Последний круг - Шенкман Стив - Страница 21

Между прочим, Десятчиков один на немногих сильных стайеров, родившихся и выросших в большом городе. Леня — коренной москвич. Насколько я знаю, в его спортивной судьбе два обстоятельства сыграли решающую роль. Его отец, Степан Иванович Десятчиков, был в свое время известным марафонцем, мастером спорта. Второе обстоятельство — жил Леня в Покровско-Стрешневе, очень спортивном районе. Сразу же за его домом начинался сосновый бор, а рядом Москва-река. Он в детстве многое перепробовал — лыжи, коньки, плавание, футбол. Класса, по-моему, с седьмого увлекся бегом. Здесь уж, наверное, отец повлиял.

Мальчику, выросшему в спортивной семье, чаще удается стать большим спортсменом. Родители в таких семьях оказывают большую моральную поддержку детям, помогают им и советом, и добрым словом. Ребята живут в атмосфере спорта, в разговорах о тренировках, соревнованиях, победах. Естественно, они тянутся ко всему этому, а в более зрелые годы стремятся превзойти своих отцов: появляется здоровое честолюбие. Примеры? Пожалуйста…

Тер-Ованесяны. Отец — Арам Аветисович Тер-Ованесян в тридцатых годах был рекордсменом страны в метании диска. Сын Игорь — трехкратный чемпион Европы и экс-рекордсмен мира по прыжкам в длину.

Десятиборец Юрий Дьячков был чемпионом СССР. Его мать — Нина Думбадзе, чемпионка Европы и многократная рекордсменка мира в метании диска. Отец — Борис Дьячков, чемпион страны двадцатых годов в прыжках и беге.

Володя Ляхов, один из сильнейших наших дискоболов, — сын знаменитого Сергея Ляхова, которому в предвоенные годы принадлежало 22 рекорда страны в метании молота, диска и толкании ядра.

Отец олимпийского чемпиона по прыжкам в высоту Юрия Тармака был чемпионом СССР по метанию диска.

Семь раз был чемпионом страны в барьерном беге киевлянин Иван Анисимов, а его сын тоже барьерист, Василий Анисимов имеет 11 медалей чемпиона СССР.

Ирина Турова, дочь знаменитых легкоатлетов предвоенных лет Галины Туровой и Роберта Люлько, была чемпионкой Европы в беге на 100 метров.

Сын многократного чемпиона СССР по метаниям А. Шехтеля был вратарем в «Зените».

Мать шестовика Геннадия Близнецова — в прошлом известная пловчиха.

У экс-чемпионки страны по бегу Александры Пареевой и известного метателя предвоенных лет Александра Шурепова пять детей. Четверо из них — мастера спорта, причем Ольга, Сергей и Андрей входили в сборную команду страны.

Если хорошенько поискать, я думаю, можно было бы добавить еще немало фамилий. Но и так список внушительный. Так что у Лени Десятчикова были основания стать известным бегуном. Всем он был хорош: трудолюбивый, боевой, приветливый парень. Один недостаток — не мог рубиться на финише. И не из-за того, что скорости не было. У Куца финишная скорость хуже, но Володя всегда сражался до последнего. А Леню обгонишь на прямой — сразу бросает борьбу. Вот это и не дало ему возможности пробиться в чемпионы. Пустяк ведь, столько терпишь на дистанции, потерпи еще несколько секунд, стисни зубы, выжми из себя скорость, еще чуть-чуть выжми… Нет, не мог. Сколько раз ругал я его. Понимал он все, но так и не сумел переломить себя. Вот я на него один раз здорово обиделся.

Перед самой поездкой в Рим проводились соревнования в Лужниках. Команда была уже отобрана. Но соревнования зачем-то решили провести. Забег был назначен на семь вечера. Я спокойно пообедал часа в четыре. Времени до старта как раз хватало. Я раньше чем через три часа после еды бежать не могу. Это все у нас знали. Но неожиданно забег перенесли на пять. Исаич попросил Леню предупредить меня заранее. Только я выхожу из-за стола, приходит ко мне домой Юра Захаров. «Скорее, — говорит, — собирайся в Лужники». Я разозлился ужасно. На стадионе спрашиваю у Десятчикова, почему не предупредил: «Такси, — отвечает, — не мог поймать». — «Все равно, — говорю, — не выиграешь. И еще лидировать тебе придется. А я уж с полным желудком посижу за тобой». Так и вышло, опять победил я Десятчикова. После весеннего матча был матч с поляками, тоже в Туле. Там мне предстояло встретиться с одним из сильнейших стайеров мира, Здиславом Кшишковяком. У меня были основания опасаться этого бегуна. Дважды был он впереди на Мемориалах Кусочинского, правда, на слишком короткой для меня дистанции — 3 тысячи метров. Кроме того, Кшишковяк выиграл «пятерку» и «десятку» на чемпионате Европы в Стокгольме. На обеих дистанциях он победил очень уверенно, уйдя от соперников за три круга до финиша.

Кшишковяк на год старше меня. Но беговой стаж у него был значительно большим, чем у меня. Он уже в Мельбурн приехал опытным мастером и занял там четвертое место с результатом 29.00. А я впервые вышел из 29 минут только в 60-м году. У Здислава был очень широкий диапазон дистанций — 7.58,2 на 3 тысячи метров, чемпион Европы на 5 тысяч и 10 тысяч метров, мировой рекордсмен в стипль-чейзе. Он умел очень быстро финишировать и терпел самые яростные рывки.

Мне было очень важно посмотреть на него в настоящем деле, проверить его финиш, его выдержку. Все говорили, что Кшишковяк один из самых верных претендентов на золото в Риме.

Мы с Артынюком дали хороший темп, а за три круга до финиша приготовились поймать рывок Здислава. Но поляк не спешил. За два круга рванул Казимир Зимны. Однако этот рывок мы с Саней проигнорировали: уж больно плохо выглядел Зимны, чтобы считать такой рывок опасным. Впрочем, ждали мы слишком долго, протащили Кшишковяка до финиша, а там он выиграл у нас на скорости. Когда он рванул, у меня мелькнула мысль — упереться и не отпустить его на финишной прямой. Но вторая мысль была более трезвой и правильной: пусть убегает, он достаточно настрадался в этом забеге, к тому же наши стипльчезисты заставили Кшишковяка здорово помучиться на дистанции 3 тысячи метров с препятствиями. Нелегко ему будет восстановиться, а через два месяца — Олимпиада. Кшишковяк показал очень высокий результат 13.51,6, я отстал на две секунды. На этом же матче поляк установил с помощью Коли Соколова мировой рекорд в стипль-чейзе.

Все ахали: Кшишковяк будет олимпийским чемпионом, он в блестящей форме и тактически обыграл Болотникова.

А у меня после проигрыша настроение поднялось. Я точно знал, что на моей дистанции Кшишковяку чемпионом не быть. Почему? Сейчас объясню. Поляк уже достиг пика спортивной формы. Продержать ее в течение двух месяцев, да еще на «десятке» и в «стипле», он не сможет: возраст не тот. К тому же «стипль» в Риме раньше «десятки», так что ко мне Кшишковяк попадет порядком измотанным. Нелегко далась ему и победа надо мной в Туле, упирался он на финише из последних сил. А накануне они в смерть сражались с немцем Гродоцким на Мемориале Кусочинского в Варшаве, я видел этот забег. Сколько можно так сражаться на финише? Четыре-пять раз за сезон — это максимум. Нет, я прекрасно понимал, что Кшишковяк поспешил набрать форму и зря старается выиграть все, что можно. Это был стратегический просчет.

Мой же пик формы был в Риме. Он пришелся не просто на дни Олимпиады, а точно на 8 сентября. Вот так все рассчитал Исаич. 6 или 7 сентября я еще не был в таком состоянии, как 8-го. Аптекарская точность.

На Мемориале Знаменских — это было через неделю после Тулы — я проиграл Артынюку. Такому бегуну, как Артынюк и проиграть не грех. Кстати, в тот раз он выиграл у меня впервые. Мы очень здорово разогнались, на финише началась рубка. Уже на последних метрах, в клетках, мне показалось, что Сани не видно, что он отстал. И вдруг он откуда-то высунулся и как будто клюнул на ленточку. Прозевал я его. А результаты были отличные — 28.58,0 и 28.58,2. Второй и третий результаты в стране за все время.

Обе дистанции на чемпионате Союза я выиграл довольно легко — рывком на финише. Оба раза вторым был Десятчиков. На «пятерке» третье место занял Артынюк, а на «десятке» — Захаров.

Такое распределение сил было воспринято как само собой разумеющееся. И бегуны, и тренеры уже успели привыкнуть к моим победам. Всем было ясно, что Десятчиков сейчас — второй стайер страны. Все-таки бесконечные травмы Артынюка сделали его не очень-то надежным стайером.