Разговор с лошадью. Изучение общения человека и лошади (ЛП) - Блэйк Генри - Страница 20

Если вы хотите проводить собственные исследования, вам необходимо приобрести лошадь, у которой вы можете предположить наличие ментальной гармонии с вами, затем приобрести лошадь, которая будет в ментальной гармонией с первой лошадью. После этого можно приступать к исследованиям. Начать следует с концентрации на попытках ментального общения с первой лошадью, одновременно наблюдая за ее поведением в отношении второй лошади.

Первой лошадью, с которой я ощутил эмпатию, был Плачущий Роджер. Я уже вкратце описывал необычные обстоятельства, при которых приобрел его на Экстерской ярмарке. Во время разговора с моим приятелем я внезапно ощутил, что мое сознание и тело охватывает состояние угнетенности, словно кто-то во мне кричит: "Ради всего святого, заберите меня отсюда!" Я оглянулся и увидел на подходе к рингу вислоухую лошадь грязно-бурого цвета, с торчащими ребрами. Я понял, что просто обязан купить этого чистокровку. Моя жена, которая стояла поодаль, тут же поняла, что я собираюсь делать. Сильная болезнь требует сильного лекарства, поэтому она схватила за руку очаровательную девушку, которую ей только что представили, и потащила ее в мою сторону. К этому времени Роджера уже вывели на ринг и начались торги. Я едва взглянул на милое создание, знакомством с которой жена пыталась меня отвлечь от лошади. К счастью, охотников приобрести вислоухого одра, хоть и чистокровного, больше не нашлось, и я получил его за 40 фунтов.

Я привез свое приобретение домой. Мне сказали, что он простоял в Эксмуре всю зиму (был уже конец февраля). Поставив лошадь на конюшню, я начал пичкать его едой. Через 3 – 4 дня я взял его на охоту. Роджеру это так понравилось, что до конца сезона мы с ним охотились еще дюжину раз. Буквально за 10 дней до начала скачек в Котли, пала лошадь, на которой я должен был скакать. Я заявил Роджера. В день скачек он так ужасно выглядел, что я постеснялся выводить его из грузовика и тянул до последней минуты, затем вывел его в паддок, сделал кружочек и сразу отправился к старту. Мы с моим другом Пэтом Фростом всегда перед скачками заключали пари на полкроны на то, кто первым придет к финишу. Но в этот раз я настолько не верил в свою лошадь, что поставил условие: проигравший получает двойную порцию виски. Я считал, что поступил очень мудро. Насколько я помню, в скачке участвовало 12 или 15 лошадей. Старт все приняли довольно резво, и мы с Роджером оказались в самом хвосте.

Трасса в Котли около полумили идет вверх по склону холма, затем следует довольно крутой спуск, а перед финишем надо снова карабкаться на холм. Когда мы преодолели первый подъем, я отставал от последнего наездника примерно на два корпуса, но Роджер шел очень хорошо, с энтузиазмом преодолевал препятствия. Когда мы стали спускаться с холма, я был приятно удивлен тем, что не отстал окончательно от основной массы наездников. Миновав основание подъема, мы снова пошли вверх. Неожиданно впереди идущая лошадь оказалась позади нас, и я подумал: "Здорово, по крайней мере придем не в самом хвосте." Потом мы обогнали еще одну лошадь, и еще одну… Когда мы

35

достигли вершины подъема, впереди оставались только две лошади. Я решил, что пора предпринимать какие-то решительные действия, потому что Роджер был абсолютно мокрым от пота. Я выслал его вперед и мы начали неуклонно догонять двух всадников, которые опережали нас на одно препятствие. Когда нам оставалось до финиша три препятствия, лошадь, шедшая непосредственно перед нами, упала, а мы оказались в трех корпусах позади лидера. Я просто не мог поверить, что шедший подо мной скелет обошел лучших лошадей Западной Англии. Роджер буквально пролетел финишный столб с гордо поднятой головой и стелющимся по ветру хвостом, словно выиграл Большой Национальный приз. Мы с ним пошли расседлываться, и он все время приплясывал, распираемый восторгом и гордостью.

После этого случая я всерьез занялся тренировкой Роджера, потому что стало ясно: ко мне попала прекрасная спортивная лошадь. Каждое утро после завтрака я выводил его на занятия. Погода стояла морозная, а я не имею привычки носить перчатки, поэтому постоянно прячу руки в карманы. Лошадью я управлял исключительно при помощи ЭСВ. Я мог поднять его в рысь, приказать повернуть налево, направо – и все только ментальной концентрацией.

Роджер выполнял еще одну чрезвычайно полезную роль – он был отличной нянькой. Моя дочь Пэдди, которой в то время было полтора года, уже тогда очень любила лошадей. Мы сажали ее на солому в деннике Роджера, и она была абсолютно счастлива и никого не беспокоила, играя возле копыт своего друга. Дочка научилась вставать, держась за лошадиный хвост, а ходить начала, перебегая от одной ноги до другой. Когда ребенок падал, Роджер нежно "обдувал" ее, и малышка переворачивалась на спину, забыв об ушибе, снова счастливо улыбаясь.

Но мы так и не смогли добиться, чтобы Роджер набрал тело и стал прилично выглядеть. Мы каждый раз испытывали неловкость, беря его на скачки, потому что в паддоке он представлял плачевное зрелище. Утешением нам служило только то, что чем хуже он выглядел до скачек, тем лучше он проходил дистанцию. Когда он спотыкаясь брел по паддоку, и казалось, что дойти до стартовой линии он будет просто не в состоянии, мы знали наверняка, что он готов к скачке, и мы можем смело делать ставку. На Роджере я выиграл 2 или 3 скачки. Мне всегда нравилось ездить на нем, потому что он фантастически брал препятствия, и с огромным энтузиазмом участвовал в соревнованиях.

Вскоре после скачек в Котли мой друг предложил мне за Роджера 300 фунтов, но я отказался. В это же время я пригласил к Роджеру ветеринара. Доктор Билл Мартин прямо в деннике осмотрел ноги лошади, а потом вывел его, чтобы прослушать сердце. Приложив стетоскоп к его груди, он воскликнул: "Ради Бога, поставьте этого доходягу на место, пока он не умер прямо в проходе!" Я взял у него стетоскоп и тоже послушал: более неровного сердцебиения я не слышал никогда в жизни! Оно звучало как чечетка Виктора Сильвестра: медленно-медленно, быстро-быстро, медленно… К тому же ритмы сердца были очень неровными. Я до сих пор не могу понять, как он вообще двигался, не говоря уж об участии в скачках! Одним словом, несмотря на то, что Билл предсказал немедленную кончину Роджера, если тот просто попытается пройти по полю быстрым шагом, Роджер продолжал участвовать в скачках. Я решил не лишать старину этого удовольствия. Когда мы переехали из Девона в Уэльс, я продал жеребца знакомому в качестве лошади для тренировок. Свою последнюю скачку Роджер пробежал 8 лет спустя. Это снова была скачка в Котли, Роджеру в то время было уже 17 лет, и он снова пришел вторым.

Между нами с Роджером всегда существовало единство. Однажды он поднял меня в три часа утра. Я просто понял, что с лошадью что-то не так, пошел его проведать и обнаружил, что у него сильнейшая колика. И как только я понял, что у меня с лошадью есть такой контакт, я стал пытаться установить контакт и с другими лошадьми. Я концентрировал все свое внимание на лошади и пытался до нее достучаться, оставляя свое сознание открытым для контакта. По прошествии 15 лет могу сказать, что я могу вступить в контакт практически с любой моей лошадью, за исключением мелких пони.

Мой опыт не уникален. Известно, что история единения лошади и человека уходит корнями в древность, и рассказы на эту тему появились раньше, чем возникла письменность. Моя любимая история, которая является как бы квинтэссенцией множества повествований, рассказывает о французском солдате - участнике кампании Наполеона против Австрии. Он был серьезно ранен и лежал на поле боя. Внезапно он увидел свою лошадь, которую оставил в лагере, потому что та захромала. Лошадь приблизилась к хозяину, и он сумел забраться к ней на спину. В лагере бесчувственного солдата, лежащего поперек спины лошади, сняли его товарищи. Причем, на лошади не было ни седла, ни оголовья.

Можно привести еще пример способности человека к единению с лошадью. Эта история об американском невольнике, который необычным способом ловил мустангов. Совершенно один он