Легкое поведение (ЛП) - Эшер Миа - Страница 31

***

Тони везет меня домой. В машине полная тишина, словно он знает, что сейчас со мной лучше не разговаривать и вопросов не задавать. Словно лучше меня самой понимает, что в данную минуту мне нужен покой.

Пока мы мчимся по скоростному шоссе в сторону Лонг-Айленда, я сижу, уставившись за окно, и слежу за луной. Она то прячется за темными облаками, то снова выныривает, ярко освещая ночной небосвод. Вымотавшись за вечер морально и физически, я прикрываю глаза и думаю о Лоренсе. Вспоминаю, как на выходе из дома, пока я шла навстречу Тони, стоящему у открытой дверцы автомобиля, по спине побежал холодок, и мне вновь почудилось, что за мной наблюдают. И как, обернувшись, я увидела, что Лоренс стоит у окна библиотеки и смотрит мне вслед.

И тут до меня доходит.

Мы с ним ни разу не поцеловались.

Глава 22.

На следующий день.

Утром я звоню Элли и приглашаю ее на ланч в наш любимый суши-бар. Хочу поделиться последними новостями, а также сообщить, что я бросаю работу. Ну, по крайней мере, на то время, пока буду игрушкой Лоренса.

Есть еще одна причина: мне нужно выбраться из квартиры. Воспоминания о его зеленых глазах, о его голосе, о вчерашнем вечере мучают меня почище ночного кошмара. Я не могу выбросить все это из головы. Не знаю, почему, но я до сих пор ему не позвонила. Вероятно потому, что мне нравится играть с мужчинами в игры — пусть подождет вместе со своими миллионами, — а может, я боюсь, что все от начала до конца выдумала.

Когда мы заходим в ресторан — уютное заведение в Нижнем Ист-Сайде, знаменитое своими обедами бэнто, — длинноволосая хостесс уводит нас вглубь помещения, к невысокой матово-черной деревянной платформе, которая выполняет функции столика. Вокруг разложены вишнево-красные подушки, на них мы и усаживаемся лицом друг к другу. Хаус на фоне напоминает мне о сборнике Buddha Bar, который валяется дома.

— Итак, как поживает твой гитарист? — спрашиваю я Элли, пока вожусь с палочками, снимая бумажную обертку и разламывая их пополам.

— Прежде всего хочу заявить, что не несу ответственности за свое поведение, когда нахожусь под влиянием хорошей музыки.

— Что, настолько хорош?

Она краснеет.

— Боже, Блэр… он просто чудо. Я не смогла дотерпеть до третьего свидания. Просто не смогла.

Усмехнувшись, я кладу палочки рядом с тарелкой.

— Подружка, да у тебя классический синдром рок-звездной зависимости.

Она хихикает.

— Наверное. Честно, я не планировала переспать с ним так быстро. Оно само получилось.

— Конечно, само! Кстати, «так быстро» — это когда?

Она прижимает к пылающим щекам ладони, улыбается.

— На втором свидании. И, Блэр, я серьезно! Все вышло само собой. Он играл в одном баре, а после выступления мы с его друзьями и их подругами поехали тусоваться к нему домой. Сначала мы просто долго-долго целовались в спальне, ну а потом… одно за другим… и в итоге…

— В итоге он показал тебе свой медиатор? — шучу я, и мы громко хохочем.

Элли становится совсем пунцовой. Крутит головой и сжимает губы, сдерживая смех.

— Так я тебе и сказала. Я леди, забыла? Поэтому никаких интервью.

— Главное, будь осторожна и не забывай предохраняться, Элли. Ты же не хочешь подхватить хламидиоз или, не дай бог, одно заболевание, которое проходит только через девять месяцев.

— Ба! — Она закатывает глаза — сама знает. — Ладно, хватит обо мне. Расскажи свои новости. Как у тебя с Ронаном?

Мое сердце болезненно сжимается.

— Ронана больше нет.

— То есть как нет? — хмурится она. — Ты три дня назад мне о нем рассказывала…

Я замолкаю на время, пока официантка ставит перед нами дымящийся горшочек с бобами-эдамаме. Мы благодарим ее, и когда она уходит, возобновляю разговор.

— Ну а теперь все кончено. Уж слишком далеко все зашло. — Мне самой удивительно, насколько равнодушно звучит мой голос.

— Та-ак… Блэр, что происходит?

Я сижу в окружении бамбуковых стен и аромата соуса терияки, смотрю Элли в глаза и вдруг отчетливо понимаю, насколько низко я пала.

— Не знаю, помнишь ты или нет того человека из ресторана. Он еще звал меня поговорить наедине. Ладно, неважно. Вчера мы встречались и… он предложил мне просто дохрена денег за то, чтобы я спала с ним на регулярной основе при условии, если я не буду ждать от него брачного предложения. И я согласилась.

Элли давится чаем.

— Что-что ты сейчас сказала?

Я подношу чашку к губам и маленькими глотками пью обжигающе горячий чай.

— Да, пока мы вместе, мне будут платить. Представляешь… его помощница попросила меня прислать ей по факсу мой последний анализ крови, потом отправила мне его анализы, все это дико странно, но по крайней мере теперь я знаю, что он чист и ничем не…

Она протестующе трясет головой и машет руками.

— Погоди, погоди… Что?! Блэр, этого просто не может быть.

Смеюсь. Иногда моя наивная лучшая подруга думает обо мне слишком хорошо.

— Может. — Я ставлю чашку перед собой и молчу, пока устанавливаю ее ровно по центру стола. — Вчера я ездила к нему домой, хотя, какой это дом — громадина размером с дворец. В общем, мы поужинали, а потом он трахнул меня пальцами на обеденном столе и между делом сделал это свое предложение. И я его приняла. Как выяснилось, мы с ним отлично понимаем друг друга.

— Пожалуйста, скажи, что это шутка, — просит она, в каждом слове слышится осуждение.

— Да нет. Все по-настоящему.

Она качает головой.

— Не могу поверить, что ты на это пошла.

— Ну, лучше примирись с этим сразу, Элли, потому что все уже решено.

— А как же Ронан? Ведь — и тут я уверена — ты бы не стала о нем рассказывать, не будь у вас все серьезно. Я знаю тебя, Блэр, как ни убеждай себя, что это не так.

— Ты хватаешься за соломинку. Ничто и никто не заставит меня передумать, в особенности нищий парень, с которым я встречалась-то всего месяц. Кроме того, с Лоренсом я смогу вести тот образ жизни, к которому я привыкла. Который мне нравится. Я уволюсь с работы и буду отрываться.

— То есть, ты все-таки серьезно?

— Более чем. Как только я позвоню ему и скажу финальное «да», наше соглашение вступит в силу.

Мы дружим уже два года, поэтому Элли знакома моя привычка отгораживаться от людей, особенно от тех, кто говорит неприятные мне вещи. Не менее хорошо ей известно и то, что она единственная, кому я позволяю с собой не церемониться, и ее следующие слова служат тому подтверждением.

— Блэр, я могу ошибаться, но мне кажется, есть огромная разница между тем, что ты делала раньше… ну, встречалась с богатыми парнями, которые тебе самой нравились… и тем, что тебя будут трахать за деньги. В смысле, он тебе хоть симпатичен?

— Это неважно. И, как по мне, никакой разницы нет. Ни одного из тех парней я не любила, да и они не воспринимали меня всерьез. Я была для них красивой вещью для траха — и только. Уолкер верно подметил: таких, как я, видно издалека. Так что, по-моему, все просто отлично. Мне не придется притворяться влюбленной, чтобы меня водили по магазинам. Лоренс хочет мое тело, я хочу его кошелек — идеальная сделка.

— Естественно, это важно! Ведь иначе тебе будут платить, как… как…

— …шлюхе, — заканчиваю я за нее.

Она права. Я не трахаюсь просто так. У меня попросту не хватает на то времени. Тело — мой единственный инструмент. Раздвигать ноги — мое единственное умение, моя суперспособность. И если кто-то желает получить право ею попользоваться, пусть сначала потрудится… пусть заплатит. Я хочу, чтобы меня рассматривали, как выгодное капиталовложение, а этого не случится, если выкладывать товар после первого же приглашения в ресторан.

Кем я хочу быть? Девушкой, которую вывозят на выходные в Рим? Или девушкой, которая за выпивку отсасывает всяким мудакам в клубных туалетах?

Я вас умоляю… все проще простого. Меть высоко, и достигнешь звезд. Будешь пить шампанское и закусывать черной икрой.