Подарок девушки по вызову - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 27

Тем временем на стройке приостановились все работы. Кропотин, пробежавший по развалинам прямо под громадным, больше чем на кубометр объема, ковшом экскаватора, заставил сидевшего в кабине экскаваторщика высунуться из окна и изрыгнуть чудовищное ругательство. «Узи» в руке Кропотина, который тот использовал на манер альпенштока, цепляя за выступы стен, вынудил строительного работника тут же прикрыть рот.

Забегавший вдоль стены дома прораб замахал руками: остановить работы.

…Дима бежал определенно хуже, чем его преследователи. Вероятно, действие принятого ночью стимулятора кончилось, и наступила отходная реакция.

Кропотин задыхался, на бегу утирая льющийся ручьями пот и едва контролируя заплетающиеся на бегу ноги. «Узи» он выронил, и не было времени вернуться на два метра назад, наклониться и поднять его. Да и мало чем помог бы автомат: обойма уже фактически закончилась.

Он скользнул в проход между двумя девятиэтажками, чувствуя за собой хриплое дыхание погони. Он быстро обернулся: в пяти метрах за ним бежал Перевийченко. Именно с его губ с уже запекшейся в уголках рта кровью и срывались эти хрипы.

Но как он бежал! Словно и не было леденящей кровь аварии и разбрызганных по разбитому лобовому стеклу «Форда» тщедушных мозгов водителя!

В три прыжка Перевийченко, опередивший ментов на добрый десяток метров — хоть и стартовали они раньше его, — настиг Кропотина, опрокинул его на землю и легко, словно бы играючи, завернул ему руки за спину.

Дима больно ткнулся в пыльный асфальт потным лицом и услышал над ухом почти добродушное — показавшееся ему страшнее любого вопля ярости и хриплого воя ненависти:

— Отбигався, хлопче…

Водитель «Форда» был убит наповал. Находящиеся на заднем сиденье Дамир и амбал пострадали не слишком сильно, но все же куда больше отделавшегося царапинами Перевийченко, по той простой причине, что «Форд» врезался в кирпичи багажником, а они, как уже упоминалось, сидели сзади. У Дамира выявили сотрясение мозга, на что тот головокружительно выругал оперативно прибывших на место врачей «Скорой помощи» (не с Колей Буравчиком и Степанидой Михайловной!) и заявил:

— Какой там еще сотрясений, да еще мозг, слющ! Щярлатаны!

А потом наотрез отказался ехать в больницу.

— Тогда поехали к Церетели, — сказал Перевийченко и после паузы добавил:

— Окажем ему скорую медицинскую помощь.

Глава 10ОГАРКИ «КАПЕЛЛЫ»

«МАЗ» шел по центру города — не так быстро, как хотелось бы Свиридову, но верно удаляясь от того рокового места, где их настигли разом и служба безопасности Церетели, и правоохранительные органы.

Лера уже успокоилась. Она скорчилась за укрывшим ее от всех глаз фрагментом стены и сидела совершенно без движения, лишь изредка вытирая мокрые глаза.

Нет смысла говорить, о чем она думала. Она и сама не смогла бы внятно сформулировать — о чем.

В мозгу царил какой-то гулкий, по-змеиному переплетенный и ворочающийся хаос, и ей было страшно в нем копаться. Потому что из складок змеиных тел показывались то спокойное лицо Перевийченко, то белозубая плотоядно-тигриная усмешка Мамуки Церетели, тянущего к ней хищные цепкие ручищи, а потом все перекрывали тоже переплетенные полосы багрово-красной пелены, из-под которой невнятно проступало пепельно-серое лицо с бледными тонкими губами и короткими выцветшими мальчишескими ресницами над застывшими светлыми глазами.

Дима Кропотин.

— Ты бросил его на гибель, — тихо сказала она Владу. — Ты предал его.

Свиридов покачал головой, остановив на ней хмурый, все понимающий взгляд.

— Иначе мы не ушли бы. Может быть, ему удалось уйти. Хотя, откровенно говоря, мало шансов.

Но даже если так.., мы вытащим его оттуда. И одновременно вытащим себя из всего этого дерьма. Эта бывшая «Капелла».., этот Перевийченко. Иначе… иначе нас сотрут с лица земли. Я точно знаю, где можно найти их всех. Монахов говорил, что каждый цикл переливаний нужно делать только рано утром…

Значит, завтра.., в клинике Монахова.

Лера подняла на Свиридова заплаканные глаза и увидела, каким холодным и жестоким может быть его красивое лицо…

Лера сидела на лавочке не так уж и долго сверх оговоренного срока. На лавочку рядом с ней опустился рослый мужчина с довольно-таки суровым широкоскулым лицом, коротко остриженными иссиня-черными волосами и чуть раскосыми темными глазами. Он молча покосился на нее застывшим взглядом, в глубине которого светилась натянутая, как струна, настороженность, и закурил сигарету.

Девушка облизнула губы и спросила хриплым, чуть надтреснутым голосом:

— Вы Андрей Николаевич?

Мужчина даже не шелохнулся, только выпустил несколько колец табачного дыма, а потом, не поворачивая головы, спросил:

— Дима не придет?

— Не знаю, — ответила она, — давайте подождем.

Мужчина кивнул головой и сделал две глубокие затяжки. Лера повернулась к нему и только было открыла рот, как он вынул пачку «Мальборо», раскрыл и молча протянул ей. Лера взяла сигарету и, прикурив от любезно протянутой им зажигалки, снова уткнула глаза в серый, выщербленный у бордюра асфальт.

Так, в молчании и выкуривании — одна сигарета от другой! — пачки Андрея Николаевича прошло около получаса. Пока наконец Андрей Николаевич не зашевелился и, шумно вздохнув, не проговорил коротко и веско:

— Он не придет.

— Он остался там.., на стройке. Вероятно, они все-таки поймали его. Там была машина Перевийченко и еще две ментовские.

— Перевийченко? — быстро спросил тот. — Начальник охраны Церетели?

— Со своими ублюдками, — холодно добавила Валерия. — Андрей Николаевич, боюсь, что в ближайшее время Дима не может быть вам полезен.

Дело в том, что я понимаю, кто вы такой и кто такой Дима. И потому могу сделать то, что вы уже три месяца не можете осуществить.

Густые брови человека из Балакова медленно поползли вверх.

— И что же мы не можем осуществить?

Лера качнулась вперед и, не глядя на собеседника, ответила хлестко и коротко, как отрубила:

— Убить Церетели. Я совершенно точно знаю, где будет Церетели завтра утром и каким образом его можно достать.

— У вас есть причины идти на подобное?

— Да.

Тот поднялся с лавки и, пронзив девушку самым напряженным и подозрительным взглядом, какие она когда-либо чувствовала на себе, произнес:

— Я полагаю, это не самое лучшее место, чтобы говорить на подобные темы. У меня неподалеку отсюда машина. Поедем в гостиницу, где я всегда останавливаюсь в вашем городе, там и обсудим то, что вы хотели бы мне предложить.

Они дошли до забрызганной грязью вишневой «девятки», Андрей Николаевич распахнул перед Лерой дверь, но в ту же секунду из салона высунулась чья-то рука и с непередаваемой быстротой втащила его внутрь. Он попытался сопротивляться, но тут его шея оказалась в таких тисках, что из груди Андрея Николаевича вырвался невольный стон.

— Добрый день, майор Кривов, — раздался над ухом чей-то звучный голос. — Лера, кажется, тебе придется повести машину.., я тут немного перестарался с лейтенантом Стахановым. Он был за рулем, ждал товарища майора. Где вы остановились, Кривов?

— В гостинице «Петербург», — слабым голосом ответил тот. — А ты.., кто такой?

— Старый знакомый, — насмешливо ответил Влад. — В свое время ты был у меня на подхвате в «Капелле», а твой дружок Григоренко шпионил за Фокиным.

— Чего вы хотите? — резко спросил Кривов.

Они сидели в двухместном номере «Петербурга» друг против друга. Неподалеку, в кресле, перевязывал пробитую голову Стаханов — широкоплечий парень с узким бледным лицом и металлического оттенка невыразительными глазами.

— Кто убил Симонова? — холодно спросил Влад. — Впрочем, на этот вопрос можете не отвечать.

Бедному Стаханову и так досталось.

Парень с пробитой головой вздрогнул и побледнел еще больше, хотя, казалось, больше некуда.