Приказ самому себе - Дьяконов Юрий Александрович - Страница 16

— Тут они что-то напутали. Задача не имеет решения.

А в школе его на смех подняли. Почти весь класс решил. Валерка такой скандал закатил, что бабушка расплакалась. А что толку? Двойку-то все равно поставили. И еще пришлось отдавать маме полтинник.

Стал Валерка оценки выпрашивать. Удавалось. Но есть такие вредные учительницы. «В другой раз, — говорит, — заработаешь — поставлю…» А как завтра маме дневник показывать?! Стал он двойки в дневнике стирать. Но получалось плохо. Мама косится:

— Тут что-то не так. Я спрошу учительницу.

Потом стал листки вырывать, а на чистых сам себе оценки ставить. Но у мамы какой-то особый нюх. Сразу заприметила:

— Что это у тебя оценки одной рукой поставлены? Уж не твоя ли это рука? Подождем до выяснения.

Ну и выяснила… В цирк не взяла и неделю к телевизору не подпускала. Хорошо еще, что бабушка добрая.

Однажды Валерка пожаловался Сазону:

— Опять за неделю ничего не заработал. Одни тройки.

— Ля! А тебе что, платят? — живо заинтересовался Сазон.

Валерка соврал, сказал, что за «5» и «4» платят по рублю и полтиннику. Но и это сильно взволновало Сазона:

— Дурак ты! Тут же можно кучу денег заработать! Я помогу, — пообещал Сазон. — Айда в бумажный магазин.

Они купили пузырек с красными чернилами и два дневника.

— Порядок! — сказал Сазон. — Перепиши расписание и что задано. Остальное — моя забота. — Походил по комнате и добавил весело: — Значит, Сундук, заключим с тобой жентильменское соглашение. Я тебе. А ты мне, за работу.

— Джентльменское, — поправил Валерка.

— Что-о-о? — не понял сразу Сазон. — А-а, вон что… Ты, Сундук, знаешь, не умничай! Понял? Я этого не люблю.

— А я что? Я ничего, — пошел на попятную Валерка.

— Ну вот и давай. Шпарь расписание…

Сазон щедро поставил Валерке за неделю две четверки и четыре пятерки. Посмотрел на подписи учителей и красными чернилами расписался так же, как они. Прямо художник!

— Не подкопаешься. Хоть прокурору показывай! — радовался Сазон. — Получай, Сундук, денежки. А мне сейчас гони рубль!

Валерка сказал, что отдаст потом. Но Сазона не проведешь:

— Потом — суп с котом! Не хочешь?.. Сейчас все выдеру!

Валерка испуганно вцепился в дневник и отдал Сазону рубль…

И пошло у них сотрудничество на основе «Жентильменского соглашения». В одном дневнике учителя оценки ставят. Всякие. В другом, который для родителей, Сазон щедрой рукой сеет «4», «5» и лихо, с завитушками, расписывается…

Иногда Валерка с ужасом думал: «А если все раскроется?» Но остановиться уже не мог. А чтобы не попасться, недели за две до конца четверти начинал зубрить, ловко списывал контрольные. На уроках тянул руку, а на переменах вымаливал четверки.

С родительского собрания мама пришла расстроенная:

— Я думала, что ты почти отличник. А, оказывается, у тебя были даже двойки!.. Ужас! Почему я их в дневнике не видела?

— Ой, мамочка! — выкручивался Валерка. — Эта математичка такая забывчивая! Она меня с кем-то спутала. Честное слово.

— Чем ты недовольна? — вмешалась бабушка. — У них, Капа, такие задачи пошли, что я в них… Как это говорится?..

— Ни бум-бум! — охотно подсказал Валерка.

— Вот-вот. Ни бум-бум. А ведь я когда-то гимназию окончила!..

После недели болезни Зиновий пришел в школу.

— Здоров, Угол! — встретил его у пустого класса Сазон.

— А почему в классе никого? Где все?

— На пении. У нас же новая классная. По русскому. И певичку заменяет… Она мне пять поставила, — сообщил Сазон.

— Тебе-е-е? — недоверчиво протянул Зиночка. Он знал, что «пять» по пению Сазону могло только присниться.

— Точно! — глаза Сазона озорно блеснули — Хочешь пятерку?

— Конечно, хочу. А как?

— Слушай сюда. Тут вся штука в том, что петь…

Они спустились на первый этаж. Сазон отогнал подошедших было мальчишек, отвел Зиночку в угол и до самого звонка что-то шептал в ухо. Потом хлопнул по плечу и посоветовал:

— Главное — не тушуйся! Понял?

— Понял. А как зовут классную? — спросил Зиночка.

— Забыл… Вот честное слово. Из головы вылетело. Заковыристое имя. Да тебе-то что? Ты знай свое — пой!..

В кинозал вошла высокая женщина в светло-синем шерстяном костюме. Широкие плечи. Большие сильные руки. Черные волосы уложены в красивую прическу.

«Вот это учительница!» — с уважением подумал Зиночка.

— Ну, дети, кто еще не пел? — звонким голосом спросили она.

— Углов хочет! — крикнул Сазон. — Он в прошлый раз не был.

— Не надо выкриков, — поморщилась учительница. — Кто Углов?.. Ну, давай познакомимся. Спой свою любимую песню.

— А солдатскую можно? — с надеждой спросил Зиночка.

— Можно. Тебе аккомпанемент нужен?

— Нет. Я так, — он откашлялся и запел:

Вдруг он заметил, что Саша Магакян делает ему какие-то знаки руками и в глазах ее испуг. Зиночка тоже испугался, пропел по инерции «Все грустишь обо мне-е-е!..» — дал отчаянного «петуха» и смолк.

В зале творилось что-то непонятное. Ребята и девчонки, уткнув лица в руки, пригнувшись к столам, давились смехом, мотали головами и вытирали слезы. Лицо учительницы покрылось багровыми пятнами. Глаза недобро смотрели на него.

— Это потому, — оправдываясь, залепетал он, — потому, что я не высоко взял… Можно, я еще раз… сначала…

— Нет, Углов! Это потому, что ты оч-чень много на себя взял!

— Я же не нарочно. Я теперь хорошо спою…

— Убирайся из класса, паяц! — крикнула учительница. — И чтоб матери не смел являться!..

Ох, как стыдно слоняться по пустому коридору. Он хотел спрятаться в туалет, но его окликнула учительница биологии:

— Углов! Почему ты не на уроке?

— Меня… она меня выгнала, — полуотвернувшись, выдавил он.

— Неужели ты способен на… Странно! — сказала учительница.

— Да я же ничего не сделал, Мария Ивановна! Я только спел песню, а она вот…. вызывает маму.

— А какую песню ты пел?

— Солдатскую. Ее еще папа пел. «Ты ждешь, Лизавета…»

— Вот как! — удивилась учительница. — Нехорошо… Послушай, кок, зачем ты пел именно эту песню? Ведь ты знаешь, что вашего классного руководителя зовут Елизавета Серафимовна?

Глаза Углова испуганно метнулись, он ойкнул и зажмурился. Но тотчас стал горячо убеждать учительницу:

— Мария Ивановна!.. Я же не знал, Мария Ивановна… Разве бы стал петь?.. Вот честное слово!..

Старая учительница и так по его лицу видела: Углов говорит правду, он не знал, и посоветовала:

— Вот что, голубчик. Кончится урок, подойди к Елизавете Серафимовне и извинись. Объясни, что не нарочно…

Еле дождавшись звонка, Зиночка вбежал в зал:

— Елизавета Серафимовна, извините… Я не знал, что вы… Елизавета Серафимовна…

— Во-первых, кто тебе разрешил врываться на урок?! — Так звонок же был.

— Звонок для учителя, а не для вас! Это раз. А во-вторых, ты говоришь неправду. Все ты прекрасно знал, но пошел на поводу у Васильченко. Решил пошутить?.. Ну так вот. Придет мать, и мы поговорим с ней о твоих шутках…

— Елизавета Серафимовна, у него мама больна. Не вызывайте, — попросила Саша Магакян.

— Очень плохо, если председатель совета отряда покрывает хулиганов, — резко сказала учительница и вышла из зала.

На большой перемене в учительской к столу Елизаветы Серафимовны подсела Мария Ивановна:

— Ну, как вам работается в пятом «б»?

— Очень трудно, Мария Ивановна, очень! Дисциплины никакой, каждый день ЧП. Мальчишки… Да чего стоит один только Васильченко. А эта «троица»: Филиппов, Савченко, Капустин! И представьте, этот хулиган Капустин — староста класса!.. Нет, нужны самые крутые меры.