Тропою волка - Сербжинская Ирина - Страница 5

— Семерка...

Румита как-то слышала, что перед смертью вся жизнь человека в один короткий миг проносится у него перед глазами: с босоногого детства и до последнего дня. Но ничего подобного ей не привиделось, и прощаться с жизнью она не стала: попрощалась еще тогда, когда очухалась на седле у норлока и тут же снова получила в физиономию.

Голова у нее сильно закружилась, и все звуки пропали. Сульг что-то произнес, но Румита уж не слышала его слов. Откуда-то появился другой норлок, ухватил гадалку за шиворот и выволок из покоев. Мир снова закружился вокруг, заколыхался и поплыл, мутная волна накрывала с головой, мешая дышать. Румите чудилось, будто она опять едет куда-то. Она задыхалась, пытаясь ухватить ртом воздух и проваливаясь, словно в темный омут. И вдруг будто выплеснуло волной на берег: кто-то снова схватил ее за шиворот, стащил с седла, встряхнул и поставил на ноги. Румита ощутила под ногами твердую почву, разлепила глаза, и рот ее приоткрылся от изумления. Она была во дворе кабака старины Фитча в Доршате, откуда бежала три дня назад, спасаясь от «волков» Сульга. Румита с опаской оглянулась: позади — никого. Норлок, что привез ее, исчез, как сквозь землю провалился.

В дверях стояли Мелфин и Бретен, оба с вытаращенными глазами. Румита хотела махнуть им рукой, но ноги вдруг подкосились, и она опустилась на землю, прямо там, где стояла. Ухватившись рукой за столбик коновязи, девушка прислонилась к нему лбом и замерла: не верилось, что все закончилось. Потом пошарила в кармане: хотела отыскать мешочек с костями, чтобы тут же выбросить их в канаву. Гадальных костей в кармане не оказалось. Девушка проверила другой — обнаружила деньги, оставшиеся от уплаты за место на корабле, и пожала плечами.

И только когда она уже сидела за столом рядом с Мелфином и Бретеном, когда старина Фитч притащил для нее кружку неразбавленного крепкого пива и уселся напротив, глядя на девушку во все глаза, Румита вдруг вспомнила: гадальные кости так и остались на столе у Великого норлока.

Глава вторая

ПРИХОДЯЩАЯ С ТЕМНОТОЙ

Сквозь высокие стрельчатые окна в свинцовых переплетах видно было, что в горах уже кое-где выпал снег. Значит, совсем скоро кейлих Кхир принесет на своих крыльях зиму в Доршату. Эта старая ведьма с синим от стужи лицом и длинными белыми волосами спустится с гор в долину, пройдет по лесам, равнинам и холмам, чтобы поглядеть, все ли готово к зиме. Проверив, снова поднимется на вершину самой высокой горы, стукнет ледяным посохом, и вся земля сразу покроется льдом и снегом, задуют суровые ветра, закрывая торговым кораблям путь в бухты и гавани Доршаты. К весне силы Белой Ведьмы постепенно убывают. Чем длиннее дни, тем слабее становится злая старуха. И наконец когда, радуясь солнцу, побегут первые ручьи, оборачивается кейлих Кхир простым серым камнем-валуном и пережидает лето, чтобы вновь вступить в свои права поздней осенью.

Заседание Совета Шести тянулось так же долго, как и осенний тусклый день. Перед началом заседания секретарь, незаметный и тихий человек с серебряной цепью на шее, положил перед участниками Совета по листу превосходной голубоватой бумаги. На каждом прекрасным почерком, с росчерками и изящными завитушками были изложены шестнадцать вопросов, которые предполагалось рассмотреть на сегодняшнем заседании. Разложив листы, секретарь уселся за маленький столик, находившийся сбоку от огромного овального стола, и принялся терпеливо дожидаться, пока члены Совета займут свои места. Предполагалось, что сегодняшнее заседание будет вести человек — канцлер Белого Дворца. Вспомнив об этом, секретарь беспокойно поерзал на неудобном стульчике. Канцлер имел отвратительную привычку излагать свои соображения голосом настолько тихим и невыразительным, что приходилось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать слова и занести их в протокол. Секретарь строго глянул на двух писцов, сидевших чуть поодаль, — каждый из них держал на коленях специальную доску с пришпиленной к ней бумагой для записей — и перевел взгляд на второго члена Совета из Белого Дворца. Представитель Палаты общин, тоже не подарок. Говорил он, правда, громко, но стоило ему разволноваться — а это бывало слишком часто — начинал тараторить с необыкновенной скоростью. Слова вылетали из его рта, словно бешеные мухи, только успевай ловить. Из людей замечательно умел говорить лишь правящий Наместник. Секретарь украдкой бросил быстрый взгляд в его сторону: Наместник уже восседал на своем месте, а Представитель палаты, стоя за его креслом, что-то почтительно шептал ему на ухо, тыча пером в повестку заседания. Да, вот кто излагал свои мысли прекрасно: достаточно громко, отчетливо, делая паузы, которые придавали его речи значимость и весомость. Но, к сожалению, он еще не скоро будет вести заседание. Секретарь с озабоченным видом глянул в свои бумаги: так и есть, следующий Совет Шести проведут норлоки Серого Замка.

«Так уж заведено, — философски размышлял секретарь, — Доршатой, страной и городом, управляют люди и норлоки, из их представителей и сформирован Совет». Он незаметно глянул на тех, кто расположился по другую сторону дубового стола. Их тоже трое: Магистр, норлок довольно преклонных лет, с длинными темными волосами и пронзительными глазами... крайне неприятно, когда он вдруг так уставится на кого-нибудь... кажется, что вот-вот просверлит дырку в этом несчастном. Секретарь на минутку задумался об истинном возрасте Магистра: «Похоже, без магии здесь не обошлось: жизнь норлоков, конечно, гораздо дольше человеческой, но даже они не живут так долго». Говорил он весьма хорошо и громко, хотя восточный акцент до сих пор слышался в его речи, особенно когда он был чем-то недоволен... а недоволен он был почти всегда. Советник по финансам Серого Замка — удивительнейшее дело! Слушать его — истинное наслаждение: говорит складно, много и красноречиво, но читать его же речь, записанную на бумагу, — словно распутывать лисьи следы на снегу! С первого раза невозможно понять, о чем, собственно, он вел речь? Зато когда заседание Совета проводил военачальник Замка... Секретарь, несмотря на тщательно скрываемую неприязнь к норлокам, должен был признать, что записывать за ним одно удовольствие: говорил он хоть и негромко, зато четко и ясно. Жаль, что предыдущий Совет, который он вел, был закрытым и ни секретаря, ни писцов туда не допустили.

Сегодняшнее заседание Совета, вне всякого сомнения, затянется надолго: в самом конце стола сидит, со страдальческим видом перебирая бумаги, городской казначей. Он управляет общей частью бюджета Доршаты, и, судя по тому, какие взгляды бросает на него Советник по финансам, битва ожидалась нешуточная. «Начинаем заседание», — прошелестел Канцлер, неприязненно покосившись на военачальника норлоков, который вполголоса обменивался замечаниями с Советником по финансам.

Секретарь сжал в пальцах перо и склонился над листом бумаги.

Почти все пункты Совету удалось решить довольно быстро: разногласий по поводу строительства мостов, починки дорог и повышения налогов на импорт почти не было. Бурные дебаты вызвало сообщение Советника по финансам о необходимости сдерживания роста монополий, но в конце концов и этот вопрос удалось урегулировать и достигнуть соглашения между членами Совета. Когда же добрались наконец до шестнадцатого пункта повестки заседания, за окнами уже почти совсем стемнело.

Городской казначей, шепелявя от волнения больше обычного, принялся зачитывать отчет о расходе общих бюджетных средств. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Магистра, и это против воли заставляло его нервничать.

Магистр Серого Замка, старейший из всех присутствующих членов Совета, любил предаваться на долгих заседаниях невинным развлечениям. Он устремлял взгляд пронзительных глаз на выбранную им жертву и не отводил его до тех пор, пока почтенный участник Совета, чувствуя себя крайне неуютно, не начинал ерзать в удобном мягком кресле. Эта забава, впрочем, нисколько не мешала ему внимательнейшим образом выслушивать и заносить в память все, о чем говорилось на Совете.