Я и Костя, мой старший брат - Масс Анна Владимировна - Страница 13

— Уходишь? — спросил Костя огорченно. — А то пообедаем вместе. У нас суп есть в холодильнике.

— Я не могу, — ответила Наташа. — И так две лекции пропустила. А ты следи, чтобы Ира не вставала и регулярно полоскала горло. Таблетки для полоскания в кухне, на подоконнике. В шесть часов смеришь ей температуру. Ну, до вечера.

Не успела уйти Наташа — явилась целая компания: Светка, Люся и Колька Лебедев.

— Ой! Ты заболела? — испугалась Светка, увидев меня в постели. — Я еще вчера подумала, что ты больна. Ты такая красная сидела!

— А как мама? — спросила Люся.

Я рассказала, что Костя был у мамы, разговаривал с профессором и что слепота маме не грозит.

— Слушай, давай мы тебе чем-нибудь поможем? — предложил Колька. — Ну там в магазин сходим или еще чего-нибудь.

— Да у нас все есть. Вечером придет Костина знакомая, пирожков напечет! — похвасталась я.

— Светлана? — удивилась Светка, которой я рассказывала про Костино увлечение.

— И вовсе не Светлана, а другая, Наташа. Знаете, какая хорошая! Она меня вылечила. Настоящий доктор.

— Доктор едет на коне с балалайкой на спине, — сказал Колька.

— Как не стыдно! — напустились на него мы со Светкой и Люсей.

— Знаем, какие ты анекдоты рассказываешь!

— Да я ничего, — смутился Колька. — Нет, правда, давайте я лучше в магазин схожу.

Я видела, что ему очень хочется проявить обо мне заботу.

Позвала Костю и спросила, не нужны ли нам какие-нибудь продукты.

— Молока нет, — ответил Костя, зевая. — Пусть купят. И полуфабрикатов каких-нибудь. Блинчиков с творогом или голубцов. Деньги пусть сами возьмут в ящике. Я пойду спать, а то прямо падаю.

Он ушел в свою комнату. Люся и Светка проводили его восхищенными взглядами. Колька убежал в магазин.

— Ой, твой Костя просто вообще! — сказала Светка.

— Удивительно одаренный! — добавила Люся.

— Девятиклассники сегодня за ним всю перемену табуном ходили! Особенно девчонки. Я у одной спросила — она говорит, так интересно урок вел! В тысячу раз интереснее, чем их учительница.

— Это он еще всю ночь не спал и плохо подготовился! — сказала я. — А если бы он выспался, они бы вообще все в обморок попадали…

— Ой, он мне жутко нравится! — призналась Светка. — Не в том смысле, что я в него влюбилась, а в том смысле, что он, по-моему, очень хороший человек.

— И как только ты можешь учиться на тройки, когда у тебя такой брат! — воскликнула Люся. — Неужели тебе не стыдно?

— Точно, девчонки, — согласилась я. — Знаете, что я решила? Подтянуться по всем предметам. Я еще вчера решила, но вот заболела.

— Ну и что? Ты ведь в постели можешь заниматься!

— Могу. Русский устный я подзубрю, это не трудно. По письменному у меня четверка. Вот только математику я жутко запустила. Ничего не понимаю.

— А мы скажем Слуцкому, пусть он тебя подтянет.

Дима Слуцкий был у нас в классе самым лучшим математиком.

— Ладно, — согласилась я.

Светка и Люся раскрыли портфели и показали, что сегодня проходили и что задали. Я записала.

Вернулся Колька с продуктами.

— Позвони Слуцкому! — приказала ему Люся. — Договорись с ним, чтобы он Ирку подтянул по математике.

Колька позвонил.

— Согласился, — сообщил он, вернувшись из кухни, — С завтрашнего дня начнет. А сегодня он не может: у него математический кружок.

— Ой, мне тоже нужно бежать! — вспомнила Люся. — А то я на музыку опоздаю.

— И я пойду, — встала Светка. — Мне надо Шурика прогуливать.

— Ты его все так же ненавидишь? — спросила я.

— Когда это я его ненавидела? — удивилась Светка. — Просто он мне надоел своим писком. А вообще он такой стал симпатичненький. Как я приду из школы — прямо скачет!

Они попрощались и ушли, осторожно захлопнув дверь, чтобы не разбудить Костю.

Я положила учебники на стул возле постели и принялась за уроки. Удивительно, как легко все запоминается, если скажешь себе: я должна!

Подзубрила все правила по-русскому, историю выучила на урок вперед, впрочем, по истории у меня не было пробелов. Потом взялась за английский.

Мой «Дориан Грей» лежал рядом, на столе, только протяни руку. В другое время я бы не выдержала: никто меня не контролировал — пожалуйста, читай сколько влезет. Тем более, что я больна. Но я не протягивала руку, а честно учила английские слова и фразы. Потом, не заглядывая в учебник, написала английское изложение про льва, которого спас один бедняк, а потом этот лев, в свою очередь, встретившись с этим бедняком на арене цирка, не стал терзать его, а, наоборот, к изумлению белого бааса, стал ласкаться и повизгивать.

Я только математику не трогала. Решила, что уж подожду Слуцкого. Одна все равно ничего не пойму.

Я так увлеклась уроками, что не заметила, как наступил вечер. Заспанный Костя вошел в кабинет и сказал:

— Ты что глаза себе ломаешь? Не можешь лампочку включить?

— Костя, проверь изложение, — попросила я, протягивая ему тетрадь.

— Давай. А ты пока горло полощи.

Он проверил изложение и нашел всего две ошибки.

— Прилично, — похвалил он. — Подглядывала небось?

— Ой, ну даже ни разу не подсмотрела!

— А температуру мерила?

— Забыла. Да у меня нормальная, я же чувствую.

— Все равно померь. А то Наташка придет — даст жизни. Лопать хочешь?

— Очень хочу.

— Я тоже.

Костя ушел на кухню разогревать суп. Зазвонил телефон. Наверно, опять кто-нибудь из маминых сослуживцев.

— Светик? — услышала я радостно-взволнованный Костин голос. — Здравствуй, русалочка. Ну как у тебя прошел урок? Нет, я не мог остаться, я же тебе объяснил… К маме в больницу торопился. Что?.. В Театр эстрады? Спасибо, Светик, я не могу, у меня сестра больна. Да, вот такое стечение обстоятельств. Ты уж извини… Нет, никак…

Почему он разговаривает с ней таким просительным, виноватым тоном? «Русалочка»! Кикимора болотная, вот она кто! Другая на ее месте хоть спросила бы: что с сестрой, не надо ли помочь. И он еще с ней целуется!

— Светик, я понимаю… Ну, правильно, договаривались, но сегодня я не могу, пойми… Да?.. А с кем, если не секрет? Ах, с Венькой! Ну что ж, иди с ним, это твое дело… Светланка! А может, плюнешь на билеты и приедешь ко мне? Очень хочу тебя видеть… Что у сестры? Да обыкновенная ангина. Чего боишься? Заразиться? Да нет, она же в отдельной комнате!..

Ну и дрянь эта Светлана! Неужели Костя этого не понимает?! Ведь он умный!

— Не придешь? — упавшим голосом спросил мой умный брат. — А когда я теперь тебя увижу?.. Ну ладно… Ты только не сердись, русалочка… Ну, целую тебя…

Наконец-то положил трубку.

Я вынула градусник. Тридцать семь и шесть. Конечно, от возмущения. Это не считается. Я слегка стряхнула градусник. Ртуть упала до тридцати шести и восьми. Вот теперь в самый раз.

Скоро пришла Наташа и принялась за пирожки. Я чувствовала себя совсем здоровой и упросила Наташу, чтобы она разрешила мне снять компресс и помогать лепить пирожки.

Мы сидели на кухне. Я вырезала стаканом кружочки из теста, а Наташа лепила. Кто-то позвонил в дверь. Я почему-то решила, что это мамина подруга, тетя Лена, — мне очень хотелось, чтобы она пришла. А Костя, наверно, решил, что это Светлана — раздумала идти в театр и прискакала к нему. Мы оба так и бросились к двери.

Но это оказалась не тетя Лена и не Светлана, а наша классная руководительница Анна Георгиевна. Она принесла мне шоколадку и веточку мимозы.

Я удивилась. Анна Георгиевна, по-моему, меня не любила. Впрочем, меня многие учителя недолюбливали за плохую успеваемость и поведение.

— Извини, что я не пришла раньше, — сказала Анна Георгиевна. — У нас было совещание. Разреши мне раздеться.

— Конечно, Анна Георгиевна. Вот тут вешалка.

Я чувствовала себя очень скованно. Не привыкла, чтобы учителя ходили ко мне в гости.

— Как вы тут одни справляетесь? Впрочем, брат у тебя уже вполне самостоятельный, — она улыбнулась Косте. — Говорят, вы прекрасно провели урок в девятом классе. Но вам приходится много заниматься. Кто же вам помогает по хозяйству?