Игры невидимок - Сербжинская Ирина - Страница 22

Решт торопливо направился к казармам, а Сульг кивком подозвал к себе вестового:

– Седлай лошадей. Немедленно возвращаемся в Доршату.

– Лошадей помощников Советника по финансам седлать тоже? – уточнил Тальм.

– Не надо. Они отправятся позже.

Вестовой исчез. Сборы в дорогу заняли совсем немного времени: Сульг свернул пергаменты документов, таблицы расчетов и карты и сунул в сумку. Затем пристегнул меч, привычным движением чуть сдвинув ножны. Еще один клинок лежал на столе поверх бумаг – меч Фиренца, как называл его норлок. Когда-то, очень давно, находясь в изгнании, Сульг был ранен и отравлен этим зачарованным клинком и едва не отправился в Долину Серой реки. Тогда от смерти его спас Фиренц, собственной магией, магией дракона, уничтожив яд, бушевавший в крови норлока. Дракон наложил на меч собственные чары, вернул его Сульгу, ис тех пор норлок никогда не расставался с клинком.

Сульг провел рукой по мечу Фиренца, делая его невидимым, и убрал в ножны за спиной.

Как ни торопился норлок, по дороге к казармам он все же завернул к загону грифонов: взглянуть, как они провели грозовую ночь. Сильный ливень превратил выгул для молодняка в настоящее болото. Норлоки-всадники, совершившие накануне свой первый полет, по команде Брена перегоняли молодых грифонов в другой загон. Начальник лагерявыглядел так, словно не ложился спать со вчерашнего вечера. Его одежда промокла насквозь, в сапогах чавкала водa, но Брен не обращал на это никакого внимания. Гораздо больше его волновали восемнадцать грифонов, которые бродили, скользя по раскисшей земле, и никак не могли понять, чего от них добиваются.

– Куда вы их гоните? – орал Брен на загонщиков, которые, поскальзываясь и увязая в грязи, пытались направить грифонов в открытые ворота. – Куда?! Возьми одного за ошейник и веди, другие за ним пойдут!

Животные еще недостаточно хорошо понимали команды, но терпение начальника лагеря было воистину неистощимо. Он ласково похлопал по боку зверя и развернул его в нужном направлении. Когда грифон, щелкая клювом, побежал за остальными, Брен окинул взором загон и снова усмотрел непорядок.

– Белого заверни, белого! – заорал он, надсаживая горло и выкатывая глаза. – Ах чтоб тебя! – Шлепая по лужам, он устремился к воротам, громогласно изрыгая ругательства.

Айши покачал головой, перебирая в кармане засахаренные орешки.

Наконец драгоценных животных перевели в другой загон, ворота закрыли, и Брен устало оперся на длинный шест.

– Мясо привезли? – отрывисто спросил он у помощников. – Отлично. Покормим их через час.

Он заметил Сульга и торопливо направился к ограде.

– Молодые еще… но толк из них будет! – Он взглянул в сторону навеса, где норлоки привязывали грифонов к металлическим кольцам, вмурованным в каменную стену. Сульг усмехнулся: он прекрасно понимал, что речь шла не о всадниках. – Во время грозы они всегда немного нервничают, начинают драться. Все-таки следующий выводок надо брать помоложе… чтоб птенцы не старше пяти месяцев были. Чем раньше, тем лучше. Я б сам за ними и съездил. – В пронзительных глазах Брена появилось мечтательное выражение.

– Подумаю, – сказал Сульг. – Может, и съездишь.

Он похлопал Брена по плечу, кивнул Эйри, заляпанному грязью с головы до ног, но пребывавшему в прекрасном настроении, и направился к казарме, где его уже дожидался Тальм, держа в поводу оседланных лошадей.

Обычно норлоки путешествовали быстро, а в этот раз Сульг, торопясь вернуться в Доршату, рассчитывал проделать обратный путь еще скорее. Он решил, что двух коротких остановок в пути на постоялых дворах будет вполне достаточно, чтобы дать отдохнуть лошадям и добраться до города.

Воздух после ночной грозы был свеж и прохладен, сильный дождь прибил пыль, отдохнувшие лошади мчались, словно ветер. Несколько раз всадники обгоняли кареты, телеги и повозки торговцев: жители Акрима везли свежую речную рыбу в трактиры, которых на оживленном тракте было не счесть. На постоялых дворах рыбаки распаковывали обвязанные рогожей корзины, выкладывая перед придирчивыми хозяйками переложенную мокрой крапивой бьющуюся рыбу.

Сульг, погруженный в собственные мысли, почти не обращал внимания на дорогу и выплыл из задумчивости лишь к полудню. Уже видна была развилка: здесь от широкого торгового тракта отходила узкая дорога. Она вела к Бреру, стоящему на берегу большого озера, а потом терялась между выгоревших холмов, за которыми лежал небольшой городок Ратил. Крестьяне, копающиеся в огородах, из-под руки провожали любопытными взглядами трех всадников, летящих мимо них. Совсем скоро справа промелькнет поворот на Брер, дорога сделает небольшой поворот и серой лентой побежит в Доршату.

Гнедой внезапно на всем ходу споткнулся, нарушив ход мыслей хозяина. Тот рассеянно похлопал коня по шее, жеребец сердито мотнул головой и перешел на рысь. Айши и Тальм тут же придержали лошадей, вопросительно поглядывая на Великого норлока. Он нахмурился, чувствуя неуверенность в движениях коня, гнедой упрямо тряхнул головой и продолжил путь, но стоило перевести его в галоп, как жеребец снова споткнулся. Сульг остановился.

– Ну что такое? – недовольно осведомился он у лошади.

– Хромает на правую переднюю, – проговорил телохранитель, озабоченно хмуря брови. Он спрыгнул с седла так легко, словно и не провел полдня в бешеной скачке, приблизился к гнедому, похлопал по боку, присел и быстро ощупал ногу. Жеребец не отличался покладистым характером, однако Сульг давно заметил, что гнедой явно выделяет Айши среди других обитателей Серого Замка.

– Нога не повреждена, – доложил телохранитель, выпрямляясь. – Но когда я дотрагиваюсь до копыта, он весь напрягается.

Сульг негромко выругался сквозь зубы – задержка в пути была совершенно некстати. Надо же было произойти этому именно сейчас, когда нужно торопиться! Он спрыгнул с коня, Айши взял гнедого под уздцы и сказал ему что-то тихое и сочувственное на незнакомом языке. Сульг заставил гнедого поднять ногу и внимательно осмотрел копыто; конь прижал уши, беспокойно фыркая.

– Проклятье! – пробормотал норлок. Он отпустил ногу жеребца и укоризненно взглянул на гнедого. – Когда мы выезжали из Акрима, все было в порядке!

Он сел в седло, разобрал поводья, жеребец послушно двинулся в путь, но не прошло и нескольких минут, как снова пришлось остановиться. Айши тут же скатился с седла и, озабоченно хмурясь, бросил поводья Тальму, даже не назвав его «шанни».

Теперь Сульг действовал внимательнее: снова осмотрел копыто, снял перчатку и провел пальцем, надеясь обнаружить застрявшую колючку. Гнедой тут же прихватил хозяина за плечо – не больно, но достаточно решительно.

Сульг отпустил ногу коня, выпрямился и вздохнул: если не выяснить причину, лошадь можно потерять. О том, чтобы двигаться прежним темпом, не могло быть и речи: конь пошел медленной рысью, оберегая больную ногу. Норлок посмотрел вперед. Дорога разделялась: одна бежала меж холмов, уводя путников в Ратил, другая круто поворачивала и вела в Брер. Терять время не хотелось, но другого выхода, похоже, не было: надо заворачивать в Брер и отыскивать кузницу. Обычно кузнецы умели лечить лошадей или хотя бы могли назвать сведущего человека. Придется гнедого оставить на какое-то время в конюшне одного из постоялых дворов, там же взять другую лошадь, а за жеребцом послать уже по приезде в Доршату…

– В Брер! – хмуро скомандовал Сульг, когда норлоки поравнялись с развилкой.

Хевден покинул Белый дворец немного позже, чем планировал, – сначала пришлось потратить время, чтобы тщательно проверить список того, что следовало купить в лавке писца, потом – чтобы мягко, но твердо отказаться от услуг Тисана, который во что бы то ни стало желал помочь старшему переписчику донести все купленное из лавки. Список и впрямь получился внушительный, но Хевден решил, что возьмет с собой лишь то, что может понадобиться немедленно, а остальное доставит мальчик-посыльный. К тому же, с улыбкой напомнил Хевден, у Тисана нашлась срочная работа: следовало переписать заново каталог картин дворца. Помощник переписчика удалился раздосадованный, а Хевден направился по одной из аллей парка, чтобы покинуть Дворец через боковую калитку, которой обычно пользовались слуги.