Через камень и море (ЛП) - Хенди Барб - Страница 29

Наконец всё кончилось и Маллет вернулся на своё место, но новые расспросы Винн снова были прерваны.

На противоположной стороне амфитеатра стояли трое вооружённых и закованных в броню гнома, на которых красовались торки. Третий был смутно знаком Винн. Ещё с ними был молодой ширвиш в белом одеянии одного из трёх банаэ. Все четверо были очень близко друг к другу и о чём-то говорили, пока младший ширвиш не кивнул Маллету.

Винн вдруг узнала его. Это был Кэрроу — родственник Молота-Оленя из приветственного дома.

Монах быстро протянул руку и Маллет присоединился к ним. Они стояли и говорили недалеко от того места, где стояла Щепка, но она ни разу не посмотрела вниз. Винн увидела, как на лицо Маллета налетела тень, Кэрроу воскликнул, а один из воинов танаэ стиснул зубы. Молодой ширвиш в белом тоже нахмурился.

Винн вытянула голову, жалея, что не может услышать их. Она сделала шаг, вглядываясь но не могла подойти ближе.

Чейн быстро схватил её за руку.

Винн попыталась вырваться, но не могла побороть его.

— Я просто хотела…

— Тихо! — прорычал он.

Чейн также смотрел на Маллета и четверых гномов.

Винн узнала нескольких благородных мертвецов, когда встретилась с Магьер, Лисилом и Мальцом. Как и их кожа, глаза тоже выцветали, становясь прозрачнее. Тем не менее, там всегда было что-то, что оставалось от прежнего цвета.

Но любой намёк на опасность и глаза Чейна тут же превращались в две бесцветные ледышки, поражая Винн до дрожи.

В тот момент, когда Чейн схватил Винн, чтобы остановить её, она услышала за спиной рычание Тени. Винн хотела всего лишь подобраться ближе, но не собиралась подкрадываться прямо к Маллету.

Когда пение прекратилось и амфитеатр стал на какое-то время спокойным, Чейн быстро напряг свои чувства, прислушиваясь.

В отличие от всех остальных в небольшой группе гномов, Кэрроу больше всех выглядел угрюмым и возмущённым.

— Херва! — отрезал он.

Что бы это ни значило, ближайший танаэ сжал челюсти, а монах в белом нахмурился ещё больше. Чейн был уверен, что они не согласны с тем, что он произнёс.

Вдруг Чейн услышал как Винн резко вдохнула воздух, и часто задышала, продолжая смотреть на Маллета и остальных.

— Твои глаза… они нехорошие… — начала она, но не закончила. — Что ты делаешь?

— Пытаюсь слушать.

— Как? — спросила она. — Ты же не понимаешь слов гномов.

В особенности если она его постоянно будет перебивать. Он не понимал, но мог услышать и пересказать ей, чтобы она поняла.

— Ты бы всё равно ничего не услышала. — ответил он. — Особенно, если поймают за подслушиванием… у всех на виду!

— Ты не можешь слышать их здесь. — сказала она утвердительным тоном. — Ведь не можешь?

— Нет, если ты не прекратишь говорить!

Образование Винн никогда не вызывала сомнений, в отличие от её навыков разведки. Она не всегда поступала правильно. Из-за её опрометчивости они уже потеряли один ценный источник информации.

Маллет наклонился к монаху в белом и Чейн не мог разобрать их шёпот. В разочаровании он взглянул на Винн.

— Он-эйр-ва, — сказал он, стараясь выговорить правильно и ясно. — Что это значит?

— Ты имеешь в виду… херва? — спросила она и он кивнул. — Эмм… в прошедшем времени, это глагол который значит «убийство»… проще говоря, слово переводится как «убили».

— Иными словами, «убит»… или «убитого»?

— Нет, слово является корневым для убийства или казни. Гномские и эльфийские структуры, более конкретны в названиях…

— Сейчас не время заниматься языком!

Лоб Винн сморщился от гнева.

— Слушай, они говорят об «убийстве»… убийстве, того, кто не мог защитить себя!

Когда она взглянула на амфитеатр снова, гнев исчез.

— Что там происходит? — прошептала она.

Чейн сам бы хотел это знать.

Маллет и другой монах разговаривали только шёпотом. Три война слушали их молча. Вопрос Винн застрял в голове Чейна, когда он посмотрел на тело под серой тканью.

Молот-Олень, хвастун, но он казался в состоянии защитить себя. Так что же заставило Кэрроу так злиться во время траура? И учитывая слова Винн, почему они использовали такой специфический термин для смерти своего родственника?

Винн наблюдала за этим тихим собранием, пока Тень вдруг не начала медленно двигаться перед ней. Тень подняла уши и стояла, внимательно слушая Маллета и его собеседников. Кэрроу вдруг отвернулся от них с выражением отвращения на лице, и Тень посмотрела на него.

Теперь Тень смотрела только на Кэрроу. Потом она перевела взгляд на Винн и тихо заскулила. Её морда выражала разочарование, как будто она не знала, что делать дальше.

Винн нагнулась и положила руку на плечи Тени…

…в голове Винн вспыхнули обрывки чужой памяти.

Она смотрела вниз по длинному коридору, освещённому светом жаровен, расположенных далеко друг от друга. Она двигалась вперёд, а под ногами лежали куски камня. Она посмотрела в сторону, водя рукой по стене, чувствуя глубокие выбоины. Весь путь выглядел так, как будто кто-то качался из стороны в сторону, разбивая каменные стены.

Одна выбоина была настолько глубокой, что в неё вошли толстые пальцы.

У Винн похолодело внутри. Эта рука, что она видела перед собой, была широкой и мозолистой, а запястье было в три раза толще, чем должно быть.

Это не было её памятью.

Винн взглянула на Тень, которая теперь смотрела на Маллета. В голове Винн возник другой образ.

Она увидела лицо Молота-Оленя, бледное и потрясённое, застывшее в гневе и потрясении в момент смерти. Мёртвый лик быстро исчезал, уступая место одному из ширвишей храма банаэ.

Она видела, как они говорят ей что-то и выражения их лиц и голоса были напряжёнными и размытыми. Тогда Винн поняла, что смутило Тень.

Винн быстро убрала руку с головы собаки и быстро вдохнула, услышав голос совсем рядом.

— Что такое? — спросил Чейн. — Что происходит?

Тень подняла голову и одно ухо дёрнулось как будто в смущении.

Винн содрогнулась. Эти воспоминания не могли принадлежать Тени. Они позаимствованы у кого-то, кто, возможно, находится в этой комнате. Но это было невозможно.

Малец мог передавать воспоминания, но у других маджай-хи не было возможности читать воспоминания людей на расстоянии. Однажды он говорил, что они могут говорить при помощи своей памяти с подобными себе. Но они не могли «слышать» чужую память и передавать её другим. Тень получила туманные воспоминания Лили о том, как она была рядом с Мальцом.

А Винн… она была единственным исключением.

Малец имел двойственную природу и являлся духом, выбравшем тело маджай-хи для перерождения. Когда он помогал Винн избавиться от последствий её перекосяченой магии, часть её осталась в Винн, что позволяло слышать его мысли. Это также могло работать и с Тенью.

Но никто раньше не крал чужих воспоминаний.

— Как ты могла? — прошептала Винн.

Голубые глаза Тени расширились и подкравшись к Винн, она выдохнула и бросилась на девушку.

— Нет! — пискнула Винн.

Тень ударила её лапами в грудь и Винн свалилась на спину. Прежде чем она смогла отбиться от собаки, Тень толкнулась мордой в её лицо, после чего каскадом последовал поток образов.

Разрушенный проход…

Мёртвый Молот-Олень с бледным лицом и поседевшими волосами…

Два старших ширвиша в белом, чьи лица выражают страшное беспокойство…

— Отойди от неё! — зашипел Чейн.

Голова Винн ещё кружилась от образов, когда она услышала щёлканье челюстей Тени. Когда Винн удалось сесть, она увидела, что шерсть на загривке собаки встала дыбом.

Тень качнулась в другую сторону, и всё её тело выражало ярость. И Чейн…

Он стоял, зажимая одну руку другой, и смотрел на собаку.

— Остановись. — прошептала она. — Она не собиралась делать мне больно.

Чейн понял это ещё по её взгляду, но Тень не двигалась с места.

— Тень. — прошептала Винн. — Нет… не надо.

Тень обернулась и взглянула ей в глаза. Винн посмотрела в голубые глаза и нерешительно протянула руку, пробежав пальцами по шее Тени и чувствуя как она дрожит всем телом от напряжения.