Кондор - Семенов Сергей "Ssereys" - Страница 16

Спустя полчаса машина вырвалась наконец из городской суеты, свернув на пустынную проселочную дорогу. Здесь уже практически не было машин, а на обочине еще лежали горы серого талого снега. Артем молчал. Анна, понимая его состояние, не стала тревожить его лишней болтовней и тоже сидела молча, глядя в окно на проплывающий мимо ландшафт. Даже ее обычно неугомонный сотовый телефон притих, словно опасаясь нарушить тишину. Никто из сидящих в машине как-то не обратил внимания на машину «скорой помощи», которая плелась за ними, а потом вдруг резко пошла на обгон. И на сей раз Шустрый не оправдал своей клички, заметив опасность слишком поздно. Как только машины поравнялись, из бокового окна «скорой» высунулась рука с зажатым в ней «узи» (хорошо же были вооружены убитые сегодня ночью Шикаловские братки) и дала очередь по водителю. Еще толком не поняв, что случилось, Артем вдруг в ужасе увидел залитое кровью и изрешеченное пулевыми отверстиями ветровое стекло, а потом и лицо самого Шустрого в зеркале заднего вида. Закусив от боли нижнюю губу, водитель, несмотря на многочисленные раны в груди и животе, еще пытался вести машину, но руки уже плохо слушались его. Сидевший рядом с ним Наковальня потянулся к рулю, одновременно вытаскивая из-под плаща «Макаров», но «узи» выплюнул новую порцию свинца, и та пробила не только тело умирающего водителя, но и передние колеса «форда». Машину занесло, под днищем что-то громко хлопнуло, и в салоне отчетливо запахло жженой резиной.

– Наковальня, держи руль! – успела крикнуть Анна, но громила уже не владел ситуацией. «Форд» подпрыгнул на ухабине, развернулся на девяносто градусов и, не сбавляя скорости, ткнулся носом в кювет. Заляпанное кровью Шустрого ветровое стекло лопнуло, осыпая Наковальню осколками. Двигатель кашлянул и заглох. Неподалеку послышался отчаянный визг тормозов «скорой помощи». Наковальня, такой неуклюжий на вид, с неожиданной ловкостью выскользнул через покореженную ударом дверь, намереваясь разделаться с нападавшими, прежде чем те успеют вылезти из машины, но опоздал на несколько се­кунд. Длинные, яростные очереди прорезали холодный мартовский воздух, вскрикнула Анна, а вслед за ней, выплевывая вперемешку с кровью мат и проклятия, упал в сугроб Наковальня, зажимая руками пробитую пулей шею.

– Беги… – услышал очумевший от происходящего Артем слабый голос рядом с собой, и именно этот голос вывел его из транса. Артем обернулся к Анне. Она была ранена. Одна пуля попала ей в ногу, вторая в живот.

– Нет, – сказал он. Анна истекала кровью, но ей еще можно было помочь. По крайней мере, так ему хотелось верить. Осторожно зажав рукой рану на животе Анны и стараясь не думать о приближающихся к машине убийцах, Артем прошептал: – Тебя я не оставлю.

– Я им не нужна, дурак! – Голос Анны становился все слабее. – Меня они не тронут.

«Мы работаем без свидетелей», – вспомнились Артему слова убитых им вчера близнецов. Без свидетелей! Но надо было бежать. Или, по крайней мере, попытаться дать отпор, как он уже сделал это два дня назад.

– Я… – начал Артем, но Анна перебила его:

– Прощальное откровение, Ливагин. – Она знала, что умрет! – Я ведь все эти годы продолжала любить тебя.

Артем окаменел, не зная, что сказать. Мысли спутались, слова застревали в горле. Она любила его до сих пор… а теперь умирала ради него!

Боже, за что ты так наказываешь нас!

– Беги! – настойчиво повторила Анна, но было уже слишком поздно. Дверь «форда» со скрипом распахнулась и, под веселое «тук-тук», брошенное одним из убийц, в салон машины ударила новая порция свинца. Не успев даже вскрикнуть, Артем смотрел, как безжалостные пули пронзают тело Анны, одновременно чувствуя жгучие и неимоверно сильные удары в грудь. Один, второй, третий… еще и еще. Словно удары огромного раскаленного молота. И последний такой удар он получил в голову. А потом наступила темнота…

… Скрипели колеса тяжелых осадных орудий, воздух был наполнен криками солдат и цокотом лошадиных копыт. Лязгали тяжелые рыцарские доспехи.

Кондор огляделся. Час назад они пересекли границу владений Силдона Крейда и теперь находились на Проклятой земле, как окрестили княжество Бафьюн крестьяне соседних деревень. Отыскав среди рыцарей ярко-зеленый плащ Арсона, Кондор пришпорил своего жеребца и нагнал гард-рыцаря.

– Арсон, возьми людей и проверь путь. Только будь осторожен.

– Волнуешься? – весело усмехнулся Арсон.

– Что-то не по себе. Словно я совершаю ошибку, и некому меня удержать от этого.

– Ты же князь, кто тебя удержит, – рассмеялся Арсон. – К тому же, мне кажется, тебя больше беспокоит не то, что нас ждет впереди, а то, что ты оставил за спиной. Не беспокойся, княжна Рандай будет верна тебе. Это видно по ее глазам, когда она смотрит на тебя. И когда ты смотришь на нее, тоже, кстати.

– По-моему, я узнал наконец, что такое настоящая любовь, – мечтательно проговорил князь, вспоминая лик юной По. Их свадьба должна была состояться в следующем месяце, однако Силдон Крейд неожиданно изменил планы молодых.

– Насколько я помню, ты уже узнавал истинную любовь в храме Священного Воина. Помнишь Лидеру, служанку графа Киро? Какой бурный у вас был роман. Ты прямо в облаках витал. А через два месяца появилась Випра, и снова настоящая любовь. А потом эта танцовщица на площади Сдаирира. Ты, как дурак, добровольно продал себя в рабство на три месяца за одну ночь с ней! Три месяца ты был гребцом на галере торговца!

– Ты, кстати, тоже, – обиженно проворчал Кон­дор. – И не надо оскорблять меня в лучших чувствах. Тогда я был прыщавым юнцом, дрожащим от возбуждения и готовым тащиться за любой девицей, которая позволит провести ночь в ее постели. Тогда я думал не головой, а кое-чем пониже. Теперь все по-другому. По умна, нежна и красива, как райский цве­ток. Никогда еще, клянусь, я не встречал такой, как она. Я влюблен, и влюблен по-настоящему.

– Я предложил бы тебе выпить за это, но, очевидно, придется пока отложить. – Арсон задорно подмигнул Кондору.

– Выпьем, когда отыщем винные погреба в замке Крейда, – проговорил Кондор, поддерживая его шутливый тон.

Тем временем Арсон увидел, как несколько рыцарей, спешившись, обрывают спелые ягоды малины с растущих вдоль дороги кустов. Вот их-то он и возьмет с собой в разведку.

– Эй, вы! – крикнул он. – Прекратить! Быстро ко мне!

– Но, сэр, эти ягоды… – Сладкоежки застыли в растерянности, решив, что сейчас получат нагоняй за самовольство.

– Немедленно! – мгновенно рассвирепел Ар-сон. – И никогда больше не сметь…

– … Разговаривать в таком тоне со мной. Меня назначили старшим группы, а я не отдавал приказа притаскивать его сюда…

Артем постепенно приходил в сознание. Боли не было. До него доносились чьи-то голоса, но в непроглядной темноте невозможно было разобрать, кто говорит и сколько их. Потом до него дошло, что причина темноты – его собственные плотно закрытые веки, но Артем решил пока не торопиться открывать глаза, пусть думают, что он без сознания. Где же он находится, почему до сих пор жив и кто рядом с ним – враги или друзья? Впрочем, насчет последнего Артем особых иллюзий не питал. Его пытались убить, он каким-то чудесным образом остался в живых, и теперь убийцы притащили его куда-то, намереваясь завершить начатое. Артем прислушался. Говорили несколько человек, но голоса были настолько одинаковые, что можно было подумать – говорит один. Лишь по едва заметным различиям в интонации можно было понять, что на самом деле беседуют трое или четверо. Наверное, так оно и было, учитывая, что за ним охотились убийцы-близнецы. Голоса спорили, и речь, без всякого сомнения, шла о нем.

– Вы могли прикончить его еще там, так почему же сейчас я вижу его здесь, перед собой? – Старший был явно недоволен.

– Мы не смогли связаться с тобой. Мы всадили в него половину обоймы, а он все еще жив. Арбалет, и тот эффективнее. Почему бы не прикончить его из арбалета? – оправдывающимся тоном проговорил другой голос, точно такой же, как первый, словно человек разговаривал сам с собой.