Американская женщина вчера и сегодня - Кирьянова Ольга Глебовна - Страница 3

И получилось, что из стремления мужчины передавать нажитое лишь законным наследникам и закрепился двойной стандарт поведения для супругов, ставший еще одной формой ханжества и лицемерия по отношению к женщине.

Однако, вместо того чтобы учить добродетели мужчин, журналы наставляли женщин. Им всячески внушали, что «дорога добродетели заслуживает того, чтобы идти по ней не сворачивая». Ужасы, следующие за грехопадением героинь, кочевали из номера в номер. Американкам внушалась также мысль о необходимости смирения даже с самой горькой участью, как с некоей «волей божьей».

Награда неизменно поджидала тех из героинь, кто терпеливо дожидался своего «звездного часа», стойко сопротивлялся всяческим соблазнам, проявлял богобоязненность и покорность. Именно названные добродетели больше всего почитались, по словам авторов бытописаний, «мужчинами на земле, а всевышним — на небесах». Самой высокой наградой, как нетрудно догадаться, становилась встреча с «мистером тем самым». Пример? В рассказе В. Таунсенда «Моя жена и где я ее нашел» герои, как в сказке, безошибочно распознавали в прачках истинных леди и брали их в жены. Распознавали, разумеется, благодаря их безупречной порядочности. Суть подобных сочинений лучше всего передает одна лишь фраза:

Иллюзия, но какая!

В этом обещании неотвратимой встречи с богом любви и заключается суть притягательности жанра любовной романтики, предназначенной для доверчивых читательниц.

— уточняет М. Сесиль, хорошо изучившая многое из того, что публиковалось на протяжении более двух столетий в журналах для женщин. свое исследование она так и озаглавила: «Влюбленные героини: 1750–1974».

Американским женщинам преподносились слащаво-сентиментальные версии, изображавшие возможности «настоящей любви» преодолевать все, даже материальное неравенство. Ну, скажем, дочери простого рыбака предлагал руку и сердце сын миллионера (ни больше ни меньше), прельстившийся ее внешностью и манерами. Бывает ли такое на самом деле? Дадим слово еще одной американской исследовательнице, Б. Велтер:

Но так или иначе, несмотря на реальность бытия, журнальные искусители трудились все-таки не зря. Они хорошо понимали женскую психологию. Дешевая романтика несла американкам хоть какие-то надежды покончить с рабской зависимостью от семьи, улучшить свой социально-экономический статус. А для этого, как вещали журналы, требуется сущий пустяк — «быть пай-девочкой, избегать глупых любовных приключений и следить за здоровьем». Все это служило якобы гарантией того, что парусник домчит ее в уютную гавань счастливого брака и безоблачного будущего.

Так шаг за шагом у женщин Америки создавались представления о некоей гарантированной формуле успеха. Беллетристика, действующая как дурман, прочно закрепилась в качестве постоянного компонента изданий для женщин, и в частности журнала «Годис лейдис бук» («Женская книга Годиса»), который выходил с 1830 по 1898 г. Его редактор С. Хейл особенно чутко уловила тягу американок к переменам в лучшую сторону и не замедлила этим воспользоваться, напуская любовного дурмана в каждый номер. По меткому выражению американской исследовательницы женской печати Э. Вудворт, «наседка (С. Хейл. — О. К.) несла золотые яйца», сделала «Годис» одним из самых прибыльных периодических изданий. Его тираж достиг 150 тыс. экземпляров в месяц.

Для своего времени цифра беспрецедентная. Именно она являлась основным показателем экономического здоровья журнала, поскольку в дорекламную эпоху прибыль складывалась исключительно из сумм, вырученных за реализацию издания. Так что иллюзии, продаваемые «Годис», имели и вполне конкретную цену для их создателей. Чтобы лучше сбывать свой товар, редактор предусмотрительно заверила мужей, от которых в первую очередь зависело, станет ли супруга подписчицей, что на страницах ее издания не будет напечатано ничего, что могло бы прийтись не по вкусу хозяину дома. Иначе говоря, уцелеют извечные представления буржуазного общества о предназначении женщины. На этот постулат обратим особое внимание. В нем заключается один из главных и наиболее оберегаемых принципов всей буржуазной периодики для женщин, — периодики, сегрегированной по признаку пола.

Историки печати установили, что в среднем каждый номер «Годис» попадал в руки четырех-пяти американок и охватывал 600–750-тысячную аудиторию. А это значит, что журнал являлся самым массовым и самым влиятельным средством информации. Ни одному другому американскому периодическому изданию специалистами не дано столь высокой оценки. Так, Дж. Вуд даже назвал «Годис» «американским институтом XIX века», подразумевая влияние, оказанное журналом, на формирование морали, вкусов, привычек, поведения нескольких поколений американских женщин, и, подчеркнем особо, женщин из наиболее обеспеченных слоев общества, являющихся подписчицами журнала.

Для воспитания подопечных имелось немало приемов. Здесь и обсуждение актуальных проблем, и до мелочей продуманный язык. Редактор «Годис», по словам упоминавшейся уже Э. Вудворт,

Такой тон стал впоследствии традиционным и для других женских изданий. Он является незаменимым «инструментом» при обработке сознания американки с ее внутренней растерянностью, потребностью в моральной поддержке, постоянным стремлением соответствовать представлениям об истинной женственности. Последнее ощущалось особенно остро, поскольку представления были весьма смутными, да и женщины Нового Света были лишены глубоких корней, оторваны от исторических традиций.

По какому же образцу стремились лепить духовный и внешний облик читательниц? Журнальная леди имела мало общего как с женщинами колониальной Америки, так и с фабричными работницами, которых молодой капитализм все больше вовлекал в промышленное производство. Отражая интересы буржуазного общества, «Годис» повернулся в сторону американок из высшего света. Почему именно к тем, чей пример доступен очень немногим? Ответ заключен в самом вопросе. Пример обладает огромной притягательной силой, демонстрирует роскошную, обеспеченную жизнь, которой были лишены те, кто был поставлен в Америке совсем в другие жизненные обстоятельства. О материальных невзгодах американок призывали забыть, как, впрочем, и о моральных. Отныне предлагалось говорить только о «заботах», лежащих, как и прежде, в сферах, далеких от реальных дел и проблем американского общества. Джентльменам не могло понравиться, если бы их жены заговорили, скажем, о политике. Не случайно, конечно, на страницах «Годис» не нашлось места для рассказа о Гражданской войне между Севером и Югом за отмену рабства, которая всколыхнула всю страну.

Таким образом, игнорирование мира вне стен дома (что бы ни происходило) — давняя традиция изданий для женщин. ее придерживались и все последующие за «Годис». Дом и только дом объявлялся своеобразным ареалом, местом обитания женщины. причем если раньше женщина замыкалась в стенах дома в силу того, что семья и экономика были слиты воедино, а ее домашний труд носил производственный характер, то теперь, после разрушения патриархального уклада, никакой необходимости снова привязывать женщину к дому не было, кроме той, о которой мы уже упомянули, — во имя изоляции американок от внешнего мира. И делалось это с фанатичностью своего рода новой религии, религии «домашнего очага», созданной исключительно для «слабого пола». Краеугольным камнем этой религии стал вопрос о том, как американке сделать себя и свой дом такими, чтобы был доволен мужчина. И услужливый «Годис» не скупился на советы по этой части, ставшие впоследствии приманкой для всех читательниц женских изданий.