Отлученный (сборник) - Джованни Жозе - Страница 77

- Не совсем. Я позвал вас, чтобы каждый получил хорошую порцию добрых старых дедулек, и не влип, как новичок.

- Мы не новички, - пробормотал младший Шварц.

Все это ему ужасно не нравилось, и скрывать свои чувства парень не умел.

- Двести двадцать минус пятьдесят, остается все же сто семьдесят, - заметил Робер.

Франсуа подозвал Олэна и подвинул к нему пачки новых банкнот.

- Спали гденибудь в уголке, - приказал он.

Шофер начал сгребать их со стола.

- Я же сказал тебе, мы не молокососы, - повторил Шварцмладший. - Неужто не сумеем разменять меченые бумажки?

- Не сомневаюсь, но я терпеть не могу рисковать зря. Франсуа всегда вычислял необходимую степень риска и не выходил за ее рамки, благодаря чему ловко ускользал из сетей, хотя их ячейки непрестанно сужались.

- Не ты ж будешь нарываться, так какое тебе до этого Дело? - наседал старший.

- Тут решаю я, - оборвал его Франсуа. - Можешь идти, «О!»

Олэн понес запечатанные пачки к двери, но не успел переступить порог, как дорогу преградили братья Шварц.

- Нам охота взглянуть на пожар, - дружно сказали они.

- Тогда отправляйтесь с ним!

Олэн вышел на лестницу. Оба стрелка шлепали за ним по пятам. Роже и Робер с удивлением уставились на Франсуа. Но тот сказал себе, что, коли братишки прикончат «водилу», значит, настало время с ними разделаться. На столе перед главарем лежала шляпа. Он сунул под нее револьвер и стал ждать. Франциск Первый обожал такие старомодные приемчики.

Олэн протопал в дальний конец мастерской и остановился у кучи бидонов, бутылей, пустых форм и отражателей для неоновых трубок.

По спине у него бегали мурашки, на память приходили самые кошмарные воспоминания о жестокости братьев Шварц.

Он положил деньги в перевернутый рефлектор и перемешал…

- Прямо сердце кровью обливается, - пробормотал он просто так, чтобы нарушить молчание.

- Так на хрена ты это делаешь?

Братья стояли с двух сторон, и Олэну показалось, что они сказали это в один голос.

Он, не ответив, взял бидон с горючим. Старший выхватил у Олэна бидон, младший в это время сверлил его тусклым взглядом.

Шофер зажмурился, чувствуя, что правая рука, та, которой он мог бы выхватить пистолет, налилась неимоверной тяжестью.

Услышав бульканье, он открыл глаза - жидкость чуть ли не с верхом заливала банкноты. Младший щелкнул зажигалкой и бросил ее, горящую, в отражатель. Все трое отскочили. В рефлекторе бухнуло, и столб огня, ворча, взвился к потолку. Волна раскаленного воздуха обжигала щеки.

Они добросовестно подождали, пока огонь не угас. Олэн размешал пепел. Он воображал, будто его спокойная уверенность поставила братьев Шварц на место, а Франциск Первый больше не считает его только шофером, раз поручил столь деликатную миссию.

Старший все еще держал в руках двухлитровый бидон. В шутку он поболтал им, словно хотел облить Олэна, и несколько последних капель испачкали роскошный галстук. Шварц закинул пустую посудину в дальний угол, и она с грохотом покатилась по полу.

- Сменишь галстук, и все дела, - проворчал он.

- Тем более, это его любимое занятие, - презрительно хмыкнул младший.

Олэн нервно сглотнул и попытался улыбнуться. Ему хотелось одновременно и убить их на месте, и быть верным рабом. Убить - за бесконечную череду унижений, а служить - потому что Шварцы делали то, о чем он, Олэн, только мечтал, и еще потому что другие бандиты трепетали от одного их имени.

Слово «Шварц» звучало, как наждаком по горлу, а с точки зрения Олэна, напоминало предсмертный хрип. И позвоночник сам собой сгибался. Короче, парень чувствовал, что готов ползать перед ними на брюхе.

Они вернулись в кабинет. На столе рядком лежали пять ровненьких пачек.

Франциск Первый стоял рядом со шляпой, так что рука почти касалась полей. Взгляд его скользнул по испорченному галстуку шофера и притворно невинным физиономиям братьев.

- Готово, - сказал Олэн.

- Спасибо, - отозвался Франсуа.

Шварцы уселись. Главарь взял из каждой пачки по две бумажки и вручил Олэну.

Тот сунул десять миллионов в карман.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Годится? - для проформы спросил Франциск Первый.

Олэн молча кивнул.

- Может, потвоему, маловато? - поинтересовался Шварцстарший.

- Будь мало, я бы так и сказал, чай, не сосунок, - заявил шофер.

- Захочешь поболтать - не стесняйся, - пробормотал младший.

- Сходика взгляни, как там машины, так оно будет лучше, - поотечески предложил Франциск Первый.

Олэн покорно ушел.

Робер и Роже невозмутимо пересчитали свои тридцать два миллиона на каждого и стали прощаться.

Они ехали к себе в деревню. Их не травили, как волков. И оба предпочитали не задерживаться в слишком наэлектризованной атмосфере, окружающей людей, чьи фото есть во всех участках и полицейские их видят каждый день, в атмосфере обнаженных нервов.

Роже и Робер отлично знали, что в этой ситуации неверно понятая шутка ведет к безвременной кончине и исчезновению в топке бойлерной, благо, она в подвале.

Франсуа Кантэ и братья Шварц выпили еще по бокалу. Они остались втроем. По правде говоря, их это вполне устраивало. Главарь и его подручные обитали в бывшей квартире директора завода. Они не читали газет, не слушали радио, не смотрели телевизор.

Время от времени все трое ходили в кино, а остальное время упорно отгораживались от разгневанного общества стеной из банкнот, в последние месяцы изза нескольких тяжелых потрясений казавшейся особенно тонкой.

- Сейчас нам и эти крохи чертовски пригодятся, - заметил Франсуа.

- Если мы хотим вылезти из дерьма, надо в десять раз больше, - буркнул Шварцстарший.

- А мы этого страсть как хотим, - поддержал младший. Жизнь загнанного зверя - самая дорогая на свете.

- Хотите - завтра можно коекуда съездить… Я тут, еще до той истории, приметил коечто интересное - предложил Франсуа.

«Той историей» называлось проклятое место, откуда они под градом пуль едва унесли ноги. Произошла она в Тулузе. Хорошо, Олэн додумался заранее привести тачку в порядок.

«История» делила их календарь на две части: «до того» и «после того».

- А что там? - спросил старший.

- Акробатический номер. Займет не больше пяти секунд. Нам даже не понадобятся Робер и Рожэ.

- На две доли меньше. Уже в кайф.

- Все успеем подготовить за неделю, - продолжал Франсуа.

Младший приподнял лежавшую на столе шляпу и обнаружил револьвер.

- Все те же старые добрые штучкидрючки, а? - осклабился он.

Трое бандитов улыбались друг другу, как дипломаты за разговором о «холодной войне».

Три головы склонились над столом. Когдато здесь обсуждали куда более мирные планы на будущее. И как инкассаторам не пожалеть, что у этой троицы попрежнему не удавалось отбить аппетит!

Глава 4

Олэн жил на первом этаже директорского дома. Из гостиной он сделал спальню, мастерскую и все остальное. Ванная располагалась по другую сторону коридора.

У него не было необходимости жить здесь. Фотографии Франсуа Олэна в картотеке уголовной полиции не было, ни одна газета не упоминала его имени в связи с последними «показательными выступлениями» (как удачными, так и нет).

Олэн открыл шкаф с коллекцией галстуков. Более трех сотен штук. Он развязал измазанный Шварцами экспонат и в бешенстве зашвырнул в противоположный конец комнаты.

На бедре в кожаной петле Олэн носил короткоствольную девятимиллиметровую «беретту». Он быстро скользнул рукой под пиджак и на повороте выхватил пистолет.

Поглядев на свое отражение в большом зеркале, Олэн нашел, что неплохо смотрится вот так, с небрежно приопущенной «береттой» в руке.

Он повторил движение, чуть изменив позу. Получилось достаточно быстро и резко. Олэн продолжал совершенствоваться. Вряд ли противник сумел бы выстрелить быстрее. Не зря же он тренировался последние несколько месяцев.