Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Веди, княже! - Серба Андрей Иванович - Страница 27


27
Изменить размер шрифта:

— Будь спокойна, госпожа: восход солнца ты встретишь на воле. Дозволь вернуться к моим людям?

Действительно, девушки смогли вывести беглецов к валу, правильным четырехугольником окружавшему лагерь. Жена кмета с обеими служанками и кормилицей, на руках которой сладко посапывала дочь Младана, остались в тени одной из византийских палаток. Сотник с воинами осторожно подобрались поближе к валу и затаились. Вал, наскоро и небрежно насыпанный легионерами, был невысок и не представлял серьезной преграды. Колья частокола были вбиты в землю тоже кое-как, никому из легионеров не хотелось по-настоящему изнурять себя трудом, поскольку подобными укреплениями византийцы обносили свои лагеря каждый вечер, и связанные с этим работы давно надоели. Наибольшую для беглецов опасность представляли часовые ночной виглы [31], несущие круглосуточную стражу снаружи и внутри лагеря по всей длине его вала.

Однако беглецы недаром выбрали именно предутренние часы: многие уставшие за бессонную ночь часовые, опершись на копья, сейчас спокойно дремали в ожидании смены. Опытному в подобных делах сотнику было достаточно нескольких слов, чтобы распределить обязанности между своими воинами. Двое из них бесшумно расползлись в противоположные стороны параллельно валу, сотник с оставшимися также ползком направились к видневшейся в десятке шагов от них фигуре византийского часового. Повесив на плечо щит, перенеся тяжесть тела на воткнутое в землю древком копье, тот мирно дремал, время от времени теряя точку опоры и наваливаясь тогда грудью на копье. В этих случаях он открывал глаза, вертел по сторонам головой и через какое-то время снова опирался на древко копья и прикрывал глаза.

Молниеносный бросок сотника с земли — и его кинжал глубоко вошел в незащищенное броней горло легионера, а левая рука закрыла ему рот. Тотчас один из болгарских дружинников подхватил на руки обмякшее тело византийца, другой уловил на лету его щит и копье, не давая им загреметь от удара о землю. Из темноты появились два других воина, наблюдавшие до этого за соседними часовыми. Допусти сотник какую-либо ошибку, они должны были обезопасить его справа и слева от других часовых, дав заодно возможность жене кмета со спутницами уйти за черту лагеря.

— К госпоже, — приказал одному из них сотник. — Скажи, что путь свободен, и помоги женщинам преодолеть частокол. А мы пока расчистим дорогу с той стороны вала.

Таким же образом был снят часовой с наружной стороны лагеря. Через несколько минут маленький отряд уже пробирался среди деревьев по склону расположенной рядом с византийским лагерем горы.

— Киев, княже, — прозвучал за спиной голос Ратибора.

— Знаю, воевода, — обронил Игорь, не поднимая головы.

Ему не нужно было смотреть по сторонам, приближение этого города он всегда чувствовал самим существом: сразу ставшим необычайно легким телом, гулким звоном колокольчиков в висках, стремительным током крови в жилах. Такое состояние бывало с Игорем всякий раз, стоило ему лишь очутиться рядом с градом, в котором он так редко бывал, служению и возвеличиванию коего посвятил полную походов и браней жизнь. Приближение к этому городу великий князь всегда чувствовал заранее, но каким образом, оставалось загадкой даже для него самого. То ли игривым, как нигде больше на Днепре, плеском ласковой волны, то ли особым свистом прохладного свежего ветра, с бешеной скоростью и неуемной радостью вырывавшегося на речную ширь из хмурых, холодных оврагов среди береговых круч. А может, неповторимым ощущением напоенного ароматом воздуха, в котором слились воедино запахи всегда сумрачного лесного правого берега и постоянно залитого ослепительным солнцем ковыльного степного левобережья.

Сколько раз покидал Игорь сей град и сколько раз возвращался в него обратно! Возвращался из морских и степных походов, с победами и после поражений, хмельной от обуревавшей его гордости и тяжко страждущий от телесных либо душевных ран. Постоянно видел этот город с ликованием, всегда стремился к нему, словно на крыльях. Всегда, но только не сегодня.

Триста ладей, целый флот, повел он совсем недавно от этих берегов на брань, а возвращался на одной-единственной. После поражения его флота в морском сражении Игорь с частью уцелевших русских судов приплыл к побережью Малой Азии, высадился на сушу и опустошил одну из византийских провинций. После ряда боев с подоспевшими имперскими войсками он был вынужден вновь уйти в море и отправиться домой. Догадываясь, что византийский флот может поджидать его возле устья Днепра, Игорь решил попасть в Киев кружным путем, однако ромеи оказались и там. В проливе, соединяющем Русское и Сурожское моря [32], произошел новый морской бой с преградившими русичам путь византийскими кораблями. Несмотря на неравенство сил, русичам удалось прорваться в Сурожское море, достичь его северного берега и двинуться в Киеву сухим путем. Сутки назад, оторвавшись от главных сил, Игорь с небольшим отрядом прибыл на берег Славутича. Уходивший в поход на ладье, великий князь считал для себя позором завершить его пешим! И вот на борту чужой ладьи он подплывал к стольному граду всей Русской земли.

Да, поражения случались у него и раньше, враги оказывались многочисленнее, сильней и прежде, однако всегда ответственность за неуспех похода вместе с ним делили согласные с его замыслами воеводы и тысяцкие. Свою часть вины чувствовала и дружина, которая, как бы храбро ни сражалась, могла бы сражаться еще лучше и не упустить победу. Поражений, подобных последнему, Игорь не испытывал еще ни разу, причем позор случившегося лежал только на нем, поведшем дружину в поход вопреки воле богов и наперекор слову большинства участников воеводской рады. Лишь на нем, великом князе, кровь и неслыханный позор страшного похода…

Нос ладьи с разбега наполз на прибрежный песок. Оба ряда гребцов с поднятыми веслами замерли на местах, не смея встать на ноги раньше великого князя. Глаза приплывших вместе с Игорем воевод выжидающе уставились на него. Великий князь медленно поднялся со скамьи, сделал первый шаг к молчавшей, тревожно застывшей на берегу огромной толпе киевлян.

Великая княгиня, держа за руку юного княжича Святослава, стояла впереди всех. В шаге за ее спиной сгрудилась плотная группа киевских бояр и лучших мужей полянской земли. Чуть в стороне от толпы земельной и торговой знати замерли двое воевод, оставленных с частью дружины для охраны города от возможного набега кочевников. Широко открыв глаза, закусив до боли губу, дабы сдержать невольно рвущийся из груди крик, Ольга смотрела на приближавшегося к ней мужа и не узнавала его.

Не было на нем, как обычно, ярко-красного великокняжеского корзно [33] с большой золотой насечкой. В серой тяжелой боевой кольчуге, простой белой рубахе и грубых высоких сапогах великий князь ничем не отличался от обыкновенного русского дружинника. Но вовсе не одеяние Игоря, а его лицо поразило Ольгу: осунувшееся и почерневшее, с ввалившимися щеками и глубоко избороздившими лоб морщинами. Глаза словно провалились внутрь черепа и сверкали оттуда злым, настороженным блеском, перекошенные губы едва были заметны из-под густых, спускавшихся до подбородка усов. Суров и неприветлив был облик великого князя, быстрыми и стремительными шаги, которыми он приближался к жене и боярам. Гнетущая тишина висела вокруг него.

Вот Игорь в трех шагах от Ольги. Обычно он с улыбкой протягивал руки к Святославу, сажал его на плечо, но сейчас глаза мужа безразлично скользнули мимо жены и сына так, будто их вовсе не существовало. Остановившись, Игорь гордо вскинул голову, холодным взглядом окинул безмолвную толпу бояр и лучших киевских мужей. Губы князя раздвинулись, обнажая два ряда белых, ровных зубов.

— Что молчите, бояре и воеводы? — глухо прозвучал над толпой голос Игоря. — Нечего молвить или мыслите, что от вашего молчания станет легче мне либо вам? Нет, друга, легче не будет никому, а потому слушайте мое слово…

вернуться

31

Вигла — стража, караул в византийской армии.

вернуться

32

Керченский пролив, соединяющий Черное и Азовское моря.

вернуться

33

Корзно — княжеский плащ.