Подарок девушки по вызову - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 39

— Да так.., к слову пришлось, — холодно произнес Ковалев, и только мимолетная усмешка, искривившая его губы, дала понять, какой термоядерный сарказм был вложен в эту короткую фразу. — А вы помните, Владимир, какая занимательная вещица из секс-шопа была обнаружена.., обнаружена.., вы ведь видели тело моей дочери там, на люстре, да? Первым после убийц, да? И вот эта штучка.., ведь вы запомнили этот поганый суррогат для тщедушных импотентов и палочку-выручалочку для страдающих бешенством матки шалав, да?

Всю маску равнодушия и оцепенелой сдержанности сорвало с Ковалева, как ветер властно срывает с деревьев красно-желтые перезрелые листья. Стальная воля, сковывающая в кулак бешеные эмоции, внезапно уступила — и как будто сорвалась упруго вжатая до упора мощная пружина.

— Ты помнишь, как эта мерзость была в теле моей девочки, правда? — задыхаясь и свирепо раздувая тонкие аристократические ноздри, негромко проговорил Владимир Иванович, вставая из-за стола и вплотную подходя к Свиридову. — Так вот.., ты знаешь, чьи пальчики обнаружились на этом резиновом хере.., или из чего он там сделан?

— Н-нет, — растерянно проговорил Влад. — Могут быть только отпечатки Ильи.., но ведь это ничего.., ничего еще не доказывает…

— Да в том-то все и дело, что не Ильи, — яростно выдохнул Ковалев. — А того, о ком я тебе толкую вот уже.., несколько минут.

— Это что же…

— Вот именно… Фокина!!

— Не может быть, — после мучительной паузы пробормотал Влад.

Ковалев остановил на нем буравящий взгляд, словно пытался пронзить насквозь и вырвать все тайное, что могло скрываться за привлекательной оболочкой бывшего офицера спецназа ГРУ — и вдруг резко повернулся на каблуках и прошел к своему столу. Уселся, оправил пиджак, закрыл папку с досье Влада Свиридова и нервным движением пригладил седеющие аккуратные виски.

— Простите, Владимир, — проговорил он, — вы сами понимаете, что в такой ситуации мне нелегко сохранять хладнокровие.

— Да, да… — отозвался Влад, который ожидал последних слов Ковалева еще меньше, чем предшествующей им вспышка гнева и ненависти.

— Одним словом, я хотел бы предложить вам подумать над этим делом и по возможности подключиться к расследованию, — отчеканил Ковалев. — Это не означает, что я вам очень уж доверяю, но то, что я знаю о вас, позволяет мне считать вас специалистом, ничуть не уступающим тем, кто будет заниматься этим делом. А быть может, и лучше. Помимо всего прочего, вы лицо заинтересованное. Все-таки главные обвиняемые — ваш брат и ваш лучший друг.

Только, — заместитель министра сделал внушительную паузу, — только я предлагаю вам подумать, тот ли он человек, кем вы его считали?

— То есть? — холодно откликнулся Владимир.

— Отпечатки пальцев — дело очень серьезное.

То, что это именно его отпечатки, не может подвергаться сомнению, потому что его полное досье есть в базе спецслужб.., все-таки Фокин был в федеральном розыске и, возможно, поступит в него опять. Если нам не удастся задержать его.

— Я думаю, что это будет просто сделать, — без раздумья сказал Свиридов. — Вероятно, он до сих пор в том ночном клубе, где я его оставил.., пьет и глазеет на девочек. И я не могу представить, как Афанасий.., как он мог убить Ирину.

При имени «Ирина» Ковалев вздрогнул и опустил глаза, и непроизвольно Свиридов вспомнил, как пристально рассматривал тело девушки Владимир Иванович и как неуловимо менялось его скованное железной волей бледное лицо со стиснутыми серыми губами.

— Я не могу представить, как Афанасий может иметь отношение к смерти вашей дочери, — продолжал Влад. — Отпечатки пальцев — это еще ничего не доказывает. Еще неизвестно, при каких обстоятельствах Афанасий мог оставить эти отпечатки. В последние три дня он хватается за все, что движется, а что не движется, он сам приводит в движение. Но я не отрицаю, что вам сложно отказаться от подозрений в его адрес: все-таки человек с темным прошлым, находившийся в федеральном розыске, скандалист, порой не отдающий себе отчета в своих действиях. Но все равно.., я могу сказать определенно: на такое жуткое убийство Фокин не способен.

— На такое? То есть вы согласны в принципе… что он легко может убить человека и не испытывать особых угрызений совести по этому поводу? Конечно, если у него, Фокина, есть причина, ведь так?

Свиридов качнулся вперед и ответил:

— Да. — — Особенно если вспомнить, что после первого дня свадьбы Фокин едва не изнасиловал Ирину, — зловеще проговорил Ковалев, — помните, тогда… когда он вломился в спальню и вознамерился было исполнить супружеские обязанности вашего брата?

Илья еще выгораживал его и говорил, что это ошибка.., помнишь, да?

Влад похолодел: обвинения в адрес Фокина внезапно стали приобретать губительную весомость.

И хотя он по-прежнему даже не мог и помыслить, что Фокин способен на такую гнусность, как убийство девушки и надругательство над ее телом, в голове тускло промелькнуло тревожное чувство правдоподобности подобного истолкования ужасных событий в доме Ковалевых. Правдоподобности — в глазах людей, не знающих Афанасия Фокина и всех лучших черт его натуры.

Но все равно: в России подводят под статью на основании и меньших доказательств. А когда еще заинтересованная в расстрельной статье сторона — замминистра иностранных дел Российской Федерации…

Фокин — убийца. Илья — убийца.

— Поехали в клуб, где, как вы говорите, находится этот человек, — холодно проговорил Ковалев, и в его глазах промелькнуло что-то такое, что заставило Влада невольно сжаться от жуткого и тревожного предчувствия…

Неужели все-таки это возможно?

Фокин всегда был разнузданным и стихийным человеком. Правда, со знаком «плюс». А вот теперь над всеми этими бесконтрольными страстями, над раблезианским пиршеством духа и необузданностью яркого горячего темперамента, который не могла смирить даже священническая риза, — над всем этим, как неумолимо чернеющая косматая туча на голубом небосклоне, начинала вырисовываться жирная палочка зловещего, кровавого «минуса».

Сидя в салоне бешено несущегося Ковалевского «Мерседеса», Влад попытался оглянуться назад и вспомнить все, что он знал о своем лучшем друге…

С самого начала.

Он познакомился с Фокиным в восемьдесят третьем, когда они начали обучение в высшей школе ГРУ.

Их ожидали два с половиной года сложнейшего обучения по жесточайшему графику, а со второго курса — еще еженедельные выезды на секретные объекты. Между собой курсанты звали свое закрытое учебное заведение «академией», хотя оно официально не имело подобного статуса.

И только после этого они попали в «Капеллу», которой суждено было перемолоть их и сделать из восемнадцатилетних мальчишек неуязвимые и совершенные машины смерти.

Влад прекрасно помнит солнечный апрель восемьдесят пятого года, когда ему пришел вызов с грифом «совершенно секретно», уведомляющий о том, что в результате строгого отбора он зачислен в спецгруппу под кодовым наименованием «Капелла».

Туда же попал и Фокин.

Группу «Капелла» возглавил кадровый офицер ГРУ полковник Петр Дмитриевич Платонов. И уже в первые дни обучения Владимир обнаружил странную и неслучайную закономерность, по которой были отобраны кадры для «Капеллы». Если говорить более конкретно, все курсанты группы имели одну общую для всех особенность в биографии: все они были сиротами.

И если у некоторых еще была жива мать, как, скажем, у Влада Свиридова, то отца не было ни у кого — все отцы были военнослужащими и погибли, «исполняя интернациональный долг», как то обозначается в официальных документах: в резидентурах, разбросанных по всему свету, в Афганистане, на острове Даманском, что на границе с Китаем.

Именно там погиб отец Афанасия Фокина.

…Курс обучения был колоссален, он включал в себя восемнадцать основных мини-курсов, как-то: стрелковая подготовка по особой, разработанной специально для «Капеллы» методике, рукопашный бой с элементами того или иного стиля единоборства, психофизический тренинг (порой включающий в себя употребление психотропных препаратов и сильнейших стимуляторов), наука маскировки и применения к любой, самой экзотической местности, вплоть до тщательного уподобления мимикрии в животном мире, также особый курс «Город» — наука выживания, передвижения и маскировки в «каменных джунглях». И многое другое.