Машина времени Кольки Спиридонова - Сергеев Марк Давидович - Страница 15

– Когда вы танцуете его, – сказал учитель, – все мускулы вашего тела получают нагрузку, стало быть – развиваются. Но усталости вы не почувствуете, наоборот – тело станет как бы легче, голова – светлее, уйдет накопленная в первой половине дня усталость, ваши силы обновятся.

Потом все окружили учителя, который вместе с Вилем водил гостей по школе, и попросили его подойти к инструменту. Он сел перед продолговатым ящиком, узким и плоским. Его верхняя панель была покрыта мягкой упругой пластмассой, пересеченной белыми, красными, желтыми, зелеными, синими и оранжевыми линиями. Это и был универсальный электронный мелофон, сокращенно – УЭМ.

Пригладив седые волосы, учитель задумчиво прикоснулся к переплетениям линий, и чистый, удивительно певучий, как человеческий голос, звук наполнил зал.

И хотя никто не произнес ни слова, Милочке казалось, что кто-то рассказывает ей сказку…

…Это было давно-давно. Сотни раз с тех пор отцветали деревья. А, может быть, тысячи… И самый первый человек садился в ракету, чтобы улететь не на Луну, не на Марс, а еще дальше, выше… К звездам, к золотым точкам, мерцающим так далеко.

Юноша стоял у стапелей, на бетонной площадке, и лицо его было просветленным. А девушка протянула ему цветок и сказала:

– Сбереги его там, в трудном пути. – Это – бессмертник. Он – частица меня. Он – частица твоей Земли, на которую ты вернешься. Обязательно вернешься…

И грянул стартовый гром, и молния вырвалась из дюз, и пронзила синеву безмятежного неба ракета… И ушла, навеки ушла. К звездам, к золотым точкам, мерцающим так далеко…

Когда приходило отчаяние от одиночества, от многолетних скитаний наедине с собой, юноша брал цветок бессмертника из прозрачного пенала, прикасался к жестковатым, упругим лепесткам его. И цветок словно бы стряхивал с себя оцепенение, становился прекрасной девушкой, ее улыбкой, ее голосом:

– Я – частица твоей любимой, я – частица твоей Земли, на которую ты вернешься. Обязательно вернешься…

Музыка вдруг оборвалась, а вместе с ней оборвалась сказка.

Лицо учителя было грустным.

– Вот и все… – сказал он.

– А юноша вернулся? – спросила Милочка.

– Какой юноша?

– Ну, тот, что улетел к звездам, к золотым точкам?…

– Да… да, – растерянно ответил учитель.

– А эта статуя, которую сделал Художник, оживет? – спросил Виль.

– Да… да… – задумчиво покачивая головой, сказал учитель. – Видите ли, дети… Каждый из вас видел свою сказку, они все разные, но, скажу вам по секрету, у них есть одно общее.

– А что общее-то? – спросил Колька, которому представился, пока учитель играл, деревянный дом в Прибайкальске, старый ученый, профессор многих наук Николай Тимофеевич Спиридонов прячущий в потаенное место свой дневник. А кругом стояли полицейские, готовые ворваться в дом, но их не пускала, завалив всяким хламом дверь, подперев ее старой деревянной кроватью, дочь хозяина дома, очень любившая профессора…

– Что общее? – переспросил учитель. – А самое главное у всех ваших сказок – счастливый конец… Да, кстати: а что умеют наши гости? Ты, Коля, не споешь ли нам песенку двадцатого века?

– Не… Мне медведь на ухо наступил. Как начну петь – пожарные машины приезжают, думают, что тревога, пожар… Лучше пусть сестренка споет. У нее получится.

– Милочка! Милочка! – закричали все. – Спой, пожалуйста! Мы очень рады будем услышать старинные песни!

Милочка не стала ломаться, она вышла вперед и сказала:

– Только я вам спою не старинную песенку, а самую новую, свою.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

в которой робот учится вести себя в обществе, а Колька некстати засыпает.

В соседнем корпусе, куда вошли Колька и его новый приятель Виль, шел урок труда.

Поперек зала стояли длинные, покрытые белоснежным пластиком столы. А на каждом из них – буквально чудеса творились. Рыжеволосый шестиклассник собирал электрическую собаку. Он допаял последний проводничок, вставил и закрепил в клеммах батарейку, и собака вдруг запрыгала, завертела хвостом и заливисто залаяла.

Большая группа ребят монтировала миниатюрные радиостанции, такие же, как у Марины Световой и учителя. Они стояли у конвейера, каждый выполнял только одну операцию – схема была сложна и дела хватало всем.

– А на следующем уроке они поменяются местами. И так, пока все не освоят весь процесс: сперва изготовления деталей, потом сборки, потом окончательной регулировки, – сказал Виль.

У конца конвейера, где шла наладка микрорадиостанций, ребята переговаривались с соседними школами, с теми, где сейчас тоже был урок труда.

– Они что, то же самое делают?

– Нет. У них другие схемы и другое назначение передатчиков и приемников.

На большом белом столе посреди зала шестиклассники собирали робота. Он был почти готов. Оставалось допаять несколько проводничков, проверить схему, придумать и вставить в читающее устройство программу.

Кольке, как почетному гостю из древних веков, было предложено дать первое задание роботу. Для этого на карточке из плотного эластичного картона требовалось на специальной машинке напечатать некоторые правила поведения, чтобы электропамять робота их запомнила.

Колька сел за машинку, стал перепечатывать правила с бумажки, на которой было записано несколько параграфов и стоял заголовок: «Как вести себя в обществе».

Карточку вставили в прорезь, и после секундного замешательства робот стал творить что-то невообразимое: он лег на пол, сложил руки по швам и покатился из одного конца зала в другой.

Все шестиклассники забыли об уроке, о своих делах и сбежались подивиться на шуточки электрического человека, а робот увидел низенькую тележку, служащую для того, чтобы к столам-верстакам подвозить материалы, вскочил на нее и поехал, отталкиваясь от пола руками.

Когда он начал привязывать к ноге конец шпагата из клубка, лежащего на столе, ребята успели нажать кнопку на спине робота, и он замер в комической неестественной позе.

– Что-то не так, – сказал Виль. – Нужно проверить схему.

– Да, не получилось, – подтвердили ребята.

Они вынули карточку, взглянули на нее, расхохотались и передали ее Вилю. В первой строке ее было написано:

«Как везти себя в обществе».

Спиридонов покраснел до самой макушки и вспомнил тот злополучный день, когда старый учитель Анатолий Петрович поставил ему незаслуженную тройку и сказал: «Ладно, товарищ Спиридонов, краса и гордость нашего класса, ставлю тебе, так и быть, тройку. За храбрость. Храбро плаваешь в незнакомой стихии». Да, «стихия» снова подвела Спиридонова.

– Друзья, – попытался скрыть общее смущение Виль, – а что если смонтировать дополнительный контур и обойтись без письменных программ?

– Я сейчас сделаю расчеты, – предложил кто-то из шестиклассников. – Сначала он сможет воспринимать чьи-то мысли, а потом и сам научится действовать. Мы уже монтировали такого на Технической Станции из набора деталей «Электронноконструктор». И вот робот готов окончательно.

И снова Кольке, как гостю, было предоставлено право первому испробовать работу электрочеловека, Колька Спиридонов сел в кабину, надел на голову металлическое кольцо, попытался сосредоточиться… Видимо, усилия его были столь явственно видны, что юный конструктор крикнул Спиридонову:

– Зажмурь глаза, так легче думать.

И Колька закрыл глаза и стал думать. Робот сидел напротив. Он тоже закрыл глаза и лицо его стало грустным.