Орлиная круча - Семенова Мария Васильевна - Страница 14

Когда страной правят конунги, нередко бывает, что одного и того же человека попеременно считают то преступником, то героем. Это смотря по тому, кого рядом с конунгом окажется больше: его друзей или его врагов.

Вот и Свану Рыжему досталась такая судьба. Погиб в полынье Хальвдан Чёрный из рода Инглингов, объявивший его вне закона, и Вестфольдом и другими владениями Инглингов стал править молодой Харальд. Этот конунг во многом походил на отца. Но не во всём.

Хальвдан думал объединить страну, чтобы иметь побольше земель, но мало что из этого вышло, кроме ссор с могущественными людьми.

Харальд тоже хотел править повсюду от Вестфольда до Халогаланда. Он сразу же разослал весть, что не собирается продолжать немирье со всеми, с кем враждовал его отец. Он пригласил вернуться многих изгнанных из страны. И в том числе Свана.

Харальд замышлял большие дела, ему нужны были сторонники.

Сван Рыжий как раз гостил в Раумсдале, у Вемунда сына Асбьёрна, своего побратима. Стояла глухая зима, и океан был чёрным от непогоды. А фиорды стыли в сумрачной белизне, забитые льдом. И кто-нибудь другой предпочёл бы дождаться весны и тепла – но только не Сван. Сван приказал прорубить лёд и спустить на воду корабли. Пусть видит конунг: он звал к себе человека, которого следовало позвать.

Вместе со Сваном отправился в путь и Вемунд на своём корабле. И ещё приёмный сын Свана – Арни по прозвищу Стрелок. Про этого Арни говорили, будто он впрямь искусно стрелял. И для него это был первый настоящий поход.

Зимнее плавание по морю редко проходит спокойно; но в тот раз Свану была удача во всём. Харальд конунг ждал его и принял радушно. Сван Рыжий был сильным врагом, из такого получится надёжный союзник. Харальд зимовал нынче в Северном Мере, на острове Люгра. Сван когда-то расправился с прежним хозяином Люгры – Тордом Козлом. За это-то Хальвдан конунг и объявил его вне закона по всей стране. Но теперь здесь жили совсем другие люди, и викинг не держал против них зла.

Арни, которому иногда ещё снились по ночам коровы, приглядывался к новому месту и множеству незнакомых людей. Потом оказалось, что и к нему тоже приглядывались.

Как-то вечером его отозвал в сторону человек с лицом, испещрённым целой сетью морщин. Когда он улыбался, по загорелой коже бежали белые трещинки. Он выглядел бы стариком, если бы не эта улыбка. И ещё глаза, зоркие по-молодому. И руки, когда он брал в них арфу и начинал говорить песнь. Арни знал уже, кто это такой: Альвир Хнува, ближний друг конунга и прославленный скальд. И даже Сван его уважал.

– Тебя называют сыном Свана, – сказал Альвир скальд. – Но не видать по тебе, чтобы ты вырос на корабле.

Арни ответил:

– Я приёмный сын, и Сван совсем недавно ввёл меня в род. А родился я невольником и был пастухом.

Скальд кивнул:

– Вемунд рассказывал, как ты его проучил… Хороший наследник будет у Свана. Ты нравишься мне, и я думаю, что ты не обидишься, если я тебе скажу, что знавал человека, на которого ты похож гораздо больше, чем на Свана. Хотя и на Свана ты тоже очень похож…

Арни растерянно молчал, не зная, что и сказать. Альвир Хнува повёл его к морю, на пристань. Холодные серые волны медленно разбивались о дубовые сваи, припорошенные снегом. Альвир подошёл к самому краю и указал пальцем на промёрзший деревянный настил у себя под ногами:

– Вот здесь погиб человек, про которого я говорю.

– Восемнадцать зим назад, – сказал Альвир скальд, – стояли такие же холода. И фиорды были забиты льдом, а по берегам лежал снег. И только тот выходил в море, кого гнала из дому нужда.

Вот уже много ночей с юга на север вдоль берега шёл запоздавший корабль… Это был торговый корабль под синим парусом, чтобы не лезть на глаза викингам и иным отчаянным людям. А хозяин корабля звался Скьёльдом Купцом. И он возвращался домой из Вестфольда, где торговал целое лето и даже не собрался вовремя отплыть.

У него на корабле было много народу – свои работники и ещё другие люди, припозднившиеся в пути. Каждый из них заплатил Купцу звонким серебром за место на деревянной скамье. Корабль приставал к берегу, и одни путники поднимались на палубу, другие уходили на берег.

Когда Скьёльд остановился в Южном Мере, у одного населённого мыса, к нему проводили молодую девушку по имени Ингунн дочь Бранда, желавшую добраться в Северный Мёр.

– Оттуда весной будет судно в Исландию, – так объяснила Купцу сама Ингунн. – Туда перебрались все родичи, а здесь у моего воспитателя и дом и двор размыла река…

Скьёльд сказал:

– А две марки серебром у тебя найдётся?

Ингунн всплеснула руками:

– Как же я проживу зиму, если отдам тебе всё, что у меня есть?..

– Уступил бы ты, Скьёльд, – проворчал кто-то из корабельщиков, но Купец виду не подал, что слышал слова. Он-то знал, что другого корабля в Северный Мёр не будет до лета, и пусть девчонка расплачивается, если хочет увидеть родню. Кончилось тем, что он принёс весы, и серебро исчезло в его кошеле. Скьёльд указал Ингунн одну из скамей:

– Будешь сидеть рядом с тем парнем в войлочной шапке.

Корабль между тем готовился отплывать, и Ингунн дочь Бранда пошла и села там, где ей было указано. Человек в шапке молча подвинулся к борту, освобождая ей место. Мельком глянул на неё и вновь опустил голову, кутаясь в плащ…

Но от этого короткого взгляда у Ингунн пробежал по спине холодок. И она оглянулась на берег, уже отодвигавшийся прочь, за полосу дымной чёрной воды. Никогда прежде ей не бывало так страшно. Если этот человек посмотрит на неё ещё раз, непременно что-то случится. Она не знала, хорошее или плохое. Но случится обязательно, и от этого было вдвое страшней.

На ночь Скьёльд остановился у безлюдного побережья. В заледенелых утёсах бродило чуткое эхо, и люди невольно понижали голос, беседуя друг с другом. Спать же легли прямо на палубе, под скамьями. А чтобы не сыпался снег, натянули сверху пёстрый шерстяной шатёр.

У каждого, в том числе и у Ингунн, было при себе тёплое одеяло или плащ, но холод донимал беспощадно. Ингунн пыталась поплотнее сжаться в клубочек, не смея перевернуться на другой бок: не потревожить бы угрюмого соседа, страшно подумать. Потом неожиданно её, полусонную, обняло мягкое тепло… Ингунн расправила затёкшие ноги, и добрый сон быстро перенес её домой.