Рунная птица Джейр (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 86

- О какой птице речь, Гариан?

- О птице нового дня, рунной птице Джейр, некогда созданной Творцом. В конце времен птица должна ожить и спеть свою песню, и мир будет спасен, - Гариан вытер ладонью выступивший на лбу пот. – Захватив святилище, язычники приближают конец света, о котором написано в их богомерзких пророчествах. Лишь Спаситель может их остановить. Вы, ваше величество.

- Как я ненавижу эти разговоры о пророчествах! – Артон в ярости хлопнул ладонью по столу. – Сегодня ночью мы потеряли десятки воинов. Мой кузен тяжело ранен и может умереть. Мои солдаты дрались друг с другом, Гариан! Что я должен делать, говори!

- Идти к Ледяному Клыку и занять святилище, - ответил инквизитор. – Отомстить за сегодняшнее унижение и покончить с бесовщиной, терзающей ваши земли.

Артон посмотрел на Луллу. Наместник заснул – подействовал сонный порошок, который добавили ему в питье. Усыпив Луллу, лекари готовили операцию: один уже отмыл куском смоченной в уксусе корпии раненную руку от сгустков крови и теперь перетягивал ее жгутом, второй раскладывал на чистой холстине серебряные и бронзовые инструменты. Император представил себе, как это все будет выглядеть, и почувствовал тошноту.

- Ты сказал, что это будет твоя война, Гариан, - процедил он сквозь зубы, не глядя на инквизитора. – Почему же ты допустил такое?

- Я торопил ваше величество, но вы не слушали меня, и враг опередил нас, - дерзко ответил глава Серых братьев. – Мы должны ответить ударом на удар. Немедленно.

- Значит, это я виноват в том, что случилось? – Артон почувствовал, как им овладевает новая волна гнева. – Не много ли ты на себя берешь, монах?

- Я действую по воле Божьей! – выпалил Гариан. – Нет воли выше Его воли!

- И ты решил, что можешь говорить от Его имени и приказывать мне? – Император сжал кулаки, сделал шаг к Гариану, и тот попятился, увидев, как исказилось лицо Артона. – Я знаю, что ты лжешь. Я не верю тебе, Гариан.

- Не верить мне, значит, не верить Господу! – выкрикнул инквизитор.

- Ложь, - Артон сделал еще шаг и ударил Гариана.

Удар разбил инквизитору нос, и кровь хлынула на серую сутану. Гариан всхлипнул, отшатнулся, уворачиваясь от нового удара, и Артон промахнулся – попал не в лицо, в грудь инквизитора, прямо по торбе, в которой лежала филактерия с эликсиром Маро. Хрупкий хрусталь разбился, Черный нектар немедленно превратился в плотный тяжелый пар, мгновенно наполнивший шатер Луллы, вырвался черными туманными змеями наружу, окутывая собравшихся на форуме воинов, останавливая сердца и прерывая вопли ужаса, накрывая смертоносной пеленой весь имперский лагерь.

***

Огромный бурый медведь, встав на краю обрыва, смотрел вниз, на окружающие Ледяной Клык заснеженные горы, на темнеющие внизу, в горных долинах леса, на узкую дорогу, что вилась по склонам пика. Смотрел и слушал ночь, звенящую морозом, время от времени глухо ворча, будто разговаривая с окружающим его ледяным безмолвием.

А потом подул ветер. Несильный, несущий иней, осевший на шкуре медведя. И медведь зарычал. В глазах его вспыхнули зеленые огоньки, и зверь, повернувшись к обрыву спиной, побежал к самой вершине Ледяного Клыка – туда, где из вечных снегов и толщи тысячелетнего ледника торчали полуразрушенные стены неведомо кем и когда построенной крепости, едва различимые в плотном светящемся тумане.

Войдя в туман, медведь обернулся крепким стариком с заплетенными в две косы белоснежными волосами и янтарными глазами. Старик вошел в ворота крепости, пересек двор, превращенный в воинский лагерь. Здесь, в древнем храме птицы, теперь горели костры и стояли шатры из звериных шкур. Тут собрались в эти дни со всей империи все немногие оставшиеся в живых охотники и боевые маги Митары. Молодые и старые, совсем еще неопытные и прошедшие десятки сражений с нежитью. Они приветствовали старика, и он отвечал им. Глядел им в глаза и понимал, как мало у святилища защитников – всего несколько десятков воителей против многотысячной императорской армии, против необоримой мощи Черных всадников. Миновав двор, он спустился в древний ход, ведущий в расположенный под руинами храм. Он уверенно шел по лишенным света переходам, мимо циклопических столбов белого известняка и черного кварца, изъеденных подземными водами и временем, мимо древних стел и рельефов, покрытых полуистертыми письменами – его глаза прекрасно видели в темноте. За последним коридором открылся гигантский вырубленный в камне зал, полный пурпурного сияния. Одну из стен зала занимала испещренная бейанскими письменами стена, к которой вели широкие ступени, окаймленные каменными дугообразными перилами, похожими на раскрытые в объятия руки. Внизу, у начала лестницы, стояли две охотничьих юрты, а между ними на бронзовой подставке сиял звездой Духов Камень. Это его свечение наполняло зал. Стоящие вокруг него люди – две женщины и двое мужчин, - повернулись к старику.

- Их стало шестеро, - сказал старик, подойдя ближе.

- Но как же так, Бьеран? – с недоумением спросила зеленоглазая женщина. – Сестра Сигран сказала нам, что бастард герцога Маларда в Оплоте, и ему ничто не угрожает.

- Они нашли другого воина королевской крови, - ответил старик. – И они получили войско, которое поведут сюда, чтобы уничтожить святилище. Сбылись слова пророчества: «Возрыдайте, Вестрия и Вендаланд, ибо не будет вам мира!» Этой ночью погиб император или кто-то, в ком течет императорская кровь. Погиб и стал одним из отродий. Последним, шестым Всадником. И вся пришедшая в Йор армия превратилась в Восставших.

- Ты уверен в этом, Бьеран? – спросил один из мужчин.

- Да, Зерре. И эта уверенность не радует меня.

- Надо предупредить Сигран и Батея, - сказала женщина со светлыми как лен волосами.

- А Спаситель? – спросила зеленоглазая. – Кто он? Мы по-прежнему ничего не знаем о Нем!

- Его путь предрешен, потому что ведет к ней, - Бьеран показал на глыбу темного камня у стены, и на маленькую, тускло мерцающую в свете Духова Камня фигурку расправившей крылья птицы, оседлавшую эту глыбу. – А это значит, что очень скоро и Спаситель, и Всадники со своей армией мертвецов будут здесь. У них нет иного пути.

***

Прошел день, наступила ночь, и этой ночью в имперских землях мало кто спал.

Несмотря на лютый мороз тысячи людей стояли на улице и смотрели в ясное черное небо, где прямо на глазах прочертившая небосвод белесая комета медленно окрашивалась в алый цвет. Багровое сияние пало на землю и светилось в тысячах глаз, наполненных ужасом.

На площади у Градца городской юродивый Йошка под ледяным ветром рылся в кучах углей, оставшихся от карающих костров Серых Братьев, находил в них недогоревшие кусочки костей, радостно приплясывал, держа их в перепачканных сажей, онемевших от холода пальцах, и приговаривал, будто от имени этих останков:

- Скоро-скоро, очень скоро нарастет на наши кости новое красное мясцо, а вы все умрете! Мы будем живы, вы будете мертвы. Скоро-скоро, очень скоро все закончится и начнется. Скоро-скоро, очень скоро!

Над площадью выл ледяной ветер, и потускневшие от багрового сияния звезды смотрели с неба, как дурачок поет свою темную песню и пляшет на кучах смердящей горелым жиром золы. И некому было остановить его безумный танец.

Глава 2

Оплот был совсем не похож на дом, в котором живут чародеи. Такое добротное, крепко срубленное, простое и вместе с тем ухоженное жилище могло бы скорее принадлежать нескольким поколениям трудолюбивых фермеров, десятилетиями строивших свое благополучие тяжелым трудом. Эндре хорошо помнил кабинет Рина Модовски в Градце – там повсюду были книги, свитки, странные непонятные инструменты, предметы и артефакты, свидетельствующие о занятиях магией. Таким же был кабинет придворного астролога фон Эшеров. В Оплоте ничего такого он не увидел – только маленькая алхимическая лаборатория со столом и полками, уставленными сосудами и туесками, и этот странный светящийся камень в подставке, возле которого он сейчас стоял.