Око времени - Кларк Артур Чарльз - Страница 40

День за днем поход продолжался. Личные разведчики Александра хорошо исполняли свою работу, царю и его военачальникам была знакома долина Инда, и к Джамруду колонна македонян двигалась другой дорогой — не той, какой пришли к их лагерю Бисеза с ее спутниками.

Однажды, когда до Джамруда оставалось не более двух дней пути, перед ними предстал город, которого никто из них не узнал. Колонна остановилась, и Александр выслал вперед отряд разведчиков в сопровождении Бисезы, де Моргана и нескольких сипаев.

Город имел явно выраженную планировку. Имея размеры большого торгового центра, он стоял на двух земляных холмах, и оба эти холма окружали массивные стены, выстроенные из обожженных глиняных кирпичей. Широкие ровные улицы пересекались под прямым углом, и впечатление было такое, словно здесь совсем недавно жили люди. Но когда разведчики осторожно вошли в ворота, они не увидели в городе никого, ни единого человека.

Назвать эти постройки руинами язык не поворачивался — для этого город слишком хорошо сохранился. Остались целыми и нетронутыми деревянные крыши. Но люди покинули город не в последние дни, а достаточно давно. Немногочисленные предметы мебели и посуда были сломаны и разбиты. Если и оставалась какая-то пища, ее давно растащили собаки и склевали птицы. Все вокруг было покрыто слоем тонкой красно-коричневой пыли.

Де Морган обратил внимание на сложную систему канализации и колодцев.

— Надо будет обязательно рассказать Киплингу, — проговорил он с суховатой насмешливостью. — Он обожает канализацию, наш Редди. Говорит, это признак цивилизованности.[16]

Земля была сильно вытоптана и изборождена. Бисеза зачерпнула пригоршню пыли и обнаружила у себя на ладони множество мелких обломков глиняной посуды и статуэток, терракотовые бусины, глиняные шарики, кусочки металла, похожие на разновесы, которыми могли пользоваться торговцы, а еще — обломки глиняных табличек с надписями на незнакомом языке. Всем этим был щедро сдобрен каждый квадратный сантиметр земли. Бисеза шагала по вековым культурным слоям. Наверняка этот город был очень стар — старше форта Джамруд, даже старше империи Александра Македонского. Настолько стар, что к двадцать первому веку его могла окончательно погрести под собой пыль столетий. Это было напоминанием о том, что этот район мира был обитаем и цивилизован в полном смысле этого слова долгое, долгое время — и о том, что глубины времени, потревоженные Разрывом, таили в себе много неизведанного.

Но город был брошен, словно его население собрало пожитки и ушло куда-то по каменистой равнине. Евмен заговорил о том, не изменилось ли течение рек вследствие Разрыва и не могли ли люди уйти в поисках воды. Но выглядело все так, словно город покинут давным-давно.

Быстрых ответов ждать не приходилось. Воинов-македонян, как и британцев, напугали эти руины, среди которых гуляло гулкое эхо.

«Город — «Мария Селеста»,[17] — подумала Бисеза.

Ночевать здесь не стали, продолжили путь.

После нескольких дней похода колонна Александра Македонского добралась до Джамруда, к всеобщему изумлению и ужасу как той, так и другой стороны.

Кейси, все еще передвигавшийся на костылях, подковылял к Бисезе и обнял ее.

— Ни за что бы не поверил. Ох, ну и несет же от тебя! Она усмехнулась.

— Вот что бывает, если две недели подряд лопать карри в кожаном шатре. Странно: Джамруд для меня стал почти домом, вместе с Редьярдом Киплингом и всем прочим.

— Знаешь, — ворчливо отозвался Кейси, — есть у меня смутное подозрение, что какое-то время эта дыра еще будет нашим домом. Пока никаких признаков возможности вернуться назад. Добро пожаловать в форт! Попробуй угадать, что смастерил Абдыкадыр. Не догадываешься? Душ! И от язычников, оказывается, порой есть польза — от тех, что посообразительнее, в смысле…

В форте Бисезу сразу окружили Абдыкадыр, Редди и Джош. Они жаждали, чтобы она поделилась с ними впечатлениями. Джош, конечно, был особенно рад встрече с Бисезой — он улыбался от уха до уха. А она была счастлива видеть этого искреннего и неуклюжего парня.

Он спросил:

— Ну, что ты думаешь о нашем новом друге Александре Македонском?

Бисеза невесело ответила:

— Придется как-то с ним договариваться и уживаться. Его войско сильно превосходит по численности наше — я имею в виду гарнизон под командованием капитана Гроува. Сто к одному, не меньше. Пока, как говорится, у Александра нет конкурентов.

— А еще, — лукаво проговорил Редди, — Бисеза наверняка считает, что Александр просто бесподобный красавчик, у которого глаза с поволокой и золотые волосы, струящиеся по плечам…

Джош яростно покраснел.

Редди спросил:

— А ты что скажешь, Абди? Не каждому выпадает счастье встретиться с персонажем стародавних фамильных преданий.

Абдыкадыр улыбнулся и пригладил свои светлые волосы.

— Может быть, придется-таки пристрелить своего прадедушку в энной степени и доказать, что все эти хронологические парадоксы, в конце концов, сущая дребедень… — Однако Абдыкадыру хотелось поговорить о более серьезных вещах. Он хотел кое-что показать Бисезе — и не только свой патентованный душ. — Я совершил вылазку в тот обрывок двадцать первого века, из-за которого мы оказались здесь, Бисеза. Я хотел осмотреть одну пещеру…

Он привел ее в кладовую в форте и протянул ей оружие, завернутое в грязные тряпки, но отлично смазанное и блестящее.

— Согласно данным разведки, такое оружие находилось в этом районе, — рассказывал Абдыкадыр. — Это был один из пунктов задания, полученного нами перед вылетом на «Пташке» в тот день. Речь шла о противотанковых ружьях, о старых гранатах из советских времен. — Он наклонился и поднял с пола одну гранату. Она была похожа на консервную банку, насаженную на палку. — Их не так много там, где я побывал, но все-таки они там есть.

Джош осторожно прикоснулся к дулу.

— Это автомат Калашникова, — объяснил Абдыкадыр. — В мои дни он считался антиквариатом — оружие, оставшееся после вторжения советских войск в Афганистан, то есть за пятьдесят лет до нашего времени. Но судя по всему, стреляет до сих пор неплохо. Те, кто сражался в горах, всегда любили свои «Калашниковы». Говорили, что нет автомата надежнее. Его даже чистить не надо, чего многие и не делали.

— Машины-убийцы из двадцать первого века, — с неприязнью выговорил Редди. — Потрясающе.

— Вопрос в том, — задумчиво произнесла Бисеза, — что со всем этим делать. Оправдано ли, скажем, применять огнестрельное оружие из двадцать первого века против армии из века Железного, невзирая ни на что?

Редди пристально уставился на автомат.

— Бисеза, мы понятия не имеем о том, что нас ожидает. Мы такого положения дел не выбирали. Кто бы и что бы ни забросило нас сюда — этому существу или катаклизму явно было на нас наплевать. Я бы так сказал: вопросы морали и нравственности к делу не относятся, на повестке дня — здравый смысл и прагматизм. Разве не глупо будет не сохранить эти мышцы из стали и пороха?

Джош вздохнул.

— Ты, как обычно, излишне помпезен, Редди, друг мой. Но я вынужден с тобой согласиться.

Войско Александра встало лагерем в полукилометре от Джамруда. Вскоре загорелись костры и образовалась странная помесь военной базы с бродячим цирком. В первый вечер с той и с другой стороны проявлялась осторожность и подозрительность, вдоль установленной по договоренности границы ходили британские и македонские часовые.

А вот на второй день лед начал таять. На самом деле все началось с Кейси. Он провел какое-то время вблизи от пограничной зоны. Поглазев сверху вниз на невысокого, но крепкого ветерана-македонянина лет пятидесяти, Кейси жестами втолковал тому, что хочет вызвать его на рукопашный поединок. Бисеза знала, что это такое: такая традиция существовала в некоторых воинских подразделениях. Сходились и дрались одну минуту без правил — кто кого.