Glaswen (СИ) - "Власть несбывшегося" - Страница 26

– Давай, детка, – прошептал он в теплое душистое ухо. – Покажи им, как тебе хорошо со мной.

Он словно спустил своими словами лавину: Артур гортанно простонал и дернулся вверх, вытягиваясь, как свеча, сжимая Имса чуть ли не до боли. Имс, одной рукой все еще удерживая колено Артура, выцеловывая ему лопатки, второй повел выше к бедренной складке, огладил шелковую подобравшуюся тугую мошонку, скользнул пальцами ниже по промежности, надавливая на туго натянутую кожу там, где Артур начал скользить по его члену, будто в трансе раскачиваясь вперед и назад. Тогда Имс оперся руками о каменную поверхность, на которой сидел, и начал медленно и сильно толкаться внутрь, чувствуя неумолимый ритм музыки, летучее неудержимое стаккато движений Артура.

Кажется, осознание того, что они выставлены на общее обозрение, хоть и не видят никого сами, окруженные огненной сферой факелов, очень сильно добавляло стыдного и острого удовольствия им обоим. Никогда еще не отдавался Артур Имсу так упоительно беззастенчиво, так распутно и горячо, и никогда еще Имс сам не испытывал такого оглушающего вожделения, вплоть до желания растерзать это гибкое жаркое тело, что извивалось на нем, заходясь громкими криками.

Когда от нестерпимого наслаждения каждый позвонок начал взрываться жалящей вспышкой снизу вверх, Имс, теряя всякий разум в раскручивающемся оргазме, прорычал, притискивая Артура к себе, как будто хотел вплавить его в себя:

– Люблю тебя, – и, кажется, на самом деле потерял себя на то время, что Артур спазмами кончал у него в объятьях, выстреливая спермой на густую траву перед жертвенным камнем.

Ритуал завершился, а с ним и коронация – оставались только формальности, через которые им пришлось тоже пройти после недолгого отдыха, когда им все же пожаловали полчаса уединения, чтобы они могли привести себя в порядок и облачиться в очередные парадные одежды: два трона, торжественное возложение корон, церемониальное вино в тяжелых чашах, бесконечные поздравления и целование рук, бал, плавно перешедший в оголтелую оргию под одуряющими запахами ночного майского неба Белтейна.

Но никто из приглашенных ни словом не обмолвился новоиспеченной королевской чете, как в больном послезакатном небе, в самом зените ритуала, вдруг поднялась над ними гигантская рогатая тень, четырехрукая и четырехногая, и как потом распалась она на две, тесно сплетенные между собой тени, одну – потоньше и постройнее, а другую – мощнее и шире, но на обеих их головах высились огромные одинаковые рога, зловеще закрученные и острые как кончики наточенных мечей.

***

А празднества все не кончались и не кончались, парадные выезды, балы и приемы сменяли друг друга без конца и края, и когда они с Артуром уже окончательно обалдели, принимая визиты подданных и делегации других стран (волшебная дипломатия, черти бы ее побрали!), все наконец завершилось разом: все гости разъехались, и они вдруг оказались предоставлены сами себе.

Пришло лето: вечера стали неожиданно душными и безмолвными, как будто все замирало в испуге перед собиравшимися над морем грозовыми тучами, набухающей солью гибельной тьмой с росчерками молний. Жизнь в королевском холме стала сонной и ленивой, полной медлительной неги и беспечного безделья. И в самом деле, они стали как сонные мухи, обленившись в конец, даже вездесущие артуровы родственники как-то затаились, оставили их наедине. Имс не мог оторваться от Артура, по неясной причине постоянно испытывая терпкую, как черемуховый цвет, тревогу, как-то очень четко и безнадежно понимая, как мучительно тот его волнует каждым своим вздохом и взглядом, а Артур, казалось, наоборот, успокоился, как будто преодолел все свои страхи.

Ну и, согласно законам мироустройства, такое затишье не могло не кончится бурей.

Буревестниками которой выступили, сами того не подозревая, Дикси и Трикси.

Как любая фатальная трагедия, случилось все вполне буднично и незамысловато: Имс возвращался домой после вечера в пабе, проведенного с Ульваром. Артур поленился идти вместе с ним и остался дома, так что Имс шел по тропинке, тянущейся между холмов, и в вечернем мягком свете, что струился над пологими вершинами, словно сотканный из водяной мороси, предвкушал, как вытащит Артура из кресла в библиотеке и потащит в спальню, и как им обоим там будет хорошо, и в ушах уже звучали желанной музыкой сладкие артуровы вздохи…

И тут на него из-за поворота вынесло близнецов-пикси. Шли они тесно прижавшись плечами друг к другу, и правильно делали, потому что врозь непременно бы попадали – настолько были пьяны, до изумления, до бесконтрольного несинхронного вращения глазами и бессмысленного махания руками. Разойтись было никак невозможно: уж очень узкой была тропинка. Так что Имс остановился, чтобы уступить дорогу болезным, а они, узнав во встречном путнике принца, сначала пустились в косноязычные поздравления, однако быстро скатились к пошлым шуткам на еще не успевшую устареть коронационную тему.

Обсуждать которую Имс категорически не любил. Ну да, было такое дело в его жизни, и прошел он через это достойно и даже царственно, если уж начистоту, даже гордился, но не обсуждать же свою интимную жизнь с двумя прохвостами посреди холмов, на каждом из которых, как известно, произрастали десятки жадных до сплетен длинных ушей.

– А повезло тебе с королем, Имс, – заплетающимся языком выговорил Дикси. – Хорош, чертяка!

– Да уж, горячая шту-учка, – согласно икнул Трикси, кося взглядом непонятно куда.

Ну что взять с убогих?

– А вы не боитесь, что горячая штучка снова наградит вас недельным поносом за болтливость? – насмешливо поинтересовался Имс. – Опять будете в нужнике безвылазно сидеть. Я бы на вашем месте все же поостерегся повелителя холмов.

Дикси замотал головой и замахал руками, испуская квохчущие звуки, а Трикси не выдержал и даже опустился на корточки, икая от смеха уже беспрерывно. Слова вываливались из него вперемешку с икотой и всхлипами, Имс едва разобрал, что он там бормочет себе под нос.

– Гы-ы, – хихикал Трикси, а Дикси согласно подвывал, закатывая глаза. – Твой… Наш король, конечно, о-очень страшный, о-очень зло-ой, но только куда ему до Повелителя Холмов… Ты, твое высочество, все ж такой невежда, это что-то…

– Да вы спятили, – ласково сказал Имс, которому представление уже надоело. – Совсем страх потеряли и последнее соображение, мои дорогие алкоголики. Что еще за Повелитель холмов?

А дальше пьяные в жопу пикси поведали ему про жуткого золотого идола, Повелителя Холмов, давным-давно позабытого в Волшебной стране, но все-таки не до конца, и вот пронырливые прохвосты даже видели его не так давно, потому что холм, в котором его погребли когда-то тысячелетия назад, вдруг снова непонятно почему распахнулся и стоит раскрытый, заходи кто хочешь. А если наберешься смелости, так Повелитель холмов, если его умаслить достойным образом, может быть, поведает тебе твою судьбу и вообще расскажет правду жизни. Причем всю.

Больше всего в этом бессвязном бормотании Имса заинтересовал тот факт, что таинственный Повелитель холмов был увесистой золотой чушкой, сплошь изукрашенной драгоценными камнями, и, судя по всему, невероятной исторической ценности.