Абсолютное оружие (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 47

Перегруженный непрофильными и нехарактерными задачами разум отключился мгновенно. Я как будто перестал существовать, выпал из мира; редко со мной такое бывало. Впрочем, после знакомства с Экси вся моя жизнь состоит из редких и непривычных состояний. Всё чаще ловлю себя на ощущении, что мне опять от силы двадцать нормолет, а вокруг большой незнакомый мир, и наконец-то нет никаких воспитателей и родительского надзора, и можно творить что заблагорассудится.

Не знаю, через какое время я включился обратно. Причём даже примерно оценить продолжительность собственного отдыха я сходу не мог, чему несказанно удивился. Но судя по ощущениям, улучшившемуся эмоциональному и психическому состоянию, несколько нормочасов. Экси тоже не шевелилась; но дышала ровно, и повода для беспокойства я не видел.

Кормить нас, кажется, не собирались. Не думаю, что нас хотели уморить голодом, так что, надо полагать, лететь предстояло недолго. Никаких развлечений не предвиделось, и я, подумав, последовал мудрому совету какого-то из военачальников древности. «Если воин скучает, воину следует поесть и уснуть». Потому что ларг знает, когда в следующий раз удастся это сделать.

В следующий раз я проснулся, когда к привычным уже запахам нашего временного узилища примешался новый, чем-то похожий на резкий кислый дух змеиной чешуи. Йали.

Сначала появился запах, только потом возник проём выхода, и внутрь, потрясая оружием, просочилась пара жукоедов. Они затрещали и замахали конечностями, имея в виду, что хватит разлёживаться.

— Приехали, — тихо пояснил я Экси и встал, аккуратно утверждая девушку в вертикальном положении.

Хм.

Ноги её задрожали от чрезмерного для истощённого организма усилия и подогнулись. Жалко всхлипнув, девушка бессильно осела в моих руках, часто и судорожно дыша. Я сочувственно хмыкнул и легко закинул страдалицу на плечо; она благоразумно не стала возражать.

Йали закономерно заинтересовались оригинальным способом передвижения. И, естественно, попытались вынудить меня поставить ношу на ноги. Делали они это жестами, поочерёдно тыкая оружейными дулами в Экси и пол. А я только качал головой (точно знаю, этот жест они понимают правильно) и демонстративно прижимал локтем коленки девушки. Не знаю, до чего бы мы дожестикулировались (йали раздражённо трещал что-то про «неправильно»), если бы не влез и не поднял шум помощник командира отряда.

Громким голосом, обильной похабной жестикуляцией и выражением лица штурмовик здорово поднял настроение всему отряду. Я не стал расстраивать старательного бойца известием о том, что механизм размножения у жукоедов отличается кардинально, и вся его пантомима с возвратно-поступательными движениями ничуть не прояснила для йали ситуацию. И голос повышать тоже было не обязательно; что тихо, что громко, они всё равно ничего не понимают. Не потому, что для них сложна наша речь, а потому, что всегда считали её недостойной изучения. Знающих наш язык йали за всю историю контакта было несколько десятков. Вряд ли такие оригиналы попадутся в экипаже каких-то задрипанных пиратов.

Возражать штурмовику не стоило ещё потому, что в социальной иерархии йали размер имеет значение. Чем крупнее самец, тем выше он по положению в обществе. По этой классификации я тут вообще самый жалкий; это, конечно, бесит, но мне на руку. А если я начну поправлять «старшего», могут заинтересоваться или заподозрить неладное.

Тем более, очень удачно явился ещё один йали, они экспрессивно обсудили ситуацию, и в речи то и дело мелькали наши с Экси «хвосты». Кажется, они решили, что это нечто необходимое в процессе размножения. В общем, по-своему логично; нас тут лохматых всего двое.

Довольные найденным объяснением, йали снисходительно разрешили наш странный способ передвижения. И под конвоем из десятка жукоедов с оружием (если бы возникла такая необходимость, их бы пара штурмовиков голыми руками порвала на лоскуты, не особо напрягаясь) мы двинулись в путь.

Экси обвисла на моём плече, провалившись в глубокий сон. Не самостоятельно, разумеется; пришлось подтолкнуть, а то она бы ещё начала бороться с собой. А ей, поскольку нет еды, лучше спать.

Пёстрые коридоры корабля йали сменились каменными тоннелями; не вырезанными, а скорее проплавленными в необычном камне, испускающем слабое приятное глазу свечение жёлтой части спектра. Навстречу то и дело попадались вооружённые йали, и одна только разнокалиберность их вооружения говорила за то, что это — не регулярные войска. Впрочем, во-первых, с жукоедами никогда нельзя быть уверенным, а, во-вторых, разнообразие никак не отменяло достаточности имеющегося в наличии оружия.

Наши конвоиры перебрасывались какими-то фразами со всеми встречными. Пару раз явно хвастались уловом, один раз — отчитывались, когда навстречу попался особенно крупный их сородич.

Но всё это я отмечал машинально, сосредоточившись на другом. Психополе этого места было очень странным. Рваным, с местными провалами и пучностями, дырявое как губка. До сих пор я ничего подобного в своей жизни не видел, а чутьё буквально вопило о родственной природе этого феномена и той блокады, какую генерировала загадочная установка на борту космического корабля. Я не удержался от довольного, предвкушающего оскала и тихого рычания. Оказавшиеся поблизости йали напряжённо вскинули на меня свои пушки, один протрещал что-то угрожающее. Я не удержался, продемонстрировав жукоедам неприличную комбинацию из пальцев и замолчал. Конвоиры тут же успокоились, а пара шедших рядом штурмовиков, переглянувшись, фыркнули от смеха.

Веселье поднимает боевой дух, и я тоже улыбнулся; шутка достигла адресатов. А йали нашу мимику и жесты всё одно не понимают, они на мой рык среагировали.

Пока мы шли, я потихоньку набрасывал план действий. Пока непонятно, куда и зачем нас привезли, но есть ощущение: именно туда, куда нам было надо. Осталось выяснить, что так искажает психополе на этом космическом теле (непонятно, не то это планета, не то спутник, а не то вообще астероид), постараться найти какие-нибудь сведения об установке, и можно будет уходить. Если, конечно, наши не найдут нас раньше.

Шли мы долго, около нормочаса, петляя по коридорам. В конце концов наша группа вынырнула в просторную пещеру, частично явно естественного происхождения. Я отметил грамотно организованные защитные посты, — несколько корабельных орудий, расставленных по периметру, — и дверь, состоящую из цельной каменной плиты внушительных размеров. Напротив плиты стоял небольшой плазмомёт весьма знакомых очертаний; часть снятой с одного из наших кораблей активной метеоритной защиты, на крупных транспортах они есть. Во мне шевельнулась трудноконтролируемая злость, прорываясь наружу злым тихим рыком. Окружавшие нас йали шарахнулись в стороны, шевельнулись стволы нескольких орудий, выцеливая меня. Подумать, какая честь! И что они так моего рыка опасаются, интересно? Напоминает о чём-то нехорошем? Что-то я ничего подобного не слышал о поведении жукоедов. Наверное, рядом с ними просто ни разу не рычал носитель горячей крови…

В это время с тихим шелестом поехала в сторону каменная дверь, и нам, недвусмысленно поводя стволами ручного оружия, велели двигаться внутрь. Я шагнул первым, штурмовики, приняв это за команду к действию, потянулись за мной. Конвоиры за нами не последовали, однако пара застыла по бокам прохода, чтобы не затенять сектор обстрела. Когда последний из штурмовиков втянулся в куда более скромных размеров пещеру за дверью, вслед нам полетел пронзительный стрёкот.

— Он говорит, хотите жить — будете работать. Норма — десятая часть собственного веса на день, — последовал с нашей стороны синхронный перевод. Дверь за нашими спинами быстро закрылась, а я нашёл глазами переводчика и не удержался от растерянного хмыканья.

Это был йали. Довольно мелкий самец, сложив лапы, сидел на камнях, недалеко от выхода. Судя по тусклому цвету шкуры, он был довольно немолод. Кое-кто из штурмовиков подался вперёд, но их удержали более здравомыслящие товарищи.