хочешь не верь. Тогда с Дженкинса взяли штраф два доллара.

– А при чем тут Дженкинс?

– Да вроде недосмотрел.

– Что ж, если у нас кто удавится, тоже возьмут по два доллара?

Зевок, бряцание ружья.

– Спать уже хочется. Черта с два. Это не наше дело, Том. Пусть все удавятся. Последний месяц я тут служу, перейду на плантацию.

– Все-таки они шевелятся, Ред. Пойду посмотрю.

Он спустился с мостика и пошел к тому месту, где откапывали крышку люка. Едва его скрыла черная тень, как хороший удар дубинки внушил караульному, что служить в Бастилии вовсе не безопасно.

Другой пошагал по мостику, потом спросил:

– Ну что там, Том?

В ответ раздалось невразумительное бурчание. Караульный пошагал еще немного и спросил уже настороженно:

– Том, ты заснул?

Наконец из темноты вышел Том и побрел странной походкой, еще более странно держа ружье за ствол, как палку. На мостике его дожидались с нетерпением.

– Ты что? Тебя сморило?

И в этот момент караульный увидел лицо Тома. Оно было иссиня-черным, отблескивая, как фаянсовый чайник. И прежде чем миновал страх и он понял, что это вовсе не Том, удар приклада обрушился на его голову.

Нет, их не убили, сказал мне дядюшка Париж. Их просто связали, заткнув рты, и положили рядышком в тюремном дворе. Теперь не раньше чем через два часа их найдут сменщики…

Первым из люка выбрался дядюшка Париж.

– Сколько? – спросил я его шепотом.

– Все, – ответил он, – мы все, мистер Майк.

Я чуть не присвистнул. А мы-то думали, что на побег решится не больше половины. Ну что ж, все так все.

В полном молчании, один за другим выбираются они из люка. У детишек рот на замке, ну и выучка! Последним вылез Красная Лапа, тот парень, который ловко обезопасил часовых.

Прощай, Бастилия! Тебя покидает товар стоимостью в четверть миллиона франков. Бедный Бланшар, хватит ли ему денег на переезд, или теперь он застрянет в Гедеоне? Я, впрочем, не сомневался, что у старика есть страховка на все имущество, в том числе и на Арш-Марион.

Самый крупный побег в Черной Розе был три года назад на плантации «Генерал Вашингтон». Тогда исчезли сразу четыре невольника, мулат, квартеронка и два черных. Но четверо не пятьдесят, известие о пропаже всего Арш-Мариона должно потрясти Черную Розу. Если они хватятся через час, а еще через пару часов смогут наладить погоню, им нас не достать.

«Пегас» самый быстроходный локомотив на станции. Часа за два мы покроем семьдесят миль до форта, и, если погоня будет идти тремя часами позже, нам хватит времени на погрузку. Пароход Доннела и нанятая баржа уже пришвартованы к пристани в том месте, где рельсовый трап кончается у самой воды. Купленные на Севере паровозы привозили как раз сюда. Когда-то «Пегас» вкатился здесь на землю Черной Розы, теперь он покинет ее тем же путем.

Все расходы на погрузку уже оплачены. На пристани знают, что в четыре утра пароход Доннела и баржа с «Пегасом» должны уйти вниз по реке. Никто не удивился, что выбрано такое время, хотя раньше семи на пристани обычно не брались за работу. Дэн объяснил, что спешит на погрузку в порт Мобила.

Полчаса мы рассчитывали идти вниз по реке, пока не минуем крошечный городишко Колумбус. Здесь поворачиваем в Барсучью протоку и возвращаемся вверх. Барсучья протока скрыта высоким песчаным откосом с гребнем соснового леса. Она довольно широкая, но рейсовые пароходы предпочитают, конечно, спускаться по самой реке, так что вряд ли мы кого-нибудь встретим.

Барсучьей протокой мы обойдем форт Клер и окажемся на реке гораздо выше, когда возможная погоня будет где-нибудь милях в тридцати вниз по реке. В Колумбусе им скажут, что мы недавно прошли, а дальше на целые сто пятьдесят миль нет ни одного селеньица. Погоня уйдет вниз настолько, что при всей медлительности буксира им нас никак не достать до самого Красного Каньона.

А там на одной пристани нас ждут парни «подземной железной дороги». Они разобьют Арш-Марион на группы и скрытой горной тропой в дебрях Аппалачей начнут переправлять черных за линию Мейсона и, быть может, дальше, в Канаду. «Пегасу» останется только достичь Декейтера, это совсем рядом. А там целый пучок железных дорог. Подавайся в любую сторону – на Бристоль, Мемфис или Боулинг-Грин. Причем линию Мемфис—Декейтер Моррис знал хорошо, этой дорогой он и пригнал «Пегас» в Черную Розу. От Мемфиса он мог легко подняться до Иллинойса.

Этот хитроумный план мы придумали вместе. Номер с Барсучьей протокой предложил Дэн, а по части железных дорог ломал голову Моррис. Ему только не нравилось, что в Декейтере занудный начальник станции. Он может задержать «Пегаса», а это никак не входило в наши планы. Но вообще мы рассчитывали всеми способами путать погоню по дороге и надеялись, что уже первая шутка с Барсучьей протокой начисто собьет их с пути.

Под полным паром «Пегас» стоит на запасном пути. Моррис сам перевел стрелку, и мы спокойно можем выходить на «лестницу». Последний ночной уже пошел в депо, и до пяти утра, пока не тронется товарняк из Пинуса, путь будет свободен до самого форта.

Представляю, как изумится дежурный Гарри Жердочка, тощий и длинный парень, когда услышит, как неизвестный состав подается в сторону Аржантейля. Пока он проснется, очухается и выскочит из дежурки, мы только покажем ему буфера нашего вагончика.

Всполошатся «вишенки», стрелочники и обходчики по всей линии. Они подхватят свои красные фонари и побегут на полотно посмотреть, что это за сумасшедший полуночник промчался без всякого расписания?

Мы рассчитывали делать не меньше тридцати миль в час, а на «пиках», прямых участках пути, выжимать все, что можно в ночное время, то есть миль пятьдесят – шестьдесят.

Рядом с передним фонарем «Пегаса» укреплен красный флажок, знак экстренного рейса. Это должно помогать на станциях. Нам оставалось молиться, чтобы «лестницы» в Аржантейле, Кроликтауне и Пинусе освободились от маневров. Но даже если они заняты, красный флажок давал нам право потребовать чистый путь в считанные минуты.

«Пегас» забрал уголь и воду до отказа. Что касается воды, то где-то нам еще придется перехватить глоточек, но угля хватит не только до форта, но, пожалуй, и на полсотни миль от Декейтера.

Моррис встретил нас, лихорадочно вытирая руки паклей. Негры гуськом полезли в вагончик. Придется им там потесниться. Наш вагончик не привык к такому большому обществу. Но ничего, как-нибудь уместятся.

– Все в порядке? – спросил я.

– Кузнечик греет «Страшилу», – сказал он. Черт возьми! Этого еще не хватало!

– Зачем?

– В Пинусе «баржу» в лепешку смяло, поедет растаскивать.

– Сколько у него пара?

– В будку не лазил. Думаю, через полчаса будет горячий.

У меня аж коленки затряслись. Вот так новость! Значит, прощай те самые два запасных часа. Они, конечно, оседлают «Страшилу» не позже чем через час.

Надо же такому случиться! В Пинусе кто-то помял большой товарняк, и «Страшилу» наряжают на помощь.

– Что, у них своих маневровых нет? – спросил я.

– Откуда я знаю? Таких, как «Страшила», конечно, нет. Наверное, тяги не хватает.

– Что делать? Ты бы чего-нибудь со «Страшилой»…

– Колесо отломить?

– Они сядут нам на хвост.

– Ничего. – Улыбка покривила его губы. – Куда им! Оторвемся.

– Ладно, трогаем! – крикнул я и схватил лопату.

– Спокойно, Майк, – сказал он.

Тут же я бросил лопату, выскочил из будки и побежал в вагончик. Все ли в порядке? Они сидели, прижавшись друг к другу и забив все пространство вагончика.

– Поехали, – сказал я срывающимся голосом. – Не высовывайтесь из вагона, ветки выхлещут глаза.

– Мы понимаем, мистер Аллен, – степенно сказал дядюшка Париж.

Многие сложили ладони и, наклонив головы, стали читать молитвы.

Я забросал топку углем, по краям больше, в середину меньше, пламя вспыхнуло белым жаром, подскочил манометр.