Волшебная галоша - Сергеев Марк Давидович - Страница 18

«Что-то здесь неладно, – подумала девушка. – Дай-ка попытаю я своего женишка».

– Скажи, – говорит, – дорогой Кузьма, как это удалось тебе весточку мне послать из далека далекого?

– Какую такую весточку? – спрашивает жених.

– Нешто не помнишь? На колечке алого цвету.

– Ах, эту, которая на колечке? Как же, как же! Помню, как сейчас помню… Это ты, должно быть запамятовала. А я-то помню…

Васюта чуть не попалась на хитрость, чуть не вскрикнула было, что она помнит все три слова радостных. Да спохватилась. И говорит:

– И впрямь запамятовала. А слова хорошие были. Напомни, милый.

Сказала так и обмерла: позеленел гость, глаза стали злющими-презлющими. И поняла Васюта, кто перед ней.

– Нет – сказала она. – Нет! Теперь ты меня не обманешь. Ступай-ка подобру-поздорову, пока я мужиков деревенских не позвала.

А Кузька уже в подводном дворце сидит, ждет хозяина. Ну, тот долго ждать себя не заставил.

– Ну как дела, Кузька? – спрашивает. – Одолел хоть одну книгу?

– Да что дела? Вот прочитал одиннадцать книг. Научился кое-чему. Попрощаться с тобой хочу. Уплыву куда глаза глядят. Али, может, мне задержаться малость, прочесть еще и двенадцатую?

– Что ты, что ты! – вскричал в испуге хозяин. – И думать даже не смей! Можешь таких бед наделать, что потом и не исправишь.

– Это уж точно. Так что же, отпразднуем расставанье-то?

– Отчего же нет.

– Только мне подводные твои вина все же не по душе. Вот у нас в деревне вино делают так вино! Выпьешь шкалик, словно у печки погрелся.

– Не пробовал я такого, – говорит хозяин.

– Так за чем дело стало? Я мигом слетаю.

– Э! Нет! Хитришь ты чегой-то. По глазам вижу, хитришь. Лучше уж я сам.

Запер хозяин на тайные замки волшебные книги, сплавал за вином; не преминул, конечно, и к Васюте заглянуть, да все безрезультатно.

– Ну ладно, – сказал он девушке. – Испытывал я тебя, красавица, верность твою проверял. Вижу, верна ты, Кузьке. Жди его завтра.

– Уж как жду! Как жду! – ответила Васюта. – Только его, а не тебя.

Безрадостный вернулся он во дворец: неужто и завтра не удастся обмануть ее?

Сели за стол. Кузька наливает по полному стакану. Сам только делает вид, что пьет, а на самом-то деле вино выливает. А хозяину земное вино пришлось по душе. Пьет он и пьет. А Кузька все подливает да подливает. Опьянел волшебник да и свалился под стол. А Кузька подождал, пока он захрапит, и снял с его правой руки черный перстень.

Через некоторое время проснулся волшебник. Пьян еще свыше мер. Смеется над Кузькой.

– Эх ты! – говорит. – Чудак. Потерял ты свою Васюту. Завтра станет она моей женой.

– Да уж знаю, что ты решил прикинуться другим, мой образ принять хочешь.

– Откуда знаешь? – С волшебника мигом слетел хмель. Взглянул он на руку, а на ней нет колдовского перстня.

– Отдай перстень! Слышишь, отдай!

– Дудки!

– Отдай! Превращу тебя в человека! Все верну тебе, Васюту не трону. Отдай, прощу!

– Ну, нет. Хотел ты превратиться в Кузьку, а превратишься в рыбу!

Стукнул Кузька по столу перстнем. Замахал руками волшебник, закричал, забился и стал большим черным тайменем. Прошли по дворцу волны, закружилась вода. Завертела Кузьку. Зажал он в кулаке перстень, зажмурил глаза. А когда открыл их – исчез и подводный дворец с золотыми фигурами, и лестница белоснежная. Словно ничего и не было на дне озера. Только бьет хвостом по воде черный таймень да гоняется за неведомо откуда появившимися золотыми рыбками.

С тех пор и поселились в озере два тайменя. Один зеленый – Кузька, другой черный – бывший волшебник. Один любит поозоровать – подбросить рыбакам вместо улова какую-нибудь чепуху. А второй, сердитый, обгрызает крючки, рвет сети: боится в уху попасть.

Вот вам и весь сказ.

Глава 26

В которой разговаривают рыбы и оживают сказки и в которой выясняется, что на плечах у Сени не голова, а целая академия.

– Мммм, – сказал начальник «Лаборатории СИЧ». – «Мы не липы, мы не клены…» Мммм… У скачки нет конца!… Мммм…

– Видать, она не кончилась, значит, – покачал головой Тимофей Митрофанович.

– Стало быть, – сказал Сеня, – нужно искать.

– Мммм… Мудро!

Заведующий нажал кнопку, погас свет, и загорелись на стенах пестрые таблицы – различных цветов, с яркими рисунками.

Он притронулся к рычажку, спрятанному в рамке одной из таких таблиц – на ней была нарисована рыба, – таблица исчезла, и появился большой светлый экран. И тут все присутствующие услышали легкий запах йода, неспокойный и влажный ветер ударил в лица, послышался шум прибоя.

Бушевало море До горизонта простиралась его взбудораженная синева. Молнии вздрагивали и падали в темную глубину, и было слышно, как они шипят, угасая.

Но вот чуть улеглось волнение, и появилась в волнах золотая рыбка. Появилась и спросила:

– Чего тебе надобно, старче?

– Мммм… – сказал заведующий. – Это я-то старче?.. Мммм?

– И вообще говорите со мной стихами, – потребовала рыбка.

И заведующий заговорил:

– Не печалься, ступай себе с богом. – Cказала рыбка и исчезла.

А рядом с креслом, в котором сидел заведующий, появилось новое корыто.

– Вот так штука! – закричал Димка. – Корыто вместо тайменя!

– Ммм… – улыбнулся заведующий. – Ничего не сделаешь. Уж очень точно запрограммировано… Мммм… Попробуем еще.

Он снова нажал рычажок.

Море успокоилось. Какое-то огромное черное пятно появилось на экране Оно стало четким, вырисовалось на фоне синих волн гигантское чудовище – чудо-юдо рыба-кит.

– Ох и чудовище! – с восторгом сказал Паша.

– Из «Конька-горбунка», – сказал Леня Фомин.

– Мммм… – сказал заведующий. – Мммм… Как вы угадали?..

– Послушайте, что вы задаете мне вопросы не по правилу? – сказал кит. – Не хочу больше с вами играть. Уходите из моей сказки.

– Дела! – почесал за ухом Тимофей Митрофанович.

– Да, – сказал Сеня. – Все-таки ограниченные люди – эти герои сказок.

– Ммм… Мудро! – сказал заведующий. – Ну-с, еще одна попытка… «Вот какие пироги!..» Ммм…

Он снова нажал рычаг. От экрана повеяло холодом. Мелкая поземка мельтешила перед глазами; через минуту возле каждого стула белели высокие, курящиеся снежной дымкой сугробы. Теперь перед глазами стыла под ледяным одеялом река, и только прорубь парила и дышала, не желая поддаваться стуже.

И вдруг из проруби выскочила щука.

– По вашему хотению, по моему велению я уже здесь. Ой, вы знаете, этот карась решил жениться на белорыбице. Ну и дурак! Она же совсем не хозяйка. Постирать и то не может, а уж чтобы зажарить на завтрак червяка – ни боже мой! Ах, эти молодые люди! О чем они только думают!