Тропою волка - Сербжинская Ирина - Страница 16

— Вы приказали явиться... — неловко начал он.

— Заткнись, — сквозь зубы приказал Магистр, мгновенно приходя в крайнее раздражение. Он потянулся было к пачке бумаги на столе, но тут же оттолкнул ее в сторону. — За твою недавнюю выходку, негодяй, нам следовало бы сделать так, как просит Белый Дворец. А там горят желанием повесить тебя на главной площади в своей части города. Ты подверг опасности мир в Доршате, виселица — самое малое, чего ты заслуживаешь! Самонадеянный ублюдок! Я был за то, чтобы выдать тебя людям, — хочу, чтоб ты знал об этом. Я лично обратился бы к Наместнику с просьбой, чтобы тебя выдрали хорошенько на главной площади, прежде чем повесить.

Сульг открыл рот и тут же закрыл его, крепко сцепив зубы. На скулах перекатились желваки.

— Ты понятия не имеешь о чести норлока, — продолжил Магистр так же негромко, сдерживая ярость. — Неужели ваш Наставник учил вас нападать на безоружных? Убивать тех, кто не может защититься?

Он помолчал секунду, не сводя взгляда с норлока: тот молчал, но глаза его подозрительно блестели.

— Наместник требует твоей смерти. Но, надеюсь, ты скоро сам найдешь ее — для тебя это будет самым лучшим выходом. — Магистр снова сделал паузу, пытаясь побороть сильнейшее желание собственноручно отвесить пару оплеух этому зарвавшемуся идиоту.

— Ты изгнан с нашей земли, Сульг. Совет Шести решил: таким, как ты, не место среди нас. Ты покинешь Доршату в течение двух часов. Если по истечении этого срока будешь замечен в городе, имей в виду: патрулям будет отдан приказ немедленно уничтожить тебя. Любым патрулям, — подчеркнул он. — И норлокам, и людям. Два дня тебе дают, чтобы ты исчез из страны, — продолжал он, заметив злость, вспыхнувшую в глазах Сульга. — И если когда-нибудь пересечешь границы — будешь убит, как собака.

Он помолчал мгновение — молчание было тяжелым, словно могильная плита, — и добавил:

— Твое изгнание — бессрочно. Все. Убирайся отсюда и считай, что легко отделался. Нам стоило большого труда убедить Наместника заменить твою казнь изгнанием.

Сульг не двинулся с места. Он молча смотрел на Магистра, и тот с удовлетворением понял, что утренние надежды оправдались: это выражение лица как нельзя лучше скрасит тяжелое впечатление от долгого, унизительного разговора с Наместником.

— Пошел вон, — тихо проговорил Магистр. — Если через два часа я увижу тебя в Доршате, то прирежу собственными руками с большим удовольствием. Так же, как ты зарезал в трактире безоружных людей.

Сульг машинально глянул на его руки, крупные, с крепкими узловатыми пальцами, припомнил, как Наставник рассказывал как-то, что в молодости Магистр считался одним из лучших мечников Доршаты, и вышел.

Наставник полулежал в постели, на высоко взбитых подушках. В последнее время в дождливую погоду у него сильно, до тошноты, болела голова. Эта боль каким-то образом была связана с болезнью, которая давно поселилась внутри и жила там, словно обнаглевшая, уверенная в своей безнаказанности крыса, неторопливо выжирая внутренности, никуда не спеша и никого не опасаясь. Иногда в бессонные ночные часы Наставнику казалось, что он слышит ее неторопливое чавканье. Два раза в год эльфы Тисса готовили для него лекарство, и, появляясь в Доршате, он никогда не забывал передать Наставнику небольшой флакон темного стекла с зеленой, сильно пахнущей жидкостью. Иногда флакон доставлял в Серый Замок кто-нибудь из молчаливых соплеменников Тисса. Снадобье предписывалось принимать на рассвете, начиная с одной капли с момента восхода и заканчивая десятью каплями к тому моменту, когда солнце полностью появлялось из-за гор. Эльфийское зелье приносило облегчение, но со временем перерывы между приемами лекарства становились все короче. Наставник прекрасно знал, что оно только замедляет развитие болезни, но не спасает от нее. Старый воин не очень боялся смерти: неприятна была мысль о физической немощи, которой, без сомнения, рано или поздно наградит его болезнь, а также завершающая фаза этой проклятой хвори. Несколько раз Наставнику доводилось видеть, как умирали от нее люди. Даже самые стойкие из них последние несколько дней перед смертью кричали от боли не переставая. Норлоки были не так чувствительны к ней, но искушать судьбу не следовало. Когда в очередной раз от Тисса явился посланец, Наставник потолковал с ним, и тот пальцем отметил на флаконе дозу, которая быстро и безболезненно избавляет несчастного от мучений. «Не то чтобы хотелось торопить события, — устало размышлял Наставник, — но позаботиться обо всем следовало заранее». Он капнул в стакан с водой последнюю на сегодня, десятую каплю — вода мгновенно стала темно-зеленой, потом снова прозрачной, — морщась, выпил лекарство, спрятал флакон под подушкой и принялся поджидать Магистра. Тот не торопился, и норлок погрузился в невеселые раздумья: в последнее время он постоянно думал о том, кому придется заменить его и стать следующим Наставником.

Магистр явился не скоро; как всегда хмурый, он был еще мрачнее, чем обычно. Облаченный в плащ цветов своего Ордена — черное и серое — он, словно грозовая туча, проследовал в покои и опустился в кресло. Наставник выжидающе молчал, Магистр тоже хранил молчание и сверлил неприязненным взглядом серую пушистую кошку, дремлющую на ковре возле камина.

— Зачем ты держишь кошек? — поинтересовался он наконец. — Какой от них толк? Хитрые, скрытные твари. Никогда не знаешь, что у них на уме.

— Фиалка — доброе существо, — заступился за свою любимицу Наставник. — Хотя, конечно, не умеет щебетать, как твои «сахарные птички».

Магистр пренебрежительно фыркнул и счел предварительную часть разговора законченной.

— Он покинул пределы нашей земли, — произнес он, в упор глядя на Наставника. — Сразу же после того, как я пообещал прирезать его, если он задержится в Доршате хоть на минуту. На свое счастье, щенок не стал подвергать это сомнению. Проклятый норлок! Надеюсь, известие об его изгнании успокоит Наместника... — Магистр устремил взгляд в пол. — Почти уверен: он вышлет погоню и попытается перехватить мальчишку на равнине. Но если у того хватит ума пойти через перевал, то, пожалуй, сможет улизнуть от них... Только вряд ли он до этого додумается: похоже, с мозгами у него не очень, а? Будь он проклят, самонадеянный ублюдок! — пробормотал он сквозь зубы. — Если солдаты Наместника настигнут его, все они погибнут! И поделом!

Наставник беспокойно завозился в постели.

— Кому — поделом? — осторожно спросил он, подкладывая под ноющую спину еще одну подушку. — Кто погибнет? Солдаты Наместника?

Магистр снова неприязненно взглянул на кошку и поморщился, прежде чем неохотно ответить.

— При чем тут солдаты Дворца? Если б они погибли, я был бы только рад... Я удивлен: оказывается, тебе еще не сообщили главные новости?! Ну тогда скажу сам... Он отправился не один. Вместе с ним Доршату покинули еще пятеро норлоков. Все они ушли добровольно. Из этого факта я делаю вполне закономерный вывод: твоя воинская школа — это сборище идиотов.

Наставник откинулся на подушки и несколько минут молча глядел на Магистра, пропустив мимо ушей нелестную характеристику своих воспитанников.

— Не один! Вот как... Чего-то подобного я и ожидал.

— А! Ожидал! Жаль, я надеялся тебя удивить.

— Можешь назвать тех, кто ушел?

— С большим удовольствием! — язвительно отозвался Магистр, отъезжая вместе с креслом подальше от пылающего очага. — Надеюсь, удастся тебя поразвлечь.

— Посмотрим....

— Первое имя — Тирк.

— Ничего удивительного, — пробормотал Наставник. — Они всегда были неразлейвода.

— Он тоже принимал участие в позавчерашней потасовке. Только, как обычно, вышел сухим из воды. Я подозреваю, что, самое малое, парочка зарезанных в кабаке на его счету. Но, конечно же, этого никто не видел, — ядовито добавил Магистр. — Как всегда! Может, скажешь, как ему это удается?

Наставник хмыкнул.

— Второй — Азах. Ушел с Сульгом, туда ему и дорога.