Снега - Кларк Кэрол Хиггинс - Страница 49

«Но ничто, — решила сегодня утром Джеральдин, — ничто не может быть важнее того, чтобы обнаружить, не написал ли ее Дедуля в своем дневнике про Это».

Она решила, что прочитает еще ровно одну страницу и тогда точно уж выключит свет. «В любом случае, на этой странице вряд ли будет что-нибудь очень уж интересное с точки зрения мировых событий, — сказала она себе. — Правда, теперь я точно знаю, что Дедуле нравилась его жизнь на этой турнепсовой ферме. Он точно увлекся, описывая эту жизнь». Она дочитала страницу и вздохнула. Действительно, пора было тушить свет и отправляться ко сну.

Она перевернула следующую страницу, чтобы заложить в книгу закладку и закрыть ее, но тут вдруг какое-то имя в первой же строчке привлекло ее внимание. Она поняла, что нашла то, что искала, и издала душераздирающий торжествующий вопль, похожий на крик индейца, увидевшего добычу. Наконец-то она Это нашла!

Теперь она уже больше не замечала, что у нее болит голова и от усталости глаза почти уже ничего не видят. Она пробежала глазами эту страницу практически мгновенно. Так, как если бы готовилась сдать квалификационный экзамен по окончании курсов ускоренного чтения. Здесь было записано все, что требовалось. С момента, когда все Это началось, и до… и до… Джеральдин перевернула еще страницу и замерла. Новые знания заставили ее голову закружиться.

— О, мой Бог! Мой Боже! — Она расплакалась, продолжая читать. — Я ведь даже и представить себе не могла все это!

Собравшись с силами и мыслями, она встала с кровати и босиком побежала по холодному полу на Кухню, где налила себе в бокал старого доброго виски «Уалд Терки». «Сейчас уже час ночи по времени Восточного побережья США, — размышляла она. — Так что нет никакой нужды звонить до утра детективу».

— Но мне очень хочется это сделать! — закричала она, ни к кому не обращаясь. — Я не могу терять теперь ни единой минуты!

Одним глотком она осушила бокал с горячительным напитком.

— Э-э-э-хх! — вздохнула она. — Это может меня немного успокоить, хотя вряд ли. — Она уже понимала, что ей теперь предстоит, наверное, самая бессонная, самая долгая ночь в ее жизни. Ей придется ждать долгие часы, пока наступит более или менее приличное время для того, чтобы позвонить людям. В восемь часов по времени Восточного побережья она сможет наконец позвонить.

Джеральдин бегом вернулась в кровать и опять взяла в руки дневник Дедули. «Моя усталость улетучилась, — подумалось ей. — Сегодня я ни за что не усну. И нечего мне даже пытаться считать овец. Во всей Австралии их будет недостаточно, чтобы я устала их считать».

Вдруг сознание того, что она в действительности обнаружила, разом нахлынуло на Джеральдин, и она расплакалась. Слезы ручьями потекли по ее щекам.

— Боже, сделай так, чтобы это не оказалось слишком поздно, — молила женщина. — Ну, хотя бы половина всего этого пусть окажется реальной. Дедуля, если ты меня сейчас слышишь, спасибо тебе за то, что ты был таким хорошим человеком. И спасибо тебе за то, что ты прислал ко мне этого любопытного журналиста, который вытащил твою картину из-за старого тележного колеса. Иначе я бы никогда ничего не стала искать в сарае, известном всем как семейная свалка Спунфеллоу. Аминь.

Как раз в этот момент лампочка на ночном столике у кровати Джеральдин легонько мигнула.

— Я знала, Дедуля, что ты меня слушаешь; — прошептала пожилая женщина. — Ну, а теперь, прошу тебя, помоги мне сделать все, что мне нужно будет сделать!

Среда, 28 декабря

Риган и Кит сидели в гостиной вместе с Луисом и завтракали. Служанка старательно протирала мебель.

— Как ты спал, Луис? — спросила Риган.

— О каком сне ты говоришь?! — вопросом на вопрос ответил тот. — Я просто лежу и думаю, как позаботиться о том-то или решить такую-то проблему. Это просто ужасно! — Он отпил глоток кофе из чашки и стал внимательно изучать состояние своих ногтей. — В общем, я молю Бога, чтобы все вопросы как-нибудь разрешились до завтрашнего вечера.

Кит проглотила кусочек сухарика и сказала:

— А что тебе осталось сделать?

— В том-то и дело, что не знаю, — простонал в ответ Луис. — Именно поэтому я и не сплю. Потому что вроде бы все сделано, а в то же время кажется иногда, что ничего и не сделано.

Риган поставила свою чашку на стол.

— Луис, скажи, ты приготовил еду для торжества?

— О да!

— Все места за столиками проданы?

— Да.

— Картины местных художников привезут сюда завтра, верно?

— Да.

— Оркестр тоже должен приехать?

— Да.

— Программки вечера отпечатаны?

— Да.

— Пресса будет?

— Да.

— Тогда тебе нечего беспокоиться!

— Все так считают.

— Точно тебе говорю! Через пару дней ты вот здесь будешь сидеть и радоваться тому, что тебе удалось открыть и запустить, так сказать, на орбиту прекрасный, преуспевающий ресторан. Вот увидишь!

— Я чувствую себя как невеста, — признался Луис. — Знаю, что каждый найдет к чему придраться, даже если на самом деле все торжества пройдут прекрасно, без сучка, без задоринки.

— Ну вот, опять ты взялся за свое, — сказала Риган. — Послушай, если уж ты заранее знаешь, что именно так все и будет, то не лучше ли просто забыть обо всем и расслабиться? Народ придет к тебе в ресторан и здорово повеселится. Поверь мне! Это главное.

— Надеюсь, что так оно и будет, Риган. Наверное, я должен быть счастлив, поскольку от Джеральдин больше не поступало никаких враждебных сигналов. Интересно, какое у нее там настроение?

— Она, наверное, продолжает наводить порядок в своем сарае и готовится к завтрашним торжествам, в которых многое будет касаться именно ее. Кажется, ей будет предоставлено право произнести речь, не так ли?

— Это, кстати, тоже меня немного беспокоит. Известно, что она иногда начинает нести ерунду, подымаясь на трибуну. Так случилось, во всяком случае, на нескольких городских собраниях. Что-то подсказывает мне, что надо будет нечто предусмотреть и на этот случай. — С этими словами Луис отправил в рот маленькую порцию овсяной каши со своей тарелки.

— Не могу дождаться возможности наконец-то познакомиться с этой вашей знаменитой Джеральдин, — заявила Кит.

— Она — замечательная, — констатировала Риган. — Сейчас она, вероятно, тренируется в произнесении своей речи.

В ранний час, причем уже в третий раз на текущей неделе, Ангус Людвиг вошел в помещение конторы по делам недвижимости «Вандр пропертиз».

Эллен Гефке поднялась, чтобы приветствовать вошедшего клиента:

— Привет, Ангус. Не ожидала вновь увидеть вас сегодня. Как дела?

— Нервничаю. Весь прямо чешусь! Такое впечатление, что у меня приступ какой-нибудь куриной оспы.

Эллен улыбнулась.

— Может быть, вам поможет чашечка кофе?

— Можно попробовать. А вдруг действительно поможет?

Эллен очень нравилась ее работа агента по недвижимости в Аспене. Ей было сорок лет от роду, переехала она в Аспен три года назад после развода. И никогда и нигде не чувствовала себя счастливее, чем здесь, в этом городке. Она всегда любила заниматься спортом, обожала лыжи, поэтому тут она стала ощущать себя просто как в родном доме. Именно поэтому, вероятно, Эллен так нравилось находить и другим людям удобные, подходящие дома.

— Моя цель — найти вам жилище, которое вы тут же восприняли бы как именно то самое место, которое вам подходит.

Подойдя к кофеварке, она налила горячий напиток в две кружки и одну из них подала клиенту. Она уже знала, что он предпочитает черный кофе.

— Спасибо, Эллен, — поблагодарил он. — Я скажу вам, почему пришел сегодня. Я просто умираю от желания взглянуть на тот домик, о котором вы мне говорили. Тот, который еще надо будет доделывать.

Эллен покачала головой и откинулась на спинку кресла.

— Ангус, я же вас предупредила, что до субботы он занят. Вот потом я с удовольствием вам его покажу. Мы очень не любим заставлять наших арендаторов показывать снимаемые ими помещения до того, как они выедут, особенно если они оплатили аренду и проживание на несколько недель вперед. Они ведь тоже имеют право на неприкосновенность жилища, на тайну личной жизни.