Приказ самому себе - Дьяконов Юрий Александрович - Страница 28

— Берегись, десятиклассники! — смеялись участники турнира.

Первый урок игры в шахматы Женя получил от отца. В семье играли и дедушка, и мама. Но, конечно, лучше всех играл папа. Ом уже тогда был перворазрядником.

По вечерам в дом частенько заглядывали папины сослуживцы. Говорили о новостях в стране и за рубежом, о проектах, книгах, кино фильмах. Но всегда разговор кончался одним:

— А что, Михаил Павлович, не сгонять ли нам партийку?

— Не откажусь, — откликался папа. И стихал в комнате шум. Двое садились за шахматный столик, а остальные окружали их.

Маленького Женю никакими силами нельзя было оторвать от этого зрелища. Лет с пяти он начал приставать к отцу:

— Папа, научи играть в шахматы.

— Рано тебе. Ты еще ребенок. Вот когда читать научишься…

— Так я уже умею! — не отставал Женя. — Хочешь, я тебе всю «Муху Цокотуху» прочитаю? Или «Мойдодыра»?

— Э-э, хитрец! Ты же их наизусть выучил.

— Так я тебе по книжке прочитаю! А ты пальцем води.

Папа все не соглашался. Но однажды, придя с работы раньше обычного, нигде не нашел сына. Потом увидел ногу, торчащую из-под стола, и приподнял скатерть. На полу перед расставленными на шахматной доске фигурами сидел Женя. И плакал.

— Ты что, сынок?

— А чего ж они?.. Пишут на заграничном языке, — пожаловался Женя, тыча пальцем в раскрытую книжку «Шахматные этюды».

Папа улыбнулся. Женя знал лишь русские буквы, а клетки в книге обозначены латинскими. Где ж тут разобраться!

— Ладно, сынок. Раз ты такой настойчивый, я научу тебя…

Так, еще не умея читать, Женя начал играть в шахматы.

— Время! — объявил главный судья. И турнир начался.

Тут уже было не до смеха. Нужно думать, играть. Первым противником Жени как раз и оказался десятиклассник Копытин. Уже через три минуты он забыл о возрасте противника. Белые, которыми играл Женя, стремительно наступали. На шестнадцатом ходу остроносый мальчишка, отдав пешку, взял слона. А на двадцать третьем, осторожно сняв ферзя, застенчиво объявил:

— Шах королю…

Копытин с отчаянием глядел на доску.

— Да-а, — сказал судья. — Как ни крути — все равно мат.

Копытин вскочил и смешал на доске фигуры…

На четвертый день выяснилось, что чемпионом по шахматам стал ученик четвертого «б» Женя Карпенко. Когда об этом объявил радиоузел, ликовали все начальные классы. Мальчишки третьих и четвертых классов прибегали на второй этаж к старшеклассникам, плясали, корчили рожи, показывали им «носы», а потом с визгом летели по лестнице к себе на первый этаж.

Увлечение техникой пришло к Жене позже. И тоже передалось от папы. Дома всегда много говорили о технике. Сам инженер-проектировщик, папа любил всякие новинки. Радиоприемники и магнитофоны, озонаторы, водосмесители, лампы дневного света и десятки всевозможных устройств бытовой техники населяли их квартиру. Но задерживались недолго. Едва в магазинах Ростова, Ленинграда, Москвы или Киева появлялось что-то новенькое, оно тотчас попадало к Карпенко, вытесняя устаревшие образцы.

Многое папа усовершенствовал и придумывал сам. Например, кто может обойтись без ключей?.. А ключей к дверям не было.

Прибежит Женя из школы, проведет по двери ручкой портфеля, в которую папа врезал магнит, — и готово! Дверь сама бесшумно откроется перед Женей. Как в сказке!

А какой «лентяйчик» придумал папа! Стоит в прихожей обыкновенный ящик. Только в крышке — дыра, напоминающая подошву. Ставишь туда ногу. Нажал кнопку. Зажужжит в ящике, будто сто майских жуков туда забрались. Прошло полминуты — щелк! Глядишь, а ботинок сияет, как новый.

Женя любил читать папин журнал «Техника — молодежи». Но в нем много непонятного. И папа стал приносить «Юный техник»:

— Глянь. Может, есть что стоящее? Случайно купил в киоске.

«Стоящее» находилось. Да еще сколько! Глаза разбегались.

— Вот бы такую модельку сделать! Шик!.. Но где делать? Да и не из чего, — пожаловался как-то Женя.

— Голова! А станция юных техников на что? — сказал папа.

— А меня разве возьмут?

— А для чего ж она? Там таких огольцов ждут не дождутся. А вы тут, скучая, штаны на диване протираете…

— Как я сделал КИБа? — смущенно переспрашивал Жени. Так не я один. И ничего не сделал бы, если бы не Серфед.

— Какой еще Серфед? — вытаращили глаза мальчишки.

— Мы так инструктора по кибернетике Сергея Федоровича называем. Вот голова! А руки!.. Все сделать может!..

— Будь человеком! Покажи КИБа! — приставали мальчишки.

— Так он же на станции. Может, если директор попросит…

Мальчишки гурьбой побежали к Алевтине Васильевне…

В воскресенье вдоль стен зала выстроилось больше сотни зрителей. Женя открыл чемодан. Все подались вперед. Посреди зала стоял игрушечный пес. Женя объяснил:

— КИБ — это чтоб было смешней. Кибернетический Бобик.

— А чего ж твой Бобик стоит?.. Пусть бегает!.. Гавкает!

— Сейчас, сейчас! — Женя взял длинный тонкий проводок, прикрепленный одним концом к ошейнику КИБа, а другим — к маленькому ящичку с крошечными кнопками. Что-то сделал.

— Живой!.. Как живой!.. Идет! — закричали мальчишки.

Действительно, кибернетический Бобик вдруг приподнял коричневые плюшевые ушки и, смешно переваливаясь, пошел по кругу. Стасик Филиппов выскочил вперед и на пути его положил перевернутый стул. Пес замер, сделал два шага назад и, презрительно помахивая хвостом, обошел препятствие.

— Вот хитрюга!.. Все понимает!.. Ну и Бобик!

Но некоторым этого показалось мало:

— А чего ж он не гавкает?.. Подай голос!

— Ни фига не выйдет! — крикнул Ваня Савченко. — Он не умеет!

— Нет, умеет! — гордо сказал Женя. — Вот сейчас мы поставим перед ним изображение кошки…

— Не надо изображения! — закричал Костик Симочкин, — Пусть на живую гавкает! — распахнул курточку и выпустил маленького серого котенка, которого только что подобрал на улице.

Все, затаив дыхание, ждали. Сначала котенок прижался к ногам Костика. Но потом расхрабрился и пошел навстречу Бобику.

КИБ дрогнул и тоже пошел навстречу. Вдруг открылась маленькая красная пасть, и раздался звонкий щенячий лай: «Гав!.. Гав-гав-гав!» Перепуганный живой котенок, под восторженные крики мальчишек, пустился наутек…

Началось с КИБа. Женя с Зиновием и Сашей по очереди несли драгоценный чемодан. Громада Театральной площади безлюдна. Стемнело, но фонари еще не зажглись. Холодные дождинки, как градом, секли лицо. Мальчишки надвинули кепки на глаза. Саша отворачивалась от ветра, шла то боком, то спиной вперед.

— Быстрей, — торопил длинноногий Зиновий. — Тащимся тут.

— Иди, Зинка, иди. Не останавливайся. Я что-то увидела.

— Ну что там? — заинтересовался Женя.

— Ре-бя-та, — таинственно сказала Саша. — За нами следят!

— Где?.. Никого же нет! Выдумываешь, — обернулся Зиновий.

— Буду я выдумывать! Вон памятник погибшим, видишь?.. Так он за обелиск спрятался. Понял? Теперь ты иди вперед пятками.

Зиновий послушался. Только они пошли, темный силуэт выскользнул из-за обелиска и двинулся за ними. Они стали, и он тотчас скрылся за столбом. Зиновий сказал тихо:

— Женька! Может, он за твоим КИБом охотится?

— Ой! Если что, мне голову оторвут! Скорей до станции!

Миновав огромное здание управления СКЖД, они вошли в темную аллею Парка пионеров. Черные силуэты деревьев обступили со всех сторон. Сквозь шум дождя слышались неясные стоны, шлепки, скрежет. Казалось, тысячи живых существ затаились, перешептываются, смотрят невидимыми злобными глазами. Им стало не по себе. Саша обернулась: у входа в парк снова мелькнула тень. Зиновий на ходу подобрал колючую ветку акации:

— Пусть только сунется. Как трахну по башке.