Экстрасенс - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 3

Женщины стали покидать зал, но уже не толкаясь, как входили сюда, а уступая дорогу друг другу. И на многих лицах оставалась легкая радостная улыбка.

Наташа ПорОсенкова, как и все, подалась к выходу, но, заметив, что небольшая группка женщин, смущенно переминаясь, незаметно для остальных стараются остаться в зале, тоже приостановилась, делая вид, что роется в сумочке.

Когда масса людей схлынула, оставшиеся приблизились к сцене, и Наташа, стараясь казаться уверенной, присоединилась к ним.

На сцену вышла ассистентка с обыкновенной школьной тетрадкой в руках.

– На эту неделю только двадцать человек, девочки, – объявила она и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с их головами, – Андрей Бенедиктович очень занят.

– Олечка, но я на прошлой неделе записывалась! Помните, я вам звонила, что не могу прийти?! Вы же мне обещали перенести! – заторопилась одна из тех, что придвинулись вплотную к сцене.

– Я помню, вы у меня тут и записаны.

Остальные, заранее приготовив по две сотенные бумажки, выстроились в небольшую очередь.

Наташа сосчитала стоящих впереди себя. Она была двадцатой. И вроде бы попадала в список. На те самые оздоровительные сеансы, о которых ходили темные и бредовые слухи.

Записалась и важная дама. Она сразу объявила остальным с уже вернувшимся к ней апломбом:

– Меня Андрей Бенедиктович лично пригласил на индивидуальный сеанс!

И так как ее только что все видели на сцене, то никто спорить не стал. Когда же она, отойдя от очереди, громко спросила: «А что мы там будем делать?» – стоящая рядом женщина шепотом, едва шевеля губами, объяснила. И дама многозначительно кивнула головой.

– ПорОсенкова, – сказала Наташа, когда дошла очередь до нее. И протянула свои двести рублей.

– Поросёнкова, – проговорила ассистентка, вписывая ее в тетрадку.

– Не Поросёнкова, а ПорОсенкова. – Наташа всегда краснела, когда ее фамилию произносили неверно.

И тут ассистентка подняла голову:

– А вам сколько лет, девушка? У вас паспорт с собой? Если восемнадцати нет, я не запишу!

Наташа еще больше покраснела, стала доставать из сумочки паспорт. Ассистентка успокоилась и протянула квитанцию голубого цвета.

На ней были напечатаны день и время приема и название: «Доктор Парамонов. Ознакомительно-оздоровительный сеанс».

Выйдя из кинотеатра, Наташа позвонила по карточке из ближайшего автомата и доложила:

– Марина Викторовна! Я все сделала! Как записалось?

– Все хорошо, Наташенька, ты – молодец! – ответила Марина Викторовна Пиновская, которая официально считалась одним из руководителей охранного предприятия «Эгида». А неофициально… О ее неофициальном статусе знали только немногие и очень избранные.

Каждый вечер с девяти до десяти часов Василий Сергеевич выводил свою жену на прогулку. Жена заметно подволакивала ногу, да и рука ее была неловко согнута. Василий Сергеевич медленно вел ее, крепко придерживая за здоровую руку, по периметру территории вдоль высокой металлической решетки.

Норвежские строители появились в центре Мурманска, в тихом переулке неподалеку от гостиницы «Арктика», несколько лет назад. Их было немного, работали они быстро и аккуратно, так что привлекали внимание лишь проходящих мимо. Они занимались перестройкой детского сада. Детский сад был типовой – из тех, что строились по всей России в семидесятых – восьмидесятых годах. Окружала его зеленая территория с площадкой для игр, высокой металлической решеткой. Знатоки уверяли, что иностранцы, сохранив внешний облик здания, изменили внутренности неузнаваемо. Теперь здесь был комплекс из нескольких двухэтажных квартир, или, как говорили, «евростандарт». И само собой, каждая квартира обладала отдельным входом. Говорили также, что внутри здания было и помещение для охраны, которая на мониторах, не выходя наружу, постоянно просматривала всю территорию. По-видимому, это было близко к истине, потому что кривую калитку заменили ворота на электрической тяге, которые открывались лишь перед машинами, имеющими право доступа во внутренний двор.

В одной из этих квартир и жил Василий Сергеевич Поярков – владелец «заводов, газет, пароходов». Рассказ о том, как он когда-то за один год превратился из завотделом Мурманского горкома КПСС в видного промышленника, мог бы стать отдельной поэмой. Василий Сергеевич был не одинок в своем превращении, – тогда, на перетекании восьмидесятых в девяностые, богатство страны тоже довольно успешно перетекало в копилки малых и больших партийных функционеров. Надо сказать, что многие из них к этому внезапному богатству сначала относились опасливо, ведь их попросту назначили будущими миллиардерами. И опять же – далеко не все сумели сохранить и приумножить выделенный им кусок общенародного пирога. У кого-то он скоро зачерствел и усох, кто-то, ухватив доставшееся, отправился в бега за рубеж, и потом их встречали то в Италии, то в Канаде, зато другие, на зависть и удивление недавним соратникам по партии, быстро превратились в могучих воротил бизнеса. Сумел умножить доставшееся ему богатство и Василий Сергеевич.

Однако, как известно, богатые тоже плачут. И по разным поводам.

Около полугода назад в семье Василия Сергеевича произошло большое несчастье. Однажды его вызвали прямо с совещания, которое он проводил, а когда он примчался на своем джипе в больницу, то увидел в индивидуальной палате полностью беспомощную жену. Лицо ее было искривлено, рука и нога – отнялись

И хотя он поставил на ноги всю элитную медицину, даже из Москвы дважды возил на самолете профессоров, доставал лучшие западные лекарства, выздоровление проходило медленно.

А сам Василий Сергеевич с удивлением обнаружил, что, несмотря на частые отвлечения со всевозможными дивами, которые начались еще со времени его комсомольского прошлого да так и не прерывались, жену свою он любит искренне и преданно.

Теперь, когда основное лечение было пройдено, многое зависело только от них обоих. Жена все еще подволакивала ногу, да и рукой пользовалась неуверенно, но врачи, надеясь на лучшее, советовали расхаживаться.