Простые истории, или перипетии жизни (СИ) - Гартман Ирина - Страница 3

      - Совсем дурак?

      - Ну... я так, для вида, - смутился Тимур. Даня понимающе кивнул. С Пашкой такие фокусы не проходили: чем больше на него давили, тем упрямее он становился, и уж вовсе не поддавался на шантаж. Странно, что за четыре года Тимур так этого и не понял.

      - А он взял, кровь остановил, руки мне перевязал и выставил, представляешь? - обиженно продолжил тот. Даня скептически хмыкнул. В это он вполне верил. Характер Паше достался очень непростой и жесткий. - Вот я и подумал: если все вскроется, вы же все наверняка с ним больше общаться не будете. И он станет только мой...

      - Ничего лучше не придумал? Тебе сколько лет, кусок идиота?

      - Теперь-то я понимаю, что это было глупо, - понуро согласился Тим. - А лет мне двадцать.

      - Подожди, - не понял Тарасов. - Это тебе шестнадцать было, когда вы с ним познакомились? Он что, совсем охренел?!

      - Да все нормально было, - поспешил заверить его Тимур. - Я прекрасно все понимал и... давай не будем об этом? В общем, все у нас хорошо было, пока я скандалить не начал. И Пашку как выморозило. А я еще больше психовать стал... А он отстраняться... Вот и докатились.

      - С ним так нельзя, - авторитетным тоном заявил Тарасов. - Ну а сюда-то ты чего пришел? Ужин мне приготовить и мое пиво выжрать?

      - Я попросить пришел, - глядя прямо ему в глаза, сказал Тимур. - Помоги мне его вернуть.

      Данька закашлялся.

      - Как  ты это себе представляешь?

      - Понятия не имею, - обезоруживающе честно признался Тимур. Его уже заметно повело, линия губ стала мягче, а выражение лица спокойнее. Тарасов издал возмущенный возглас, но протест умер под умоляющим взглядом.

      - Ладно, черт с тобой, - сдался он, и Тимур вскинулся, в порыве чувств едва не расплескав свое пиво. - Ну вот, нажрался уже. Иди спать, чучело!

      - Спасибо, - обрадовался Тим и, шатаясь, побрел в хозяйскую спальню.

      - Эй, ты куда? - попробовал возразить Тарасов, но, подумав, махнул рукой. Пусть спит там, в конце концов, диван тоже ничего. С другой стороны... Подождав минут десять, Даня достал мобильник и, не глядя, набрал хорошо знакомый номер.

      - Паш, - ласково сказал он, выслушав все, что желал сообщить ему лучший друг, разбуженный среди ночи. - Подрывай-ка задницу с кровати и дуй ко мне. Быстро! Да, я в курсе, который час и какая я сволочь. Нет, сейчас я тебе ничего не скажу. Паш. Я жду.

      Злой и взъерошенный Матвеев, появившийся спустя сорок минут, прямо с порога в весьма доходчивых выражениях выразил свое отношение к ночному звонку.

      - Тихо ты! - шикнул Тарасов. - Тимура разбудишь.

      - Кого?! - вытаращился на него Паша. - Ты шутишь.

      - Иди и посмотри, - пожал плечами Данька и махнул рукой в сторону спальни. Павел проследил взглядом направление и нехорошо сверкнул глазами, едва заметно напрягшись.

      - Ты... - с трудом выдавил он из себя. - Что он там делает?

      - Ну, - легкомысленно отозвался Даниил, разглядывая свои ногти, - он пришел поговорить, я его впустил. Сперва не клеилось, потом мы выпили и все пошло куда легче. Он мне даже пожрать приготовил, прикинь? Ну, вот я и подумал: а что я, собственно, теряю?

      Его с силой приложили об стену, вышибив из легких весь воздух.

      - Да ты что творишь?! - прошипел нависший над ним невменяемый Пашка. Тарасов усмехнулся и легонько оттолкнул его от себя.

      - Ревнуешь. Значит, не все потеряно. Так. В общем, я сейчас отвалю, вернусь завтра вечером. Где вторые ключи ты знаешь, дверь потом запрете. А ты хоть раз в жизни послушай меня и выключи эту свою… отмороженность. Поговори с парнем, может, услышишь чего интересного. Ты же из него всю душу вынул, а сам ни во что не ставишь. Мне бы не понравилось, если бы меня... стеснялись. Он младше, да еще и темпераментнее тебя. С ним говорить надо, а не отмалчиваться, как ты любишь. И отпусти меня наконец, ничего я твоему сокровищу не сделал.

      Паша послушался скорее механически, чем осознанно, и Тарасов скользнул к двери.

      - Слепой ты, Пашка, - сказал он уже с порога. - Парень тебя любит, а ты не замечаешь. Открой глаза, дурень. И в следующий раз, если я выдергиваю тебя не вовремя, просто мне скажи об этом.

      Он издевательски подмигнул растерянному Матвееву и театральным шепотом добавил:

      - Презервативы под матрасом!

      А затем скрылся за дверью.

      - Сам ты дурень, - вслед ему пробормотал Пашка. - Это еще кому из нас надо открыть глаза.

      Он бросил взгляд в сторону спальни и внезапно осознал все, что ему говорил Данька. "Парень тебя любит". Пришло время услышать это  cамому.

     "Одноразовый секс" 

      Будильник, зачем-то зазвонивший ранним воскресным утром, вырвал Тарасова из приятной дремоты. На ощупь нажав нужную кнопку, Данька довольно заурчал и зарылся носом в пахнущие травяным шампунем волосы. Девушка завозилась, устраиваясь поудобнее, и затихла. От нее исходило расслабляющее уютное тепло, к которому хотелось быть как можно ближе. Тарасов медленно провел ладонью по шелковистому обнаженному бедру, коснулся губами острого выпирающего позвонка на шее, снова окунаясь в такой странно знакомый свежий запах... Стоп.

      Он распахнул глаза и, приподнявшись, заглянул в лицо девушки, разбуженной его возней.

      - Нина?!

      - Ты чего кричишь? - недовольно поморщилась та. - Спать еще и спать...

      - Нина... - у Даньки буквально пропал дар речи. - Ты... ты здесь как?

      - Тарасов, я здесь сплю, - потерев глаза, отозвалась девушка. - Спала, точнее, пока ты не поднял кипеш. У нас что, пожар?

      - Чувствую, что будет, - Даниил оглядел разворошенную постель, хранившую недвусмысленные следы произошедшего ночью, и взялся за голову. - Пашка меня убьет!

      Нина вздохнула и, приподнявшись на локте, внимательно посмотрела на Тарасова.

      - А ты собираешься ему отчитываться? Я - нет. Это не его дело. Ну, случилось, с кем не бывает? Раньше у тебя не было комплексов по этому поводу, насколько я знаю.

      - Раньше я не спал по-пьяни с сестрой лучшего друга, - пробормотал выбитый из привычной колеи Тарасов. Как же это вышло? Он хорошо помнил вечер в клубе. Нина пришла с подругой - то ли Кариной, то ли Катей. Пашки не было - его куда-то уволок совершенно одуревший от счастья Тимур, накануне позвонивший Даньке и непререкаемым тоном заявивший, что похищает Матвеева на все выходные. Сам Тарасов собирался подцепить девушку уже на месте, поэтому явился без пары. Подцепил, ничего не скажешь.

      - Много я выпил? - поинтересовался он у Нины. Девушка рассмеялась.

      - Не мало, - ответила она. - Я побоялась отпускать тебя в таком виде, поэтому поймала такси и отвезла домой. Ну, а потом оно само собой как-то...

      То самое, что произошло "само собой", Даня помнил очень смутно, но некоторые моменты, чудом сохранившиеся в памяти, были очень хороши. Настолько, что можно было бы и повторить, чем он и собирался заняться, перед тем как сообразил, с кем, собственно, имеет дело. Это меняло все. Пашка трясся над сестрой, как Кощей над златом, и то, что произошло ночью, ставило жирный крест на всей их дружбе. Господи, какой же он идиот!

      - Перестань, - поморщилась Нина, заметив  выражение его лица. - Мы оба взрослые люди, не произошло ничего из ряда вон выходящего. А Пашке вовсе не обязательно об этом знать. Давай просто обо всем забудем.

      Но вместо облегчения Данька испытал иррациональную обиду. Как это - забудем? Нина наблюдала за ним, слегка прищурившись: длинные, черные как и у брата, волосы, падали на плечи и грудь, оттеняя бледную, не тронутую загаром кожу. Ее сложно было назвать красивой в классическом понимании этого слова, по крайней мере, у Тарасова случались куда более эффектные девушки, но было что-то, что притягивало к ней взгляд. Может, дело было в теплых насмешливых искорках, прятавшихся в глубине карих глаз, а может - в сильном волевом характере, проскальзывающем в каждом движении и жесте – такими уверенными они были. В чем-то они с Пашкой были неуловимо похожи, но, несомненно, они были и очень разными. В частности, при взгляде на Пашку, Тарасову никогда не хотелось поцеловать его, тогда как сидевшая на кровати Нина вызывала вполне недвусмысленные желания. "Нельзя", - одернул он себя.