Наложница императора - Семенова Татьяна П. - Страница 40

— А Цыси это всё прохлопала? — удивился Ваня. — Она же следила за каждым шагом императора.

— Выходит, что так. Император Гуансюй встретился с Кан Ювэем, когда императрица Цыси уехала в загородную летнюю резиденцию, что в двадцати километрах от Пекина, и там предавалась развлечениям. Летний дворец — огромный ансамбль с жилыми зданиями, парками и павильонами, раскинувшимися по берегам искусственного озера, — был выстроен вновь для императрицы Цыси вместо прежнего, безжалостно разрушенного англо-французскими войсками во время второй «опиумной» войны. Дворцы в резиденции построили в 1888 году между франко-китайской и японо-китайской войной на средства, выделенные военно-морскому флоту и предназначенные для закупки судов за границей.

И будто в насмешку, рядом с озером вырос в придворном парке павильон из белоснежного мрамора в форме пришвартованного к берегу колёсного парохода. Да что там! В 93-м Цыси и вовсе упразднила адмиралтейство… «за ненадобностью».

— Вот это сильно! — оценил Ваня. — Логика понятна, между прочим: всё уже проиграли, терять нечего, так хоть погулять красиво.

— Так вот, — продолжала Аня, — пока Цыси там гуляла, Кан Ювэй и Гуансюй в тайне разработали план реформ. Кан Ювэй, возымев большое влияние на императора, настраивал его против Цыси и утверждал вполне справедливо, что она растрачивает огромные государственные средства на возведение посмертного мавзолея для себя и на обустройство то же летнего дворца. А деньги были нужны на реорганизацию армии и промышленности. К тому же Китай только что выплатил контрибуцию Японии.

Мавзолей для Цыси строили в тихом месте в восточных горах, покрытых девственным сосновым лесом — это примерно в семидесяти километрах от Пекина. Рядом находилась могила Сяньфэна. Строительство обошлось в два с лишним миллиона лянов серебром, что было значительно дороже любой из девяти гробниц предшествующих маньчжурских императоров. Могильный курган Цыси по форме напоминал курганы предков, однако выделялся размером и богатой отделкой.

Аня помолчала, вспоминая что-то, и добавила:

— А за год примерно до заточения Гуансюя Цыси вдруг решила переделать свою уже почти построенную гробницу. По её мнению, столбы из тикового[14] дерева оказались недостаточно массивными и внушительными… Но бог с ней, с гробницей, вернёмся лучше к Кан Ювэю. Считая расточительность Цыси по-настоящему опасной, он предлагал покончить с её властью — окружить летний дворец, арестовать императрицу и заточить на одном из островов озера Наньхай в Запретном городе. В итоге император Гуансюй с 11 июня по 21 сентября 1898 года издал множество указов, составленных участниками движения за реформы. Но планы смещения Цыси были раскрыты… Его предали! 21 сентября Цыси лично прибыла в Запретный город, приказала арестовать Гуансюя и заточить его на острове Иньтай. А сторонников реформ, четырнадцать приближенных к Гуансюю евнухов и его личную охрану она казнила.

Кан Ювэю удалось бежать. Он укрылся в японском консульстве. Цыси решила использовать это бегство с пользой для себя. Она велела отправить телеграммы в крупные города, что Кан Ювэй убийца императора, что он дал императору отравленные пилюли, а сам бежал. Наконец, она приказала схватить его и казнить на месте.

— Хитрая бестия! — почти с восхищением сказал Саша. — Пустила слух о смерти императора, чтобы занять его место по праву и одновременно предъявила народу убийцу Сына Неба. Ловко!

— Но и Кан Ювэй оказался не прост: бежал в Гонконг при содействии англичан. Ведь иностранцы игнорировали указ Цыси, и это приводило её в бешенство.

— А может, этот Кан Ювэй был английским шпионом? — предположил Ваня. — И в его планы входило развалить Китай при помощи слабовольного Гуансюя, а потом сдать Поднебесную иностранцам. Неспроста же он драпанул к англичанам!

— Вообще, я бы на месте Кан Ювэя подкатывал не к Гуансюю, а к Цыси, — стал рассуждать Саша. — Ведь именно у неё была реальная власть. Но он выбрал императора. Шушукался с ним тайно, планы разрабатывал. Понятно же было, если их раскроют — обоим каюк. Неужели не боялся? Ведь у Цыси повсюду были шпионы. Или за родину боролся не щадя жизни?

— Патриот или шпион, — резюмировал Ваня.

— Да что вы на него окрысились, — возмутилась Аня. — Как бы он обратился к Цыси? Он китаец, а не маньчжур! Она бы его и слушать не стала. Тем более, у Кан Ювэя в одном из пунктов реформ говорилось о признании всех национальностей Поднебесной равноправными . Этого Цыси допустить не могла. Китайцы бы тогда пролезли в Государственный совет, и получили высшие военные должности. А там, глядишь, и свергли бы пришлую маньчжурскую династию. Нет, императрица Кан Ювэя и на порог бы не пустила. А к иностранцам он убежал, потому что больше некуда. Они единственные могли его защитить. В нашем мире, между прочим, тоже неугодные властям люди ищут политического убежища за границей.

— Так ведь и Гуансюй — маньчжур. Чего же он якшался с китайцем? — не унимался Ваня. — Мог он предположить, что китайцы, просочившись в высшие эшелоны власти, свергнут маньчжуров и образуют новую китайскую династию?

— Не думай, что Гуансюй был этакой овцой, которую ведут на закланье, — возмутилась Аня. — Он был чрезвычайно образован и умён. К реформам подходил осторожно. И всё понимал. Не стал бы он давать такую власть китайцам. Ладно. Не будем отвлекаться. Короче, Цыси обвинила Кан Ювэя в убийстве императора. Однако в смерть Гуансюя практически никто не поверил. Цыси предвидела такой вариант, поэтому, отобрав у императора печать, опубликовала от его имени указ, вводивший регентское правление. Якобы император оказался не в силах управлять страной и решать политические вопросы, в общем, вновь «попросил» Цыси взять власть в свои руки. Последовали аресты по всему Пекину. Реформаторов казнили, их сторонников увольняли, отправляли в отставку. И, естественно, все указы, изданные в летний период вместе с Кан Ювэем, были объявлены недействительными.

— А Гуансюй? — спросил Ваня.

— Место его заключения бдительно охраняли евнухи. Их старались менять каждый день, опасаясь, что кто-то проявит симпатию к императору и поможет ему бежать. Цыси неоднократно пускала слухи о «тяжелой болезни Гуансюя», и представители иностранных держав, зная, что она способна убить императора, даже направили во дворец своих врачей для освидетельствования больного. На его стороне было много сочувствующих, но это не помогло.

— Мне кажется, знаешь, почему не сумели ему помочь, — высказал Саша вдруг посетившую его мысль, — слабовольный он какой-то, этот твой Гуансюй.

Ваня закивал в знак согласия. Ведь он уже говорил об этом.

— Да не в том дело, — обиделась Аня. — Я же говорю, его предали. В первую очередь, генерал Юань Шикай. Гуансюй доверился ему: рассказал о планах ареста Цыси, заручился поддержкой его войск, а тот донёс на него императрице, переметнувшись на её сторону.

— Да уж, у кого армия, то есть сила, у того и власть, — глубокомысленно заключил Саша и вдруг вспомнил: — Постой! А там же ещё была вторая императрица. Как её — Цыань? Она что, никакой роли не играла?

— Практически никакой, — сухо сказала Аня. — Она не могла противостоять Цыси.

— Почему? — удивился Саша.

— Императрица Цыань умерла… — ответы Ани становились всё более странными. — В общем, умерла и всё… Это долгая история, а нам уже пора…

— Куда нам пора?! — опешил Ваня.

— Ну, то есть я хотела сказать, что нельзя же так долго сидеть и разговаривать, я и так вам очень много рассказала… Я больше не могу.

— Вот те раз! — не унимался Ваня. — Ты же прервалась на самом интересном месте. Что было дальше? С Гуансюем, с тобой…

Аня неловко отвела взгляд и произнесла тихим, бесцветным, будто и не своим голосом:

— А дальше… дальше я ничего не помню.

— Как это может быть? — искренне не поверил Ваня. — Ты же была молодой. И по голове тебе ничем не били. Или как раз били?