Мечом раздвину рубежи - Серба Андрей Иванович - Страница 49

Шум усилился настолько, что в нем возможно стало различить отдельные голоса. Встрепенувшись, Игорь открыл глаза. Так и есть: рада разделилась на две части — славянскую и варяжскую, и только Асмус с Браздом не принимали участия в перебранке. Пожалуй, пришло время включиться в раду и ему, а не делать, как прежде, вид, что внимательно слушает ее участников, принимая к сведению их советы и предложения. Хватит, намудрствовались и наспорились вдоволь, теперь настал черед внимать тому, что решил он, Игорь, и что надлежит выполнять всем присутствующим, по нраву или нет придется им это.

Игорь, привлекая к себе внимание, громко кашлянул в кулак, начал неторопливо подниматься со скамьи. И тут же вокруг наступила тишина, нарушаемая лишь ударами о борт волн да скрипом весел в уключинах. Встав в полный рост, Игорь обвел взглядом присутствующих и ощутил, как повисло среди них тревожное ожидание. Значит, он не напрасно присматривался к предшественнику Олегу и научился, как должно вести себя великому князю на подобных радах. Надобно позволить всем участникам выговориться до конца, и тогда после взаимных упреков, воспоминаний о мелочных обидах, сведения личных счетов, чем обычно заканчивалось обсуждение общих планов между русскими воеводами и варяжскими ярлами, каждое слово великого князя будет звучать еще весомее, значительнее.

Игорь вскинул голову, проследил глазами за чайкой, устремившейся мимо ладьи из открытого моря к невидимому берегу, выбросил в направлении ее полета руку.

— Воеводы и ярлы, там — крепость Дербент, крайняя южная оконечность хазарских земель. По уговору с каганом мы обязались не трогать его подданных и не причинять вреда их имуществу. Хотя…— он усмехнулся, — мы не позарились бы на подданных кагана и без уговора, ибо там, где прошли его сборщики налогов, рассчитывать на добычу нечего. Но Дербент — это и крайняя северная точка владений кавказских мусульман и албанских христиан, с которыми мы не заключали никаких уговоров. Не заключали и не заключим, ибо тому, кто поднял оружие на русича или викинга, их братья отвечают тем же! На этом море была пролита кровь русских купцов и их спутников-викингов, и мы принесли их убийцам свою месть! До сегодняшнего дня на этих берегах была власть разных владык: персидского шаха и арабского халифа, властителей Аррана, Джиля, Табаристана, Джорджа-на и прочих ханов и беков. Отныне на Хвалынском море от Дербента до берегов Хорезма на востоке и до побережья Мазендарана на юге одна власть — наша!

Среди слушателей возникло оживление, от взгляда Игоря не ускользнуло, как подался к нему всем телом ярл Эрик, как сжались до белизны губы полоцкого князя. Что, не дождетесь самого важного для вас — кого, куда и с какой целью направит великий князь? Сейчас узнаете!

— Ярлы Эрик и Олаф! Ваши драккары бороздили многие моря, храбрость ваших викингов знают Европа, Африка, Малая Азия. Однако ваших драккаров не видели берега Хвалын-ского моря, отвага ваших викингов неведома воинам арабского халифа и персидского шаха. Ярл Эрик, покажи племенам и владыкам Джиля, Аррана и Табаристана, что такое викинги. Ярл Олаф, пусть то же самое сделают твои викинги в Мазендаране и Дейлеме. Полоцкий князь Лют, тебе надлежит отправиться в землю Джорджанскую и взять на копье город Абисекуп! Главный воевода Асмус, ты одинаково искусен в сражениях на воде и суше, а потому твоих воинов ждет в стране Ширванской город Ардебиль, лежащий в трех днях пути от моря. Воевода Бразд, тебе с тысяцкими Олегом и Сфенкелом велю остаться при мне и подчиняться лишь моим приказам. Воеводы и ярлы, я молвил свое слово! Доколе оно не стало приговором великого князя и законом для вас, готов выслушать каждого, внять его мудрому совету или уважить просьбу. Жду вас, братья и боевые друга!

Скрестив на груди руки, Игорь наблюдал за вмиг оживившимися, заговорившими соратниками. Никто и не думал подходить к нему. Ярлы Эрик и Олаф потому, что услышали сейчас то, о чем не смели и мечтать: великий князь разрешил им действовать самостоятельно, без присмотра своего воеводы либо одного из князей земель. Князь Лют также не мог быть в обиде: при памяти Игоря князь Олег, зная нелюбовь полочан к Киеву, ни разу не доверял их князьям или воеводам командование крупными частями своего войска, а на сей раз князю Люту, дабы воевать Джорджанскую землю и штурмовать Абисекуп, предстояло получить под свое начало, помимо полочан, и других русских воинов.

Удивляло лишь поведение Асмуса: Игорь был уверен, что тот, как главный воевода, рассчитывал находиться при великом князе и наравне с ним командовать всеми отрядами. Но за время плавания он так наскучил Игорю своими советами и поучениями, что ему при виде главного воеводы иногда хотелось даже выпрыгнуть за борт. И еще по одной причине не нужен он был подле Игоря. Всякая одержанная с ним победа неминуемо будет объяснена его умением и опытом, чего не случится с такими помощниками, как воевода Бразд с тысяцкими Олегом и Сфенкелом. Правда, Бразд не меньше Асмуса искушен в воинском деле и известен своей хитростью, но он Древлянин, а потому никто не станет превозносить его как рьяного радетеля интересов Киева и его великого князя. Зато наличие таких помощников, как Бразд с тысяцкими Олегом и Сфенкелом, позволит Игорю в случае поражения свалить вину на них: тысяцкие из-за молодости и неопытности не оправдали его доверия, а что касаемо Бразда, то… когда и какой древлянин желал добра полянам и киевскому князю?

Подождав еще немного, Игорь громко произнес:

— Воеводы и ярлы, вы слышали мое слово, теперь оно стало приговором великого князя. В полночь каждый из вас отправится в указанную ему сторону, а я останусь близ земли Ширванской. Там, у берегов Нефата(Земля Нефата (Нефтяная земля) — район нынешнего Баку.), на островах Нарген, Дуванной и Була(Остров Нарген расположен в 6 километрах от бакинского берега, остров? Дуванной и Була — в 18 километрах.), будет наше главное пристанище. Туда вы станете отправлять захваченную добычу, там каждые три дня я буду ждать гонцов с вестями от вас, дабы в случае надобности оказать подмогу. Да помогут нам наши боги, да покровительствует нам Небо!…

Едва дождавшись завершения рады, ее участники поспешили к своим дружинам, и лишь Асмус не тронулся с места. Как главный воевода, он сидел по правую руку Игоря и, когда тот сделал попытку встать со скамьи, придержал его за плечо:

— Погоди, великий князь. Дозволь слово молвить.

— Внемлю тебе, главный воевода.

— Не мне требовать от тебя ответа, великий князь, но объясни, отчего отправил ярлов Эрика и Олафа одних, без нагляда русского воеводы? Ведь только его присутствие удерживает викингов от проявлений своей неуемной ярости, пролития невинной крови, излишних разрушений. Всего того, что вызывает у народа, подвергнувшегося нашествию, ненависть к пришельцам и еще долго заставит считать их детей и внуков своими недругами. Разве мы явились сюда наживать новых, ненавидящих Русь врагов, а не покарать морских разбойников, грабивших наших купцов?

— Конечно, покарать разбойников. Но где ты их сейчас сыщешь, главный воевода? Думаешь, они ждут наших воинов в своих логовах на островах? Нет, они разлетелись из разбойничьих гнезд сразу, как только прослышали о появлении наших ладей в Хвалынском море. Знаешь, где они сегодня?

— Да, ибо ведаю, что такое здешние разбойники. Это прибрежные племена, не желающие трудиться на земле и презирающие ремесло купца, а живущие грабежами на горных дорогах и морских караванных путях. Посему разбойники обитают сегодня не на островах-прибежищах, а укрылись в своих селениях, где дождутся нашего возвращения домой и вновь примутся за прежнее.

— Не примутся! Я намерен уничтожить не только тех разбойников, что грабят сейчас, но и тех, кто наставлял их на сей путь, и тех, кто перенимает сегодня их опыт, дабы грабить завтра. Чтобы обезопаситься от волков, надобно уничтожить весь выводок. Вот почему ярлы и воеводы испепелят все разбойничьи селения и города, вот почему они искоренят всех разбойников — вчерашних, сегодняшних, завтрашних. Смерть должна настигнуть всех в волчьей стае — матерых волков и подрастающих волчат! Ежели грабежом занимается один человек — голову рубят только ему, ежели разбойничают несколько — карают всю шайку, но ежели грабежом промышляет целое племя — кара обрушивается на все племя. Таков закон русичей.