Дети острова Таршиш - Токатли Эхуд - Страница 55

Прошли еще день и ночь. Террористы не показывались на острове. Ребята вернулись в лагерь и с удвоенной энергией принялись ремонтировать все, что было разрушено бандитами. На светлой каменистой земле северного берега чернело огромное пятно от взрыва в туннеле. Дани сказал, что оно может привлечь внимание пролетающих самолетов. Но не мешает восстановить и сигнал на вершине горы.

Следующая Суббота была уже Субботой Захор, предшествовавшей празднику Пурим[*]. Ребята чувствовали живую связь с этим праздником и его Субботой. Когда Шалом читал из своего Хумаша отрывок «Помните, что Амалек сделал с вами...», они подумали о террористах, которые причинили им столько горя. Хотя бандиты и не были прямыми потомками Амалека, в них воплотился характер этого человека, безжалостно преследовавшего слабых и беззащитных. Только бессердечный враг, который «не имеет страха перед Богом», мог так безжалостно издеваться над беззащитными детьми!

На этой неделе дети с особой радостью отпраздновали победу над отродьем Амалека, Аманом. Шалом нараспев читал Мегилат Эстер из своего Танаха[*], и они представляли злого Амана в виде вооруженного террориста, а Мордехая Еврея — в виде тоненького мальчика в очках, который даже под угрозой отказался есть некашерную пищу и прервать свою молитву. Подвиг царицы Эстер ассоциировался с поступком сильного мальчика с черными кудрями. Рискуя собственной жизнью, он обращался к террористам со смелыми речами. Чудеса, что произошли с евреями в Шушане, их победа и месть поработителям, повторились на острове в смелой операции Дани и Гилада.

На следующее утро ребята исполнили три мицвы праздника Пурим: они послали друг другу мишлоах манот[*]: положили несколько жемчужин в коробку для цдаки, чтобы по возвращении в Израиль раздать помощь бедным, и сели вместе за праздничную сеуду по случаю Пурима. На столе стояли небольшие глиняные кружки, наполненные самодельным вином, перед каждым была тарелка с вкусной едой. Шмиль сыграл на флейте веселую мелодию Пурима. Ребята подпевали ему звонкими, чистыми голосами.

«Ла-иеудим айта ора ве-симха ве-сасон ве-икар... Для евреев был свет, и счастье, и радость...»

46. Весна

После освобождения от бандитов в канун Пурима у ребят укрепилась уверенность, что спасение не за горами. Сам факт появления здесь самолета означал, что о существовании острова знали. Конечно, террористы наверняка выбрали для своего тайника самое глухое место океана. Но больше всего ребят воодушевила победа над жестокими и хорошо вооруженными бандитами. Теперь у них появилось твердое убеждение, что силы небесные не оставят их в беде и помогут избавлению.

В воздухе чувствовался аромат весны. Зацвел сад, и им было приятно смотреть на плоды своего труда. Ашер обнаружил созревшие колосья дикой пшеницы. Они напомнили ему о весеннем сезоне в Израиле, где сейчас зреет на полях ячмень.

Во времена Бейт а-Микдаш евреи принесли ячмень в качестве подношения в Омер[*]. Но здесь, на Таршише, первой созревала пшеница, и Ашеру очень хотелось приступить к уборке урожая. Шалом предложил подождать еще несколько дней, чтобы можно было собрать его голыми руками, без специального инвентаря.

Потом они выберут из колосьев зерна и превратят их в муку, из которой приготовят мацу шмуру[*] для праздника Песах.

— Но почему надо быть особенно внимательным с пшеницей? — спросил Дани.

— Я говорю о такой маце шмуре, которая готовится из первых зерен,— объяснил Шалом.

— Пшеница может превратиться в хамец[*], поэтому мы должны быть осторожны, когда начнем ее жать.

— А почему? — спросил Нафтали, боясь показаться глупым и вместе с тем снедаемый любопытством.

— Очень просто,— улыбнулся Ашер,— мы должны следить, чтобы колос не был ни перезрелым, ни сырым. Если пшеница или мука отсыреют, то они начнут тлеть и через некоторое время превратятся в хамец.

Нафтали кивнул, словно он сам проверил состояние пшеницы. Свежий запах колосков рождал приятное чувство обновления, а теплый ветер, казалось, нес обещание приятных перемен. На остальных мальчиков тоже подействовала весна. Но в чем выразятся эти перемены? Будет ли это еще один сезон пребывания на Таршише или они наконец вернутся домой, в Израиль?

Накануне Рош-ходеш Нисан Шалом сидел на берегу океана. На небе светила лишь узкая полоска серпа, который бросал вызов темноте ночи. Мальчик улыбнулся, луна казалась ему новорожденным младенцем — хрупким, слабым, но с большим будущим! Шалому нравилось холодными ночами разглядывать луну. В середине каждого месяца она светила, словно гигантская лампа. Но потом она становилась меньше, и Шалома охватывала грусть от того, что темнота закрывает его луну. Тьма поглотит ее, и луна станет совсем незаметной. Но придет радостный миг возрождения, и Шалом вновь будет восхищаться рожденной луной. Вновь вернется лунный свет, с этого момента луна станет увеличиваться, пока не наступит полнолуние.

Сложными были чувства Шалома в ту ночь. Он знал, что луна сообщает о приходе месяца особого праздника, который был вершиной всего года, первым праздником, освященным его предками. Шалом представил себе события, которые произошли в Египте более трех тысяч лет назад. Он увидел длинную вереницу евреев — мужчин, женщин и детей, закованных в кандалы. Он видел их истощенные тела, их печальные глаза. Но вдруг перед ним оказался бородатый человек. Его глаза светились теплом. Это был Моше, объявивший своей пастве о дне Рош-ходеш. Теперь, сказал он, этот месяц будет первым среди других. Рабы были напуганы, и Шалом подумал, что они не решатся бросить в лицо своим египетским хозяевам: «Нет! Мы не будем жить по вашему календарю! У нас есть свой, с нашими месяцами и числами. Наш истинный Учитель приказал нам придерживаться этого летоисчисления. Вы больше не будете нашими хозяевами, потому что отныне и вовеки мы будем следовать слову только одного Владыки мира — его Создателя!»

Шалом снова начал рисовать в своем воображении картины прошлого. Здесь был и Моше Рабейну, освящающий месяц Нисан, после того, как два еврея увидели новолуние. И он, Шалом Шараби, видит его сейчас на берегах Таршиша. Евреи теперь больше не рабы, поскольку именно с тех далеких времен они приняли свой календарь и следуют заветам Бога, а не фараона. Шалом почувствовал себя так свободно, будто вышел из тьмы прошлого в полосу яркого света.

Затем Шалом представил себе Бейт Амикдаш спустя сотни лет после того, как евреи покинули Египет. И там, в великом Суде, свидетели увидели нарождающуюся луну. Судьи в белых, как снег, одеждах объявили: «Сегодня Рош-ходеш!» И все присоединились к ним, поздравляя друг друга: «Ходеш Тов! Со счастливым новым месяцем!» Сейчас они зажгут на вершине гор огни, как только мужчины с факелами поднимутся туда. Весь народ увидит эти сигналы и будет знать — наступил Рош-ходеш! Шалом увидел огонь у их кухни на пляже и представил себе, что это один из огней на горных пиках Израиля.

«Это вершина всех месяцев,— подумал мальчик,— и, конечно, он принесет освобождение...»

Шалом оторвался от своих видений и встал. Пора было подумать о подготовке к празднику Песах. Дети Таршиша хорошо помнили, как много времени уходит на это у них дома, в Израиле, и поэтому решили заранее распределить работу. Ашер и Нафтали вызвались навести порядок в лагере. Рон и Гилад должны были приготовить кашерную пищу для праздника, а Дани и Шалом — собрать пшеницу, обмолотить ее и испечь мацу. Шмиль взялся наловить рыбы и собрать фруктов для праздничного обеда. Утром дети позаботились о посуде, в которой им предстояло готовить кашерную пищу в Песах. Они знали, что глиняные сосуды для этого не годятся — они не выдержат долгого пребывания на огне. Лучше всего подошла бы металлическая посуда. Но где ее взять? И они решили изготовить ее из глинозема. Его они обнаружили когда-то у ручья. Такая посуда будет более прочной и выдержит длительное пребывание на огне. Потом они приготовили свежий виноградный сок. Снопы скошенной пшеницы сушили тут же, под лучами утреннего солнца. Обмолоченное зерно собрали в горшок из глинозема. Шалом готовился печь мацу. Он хорошо разбирался в этом деле, ведь раньше он каждый год в канун Песаха помогал отцу.