Межконтинентальный узел - Семенов Юлиан Семенович - Страница 58

Старушка медленно встала, тяжело подняла чемодан.

Кузанни бросил на мраморный столик купюру, подошел к ней, положил свои ледяные пальцы на ее руку. В глазах у женщины сразу же появился испуг.

— Нет, нет, я сама! У меня нет денег, мой господин, спасибо…

— Я помогу вам без денег, — сказал Кузанни. — Мне так хочется помочь вам, вы очень похожи на…

— Отойдите, — сказала старушка, повысив голос. — Я не отдам вам чемодан! Отойдите!

Кузанни снова почувствовал, какие у него чугунные пальцы, даже не пальцы, а ногти; так и тянут к земле, будь ты все трижды неладно…

…Он вернулся за свой столик, купюры уже не было, сдачи тоже; хотел поднять руку, чтобы подозвать официанта, но понял, что не сможет этого сделать; тогда, раздражаясь на самого себя, крикнул:

— Дайте стакан виски! Без льда! Полный стакан виски! Пять порций! Слышите вы там?!

Когда скользящий герр обер[15] поставил перед ним стакан, он сразу же ощутил резкий, бьющий запах, подступила тошнота; видимо, испанская подделка; на вокзалах всего мира жульничают. Станет ли кто в дороге обращать внимание на мелочи?!

Кузанни с трудом поднял стакан, превозмогая чугунность, поднес его ко рту, подумав: «Зачем кончать с собою таким образом? Понаедут врачи со „скорой помощи“, капельница в вену; если невмоготу — иди и стреляйся, секунда — и все кончено…»

Кузанни медленно вылил виски на пол, задумчиво глядя на то, как тяжело и чугунно темно-желтая струя падает на пол; встал, вышел на пустынную улицу, остановил такси, поехал в ночную аптеку, купил снотворное, вернулся в отель, принял две таблетки и, вцепившись ледяными пальцами в диктофон, начал наговаривать новые эпизоды сценария; пусть будет дочь у Питера Джонса, пусть помучается, как король Лир, интереснее писать, когда сам себе придумываешь препятствия, как бегун на гаревой дорожке… Работа, работа, ничего, кроме работы, а там будет видно…

Ну и «Либерти»!

После того как московская резидентура ЦРУ передала в Лэнгли новые данные о Кулькове, ЗДРО собрал совещание, пригласив наиболее близких ему людей, предложил продумать все коррективы, которые, видимо, придется внести в план «Либерти», заранее разработанный и просчитанный в секторе «17»; время на обдумывание дал весьма ограниченное — до вечера; просил работать сепаратно: «Мне бы хотелось свести ваши идеи в одну. Мыслите вы диаметрально противоположно; плюс на минус дает плюс — единственное, что я хорошо помню из всего курса математики».

…Поздно ночью ЗДРО внимательно изучил соображения своих коллег; воистину, каждый человек — это мир, в природе нет ничего одинакового; предложения носили взаимоисключающий характер; ночью люди из другого подразделения свели все предложения воедино:

«Объект» переходит границу России по имеющимся у него нашим документам. Появляется в пункте, известном ему из плана «Либерти». Служба в Западном Берлине загодя берет «известное место» в Восточном Берлине под наблюдение. Сразу же после обнаружения там «объекта» начинается практическое осуществление вывода его в нашу зону, для чего откомандированная нами группа «активного действия Л-37»:

а) входит в контакт с военной разведкой 3. Берлина (Уолтер-младший);

б) связь между всеми службами поддерживается постоянно;

в) в шестнадцать ноль-ноль люди Уолтера-младшего снимают пароль возле метро «Фридрихштрассе», Берлин, ГДР;

г) в семнадцать часов агентура входит в случайный контакт с «объектом» в метро, на Ляйпцигерштрассе;

д) в операцию вводится «у»[16], который — сразу же по получении известного ему документа — переходит границу и ровно в девятнадцать тридцать предает гласности содержание документа, полученного им от «объекта» в восемнадцать часов;

е) ответственность за безопасность «объекта» и его вывоз из ГДР на Запад возлагается на военную разведку (Уолтер-младший)».

…Уолтер-младший был не зря включен в комбинацию: в течение трех лет вся его семья работала на «Авиа корпорейшн», корпорацию старика Летерса, в пользу максимальных ассигнований на развитие стратегической авиации; сведения, которые передавались компании, носили исключительный характер; это могло на стадии слушания дела в конгрессе затруднить работу тех, кто поставил на ракетный проект Сэма Пима.

В результате комбинации он будет убран из Западного Берлина; в ЦРУ все планируется впрок; конечно же, тот, кто рисует схему, не догадывается о живых прототипах; «икс», которого намечено «изолировать», вполне может оказаться братом автора проекта операции; схема, да здравствует схема! Разведка подобна математике. Эйнштейн, записывая свои уравнения, не мог даже и представить себе Хиросиму; он думал об абсолюте формы и доказательности посылов, сведенных воедино его мыслью.

…Газеты Соединенных Штатов — в этом смысле строптивый Макгони из Женевы прав — должны получить сенсационное сообщение ведущего русского ученого из-за «железного занавеса» о подавляющем превосходстве Советов в ракетной обороне; это, кстати, лишний раз докажет малую компетентность в работе военной разведки; Уолтер-младший в связи с этим будет отозван из Западного Берлина; его место займет человек, сориентированный на корпорацию Пима.

Теперь, после того, как службы предложили сведенный воедино, скоординированный план «Либерти», призванный спасти агента Н-52, заместителю директората разведки ЦРУ США предстоял всего лишь один контакт, и проводить его был обязан он, ЗДРО, лично; такое не поручают никому, даже самому верному сотруднику, ибо встретиться ему предстояло с человеком, не состоявшим на агентурном учете Центрального разведывательного управления, поскольку Чезаре Бинальти представлял интересы мафии в ложе «П-2»; таких не вербуют — в случае чего не отмоешься; с таким контактируют, и то весьма конспиративно, с сохранением всех мер предосторожности.

Поскольку ЗДРО успел поработать под началом Аллена Даллеса, он не брезговал обычными приспособлениями, почерпнутыми из анналов классической разведки: отправляясь на контакт с Бинальти (такого рода встречи носили чрезвычайный характер и были крайне редки), несколько менял внешность, разговаривал мало, приглушив голос, несмотря на то что беседовали на специально оборудованной, звукозащищенной квартире; был предельно осмотрителен в формулировках — вполне можно допустить, что контрагент пишет каждое его слово: японцы перешли на пластмассовую звукозапись, аппаратура ЦРУ к этому еще не готова.

Расстелив на коленях карту того района Берлина, где Кулькову была назначена встреча с целью переправки его через границу, ЗДРО ткнул пальцем в красный кружок:

— В этом месте будет находиться человек. — Он показал Бинальти фотографию Кулькова. — Правда, он будет выглядеть несколько иначе. — ЗДРО достал другой снимок Кулькова, бритого наголо; сделали на фотокомпьютере загодя, готовя операцию «Либерти». — Запомнили?

— Да. Сколько недель вы отпускаете на подготовку операции?

— Ни дня.

— Это несерьезно.

— Наоборот, это вполне серьезно.

— Но я не успею…

— Это ваша забота, — прервал его ЗДРО.

— Сюда, — Бинальти ткнул пальцем в карту, лежавшую на коленях ЗДРО (город не назвал, каждый страхует себя, таковы правила), — я могу добраться только завтра вечером.

— Ну и что?

— Очень мало времени на подготовку, — повторил он задумчиво.

— Помнится, вы говорили, что именно в такого рода районах держите постоянные базы… Я исходил именно из этих ваших слов, планируя дело…

Бинальти кивнул, изучающе посмотрел на ЗДРО:

— Вы, конечно, понимаете, Восток докажет, что выстрел был произведен из-за стены? У них будут доказательства. Баллистическая экспертиза неопровержимо подтвердит этот факт… Опровергнуть довольно трудно…