Знамение пути - Семенова Мария Васильевна - Страница 63

И в это время со стороны плёса, куда хотел выйти Винитар, показалась лодка, быстро шедшая на двух парах вёсел.

Первая мысль молодого кунса была о том, что на них всё-таки напали. Но из-за ближнего острова ярко светила луна, и он различил двуцветное одеяние Хономера.

Лодка быстро приближалась, и спустя некоторое время Винитару стало казаться, что нападение всё-таки произошло, только жертвой стала не его, Винитара, дружина, очень даже способная огрызнуться на любого обидчика, а свита самого Хономера. Действительно: лодка, выстроенная по местному обычаю – недлинная и широкая, с тупо срезанными, но зато высоко поднятыми носом и кормой, – несла шестерых человек. Жрец Близнецов стоял на носу, причём правая ладонь у него была замотана тряпкой. Ещё двое гребли, и один работал размеренно, неутомимо и ровно, как умеют только сегваны, а другой орудовал вёслами кое-как, без большого умения. Четвёртый сидел на корме и держал рулевое весло. Сидел, странновато скособочившись и явно стараясь не делать лишних движений. Так бывает, когда у человека что-то не в порядке с ногами.

А пятый и шестой вообще лежали на днище, и Винитар не заметил, чтобы они шевелились.

Тут молодой кунс с невольной горечью вспомнил, как представлялся ему ещё недавно этот поход в озеро Ковш. Как ясно он видел перед собой дорогу, почему-то очень похожую на ту, над которой господствовал замок Северных Врат: широкую и удобную, ведущую через хорошее открытое место. Он, Винитар, стоит на горке, слушая, как шуршит в траве тёплый ветер, а с неба льётся песенка жаворонка. Он стоит лицом к солнцу и смотрит туда, где дорога выходит из лесной чащи. Вот оттуда, из кружевной тени берёз, появляется человек… очень знакомый, хотя они виделись всего раз и притом годы назад… Человек поднимает голову и замечает его. И начинает неторопливо идти ему навстречу, одолевая последние петли дороги, вьющейся косогором. А Винитар стоит неподвижно и ждёт его, и звучит, звучит над их головами хрустальная трель жаворонка…

Вспыхнув на миг в его памяти, эта картина обрела запредельную чёткость буквиц письма, отданного пламени, – и, как то письмо, рассыпалась пеплом. Хономер не сдержал обещания. Да ещё и явился на встречу во главе кучки израненных спутников. Станет небось просить отвезти назад, в Тин-Вилену… Тут у кунса мелькнула странная и почти смешная мысль: «А может, просто они ЕГО встретили чуть раньше, чем я?..»

Если так, то удивляться, право, было нечему.

Разве только выражению торжества на лице Хономера, нянчившего руку в набухшей кровью тряпице…

– Святы Близнецы, чтимые в трёх мирах! – первым поздоровался жрец. – Видно, не зря мы спешили, потому что, похоже, ты не намерен был нас здесь дожидаться!

«А я, собственно, тебя и не ждал…» – подумалось Винитару. Вслух он не стал ничего говорить, ограничившись коротким кивком. Его достоинство кунса позволяло хоть совсем не отвечать на приветствие, если он того не желал.

Тут лодка подошла к самому борту, воины запалили несколько факелов, и он наконец-то присмотрелся к двоим, лежавшим на дне.

У одного, явно мёртвого, вместо головы и груди был жуткий ком сплошной загустелой крови, чёрной в свете огня. Там, где угадывались шея и лицо, зияли глубокие рваные раны. Такие наносит не нож, не меч, даже не шипастая булава. Здесь явно потрудился крупный зверь. Волк или собака. Мельком Винитар заметил разрезанную одежду и толстые повязки на бедре и предплечье сидевшего у руля… Но лишь мельком, потому что второй человек на дне лодки был Волкодав.

Неподвижный, белый, как простокваша, и… крепко связанный по рукам и ногам.

И, что совсем уже странно, на нём совершенно не было крови…

За плечом послышалось негодующее хмыканье Аптахара.

Винитар медленно выпрямился, и только ладони, стиснувшие бортовую доску, выдавали его ярость. Он негромко спросил:

– Какое зло я причинил тебе, Хономер? За что ты так со мной поступаешь?

– Он хочет, чтобы над нами смеялись все Острова, – поддержал Аптахар. – Кунсу Винитару его кровного врага притаскивают связанным, точно барана, потому что кунс не способен сам с ним посчитаться!

С корабля уже зацепили лодку баграми, и несколько воинов выпрыгнули в воду, доходившую здесь стоящему человеку до пояса. Пленника ухватили за одежду и с рук на руки передали через борт. Хономеровы кромешники зло смотрели на мореплавателей, но не пытались им помешать и даже в спор не вступали. Сила была отнюдь не на их стороне. Да и, если уж на то пошло, именно за этим они сюда и приплыли. И не ждали они от Винитара ни благодарности, ни награды. Их наградит Хономер… Вот только окупятся ли полученные раны, да и брата, погибшего безо всякой воинской славы, ни за какое золото не вернёшь…

– Сказать по правде, ты мне безразличен, – пропустив мимо ушей слова Аптахара, ответил кунсу Избранный Ученик. – А вот врага твоего я действительно не люблю, потому что он уже несколько раз наносил самый прискорбный урон делу, которому я посвятил свою жизнь. Оттого я не пожалел ни времени, ни людей ради удовольствия увидеть его связанным у своих ног…

– Вот как, – ровным голосом проговорил Винитар. – Что ты не любишь его, это я понял ещё в Галираде, когда мы беседовали на берегу. Но не представлял, до какой степени. Почему же ты заодно горло ему не перерезал, жрец?

– Потому, что пообещал отдать его тебе.

Винитар некоторое время молчал.

– Налегке, я смотрю, путешествовал этот венн… – снова ехидно встрял Аптахар. – Безо всякой котомки, даже без оружия, а о кошеле с деньгами я уже и вовсе молчу…

Воины, окружившие лодку, захохотали при этих словах и немедленно занялись поисками. От настоящего морского сегвана, привыкшего биться на воде и затем потрошить вражеские корабли, невозможно что-либо спрятать на судне, не говоря уже о судёнышке. Комесы живо вытащили из якобы потайного рундучка на корме заплечный мешок Волкодава и его мечи: Солнечный Пламень в ножнах и два деревянных. Кромешники, не успевшие ни порыться в мешке, ни кинуть кости, разыгрывая великолепный меч, только заскрипели зубами, досадуя, что потащили добычу с собой, в спешке не догадавшись спрятать её на берегу. О том, что Хономер нипочём не позволил бы им оставить у себя приметные вещи, ни один из них не подумал.

Всё найденное живо передали на «косатку». Шамаргана, некстати поднявшегося на ноги, при этом уронили за борт. Может, случайно, а может, и намеренно. Он вынырнул и, хмуро отплёвываясь, зашлёпал по воде к берегу. Мореходы провожали его шуточками и смешками.

Кунс Винитар спросил жреца:

– Как же мне отблагодарить тебя за то, что ты всё-таки привёз его сюда живым?

Хономер славился не только тем, что его, как всякого жреца, трудно было переспорить. Его почти никому не удавалось застать в словесном поединке врасплох. Всегда казалось, что он насквозь видит противника и заранее готовит ответ. Он и теперь ничуть не задумался:

– Скажи мне, как звали нашего единоверца, старика, убитого при набеге на Серых Псов. В Галираде ты не пожелал назвать его имя…

Воины Винитара ловко забирались на борт «косатки», отряхивались, стаскивали и отжимали одежду. Никто не услышал короткого удара в кормовой штевень. А если и услышал, то внимания не обратил. Такой звук могла бы произвести коряга, царапнувшая по корабельному дереву.

– Я не то чтобы не пожелал назвать имя, – проговорил Винитар. – Я просто не знал, как его звали, этого старика. И сейчас не знаю. Если помнишь, я не говорил «не скажу». Я тебе сразу посоветовал: спрашивай венна. – И кивнул могучим парням, стоявшим наготове с шестами, воткнутыми во дно: – Вперёд.

Лодка закачалась, отодвигаемая могучим боком «косатки». Морской корабль медленно двинулся с места и заскользил навстречу лунному свету – вперёд, сквозь запутанный лабиринт островов. Ночная темнота всего менее смущала Винитара. Дорогу обратно к морю он уверенно нашёл бы и без карты – что днём, что теперь.

Хономер смотрел вслед уходившей «косатке» и впервые за очень долгое время не мог придумать достойного слова. Вот и оказалось всё зря. И снадобье, которым он понемногу подпаивал Волкодава, и спешное путешествие в Озёрный край, и гибель двоих человек… В который раз проклятый язычник умудрился натянуть ему нос…