Не по чину - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 11

Пляшем, как и положено, от проблемы, то есть от разницы между имеющимся положением дел и желательным. Какие у этого самого Живибунда проблемы? Жена скандалистка, сын раздолбай, соседка не дает… Тьфу, куда вас понесло, сэр? Такие, почитай, у каждого мужика имеются, а тут князь! Какие свои проблемы Живибунд может разрешить, участвуя в походе на туровские земли? Очень просто: стать круче других литовских князьков, с которыми он соперничает за лидерство. В идеале – стать первым и подмять под себя всех остальных».

Что для этого требовалось? Стандартный «джентльменский набор»: сила, авторитет, богатство. Авторитет… ну, по тогдашним временам, удачливость – чуть ли не основной аргумент в формировании авторитета. Сводил своих людей в поход, вернулся с малыми потерями и богатой добычей – да, удачлив, никаких вопросов. «Короля делает свита», а уж эти самые мелкие то ли князьки, то ли бояре непременно постарались бы объяснить «общественному мнению», что не зря пошли под руку такого замечательного вождя. Вот и авторитет.

В следующий раз за Живибундом наверняка увяжется гораздо больше такой мелочи – вот и сила. А богатство? Так добычу же притащили! Но союзники, надо признать, из подобных живибундов ненадежные. Пока все удачно, союз крепок, только знай присматривай, чтобы не увлекались грабежами в ущерб общему делу. Но если что-то шло не так, участие в общем мероприятии сразу же теряло для них смысл: вернуться к своим битым и без добычи, или с незначительной добычей, значило не просто нулевой результат, а «уход в минус». Репутация удачливого вождя требовала постоянного подтверждения, а рухнуть могла в одночасье.

«Это во-первых, сэр, а во-вторых… Сбежать в пиковой ситуации, бросив партнеров и унося свою долю добычи, с точки зрения репутации удачливого вождя, вовсе не грех. Наоборот, можно рассматривать как подсказку свыше, ну, вроде как кто-то с небес, из-за облачка «атас» крикнул, но так, что услышал только вождь. А если ты так крут, что у тебя боги на стреме стоят… О-го-го! Тут уже не просто удачливость и авторитет, а бери выше – сакральность власти! Считай, помазанник божий.

Короче: цель – приподняться над собратьями, задача – пограбить и вовремя смыться. При таком подходе для чего может понадобиться княгиня Агафья с детишками? Только для выкупа, причем быстрого. Если затянуть, то вместо выкупа можно дождаться братиков Мстислава Киевского и Вячеслава Туровского с войском. Тут уж не до сакральности – живым бы остаться.

Вывод? Литва могла пленить княгиню Городненскую только ради выкупа: хапнули, выставили клиента на бабки, свалили. М-да, не вписывается в произошедшее. Никак не вписывается. Значит, Литва отпадает.

Теперь Полоцк. Проблем много, конечно, всяких – государство же. Пусть еще в классическом виде до конца и не сформировавшееся, но государство, а государств без проблем не бывает».

Какова главная цель любого государства во все времена? Глобальное выживание! Если эта цель не достигается, все остальное не имеет смысла: государство перестает существовать. Главные задачи, которые надо решать для достижения цели – внешняя безопасность и внутренняя стабильность. Все остальное – внутренняя и внешняя политика, идеология, обороноспособность, экономика, законодательство и прочее, вплоть до образования и здравоохранения – подзадачи, решаемые в целях обеспечения внешней безопасности и внутренней стабильности. В процессе решения этих подзадач выявляются локальные проблемы, ставятся цели – краткосрочные и долговременные – и определяется круг задач, решение которых должно привести к достижению локальных целей. И так далее и тому подобное, сверху вниз вплоть до решений вроде сроков ремонта моста через речку Пупырку или определения, кому из мужиков принадлежит спорная корова.

«Разумеется, актуальность всех этих больших и малых проблем, а также очередность решения задач определяется управляющей элитой. В нашем случае это князь Давыд Полоцкий, другие князья полоцкой земли, а также всякие ближники, советники… вплоть до жен и любовниц, которые сами решений не принимают, но повлиять на процесс их принятия могут.

Анализ произошедших событий дает основания утверждать, что в какой-то момент в Полоцке самой актуальной проблемой сочли давнее, можно сказать, застарелое, соперничество с Киевом. Династическое, политическое, экономическое, военное… проще говоря, комплексное, или системное. Вплоть до адаптации к местным условиям крылатого выражения: «Карфаген должен быть разрушен».

Проблема понятна, а цель… М-да, сэр, цель-то у них, получается, не просто военная, а военно-политическая. Решать ее можно только поэтапно, так как в одночасье Киев не угробишь – руки коротки. Значит, вначале им надо не только самим приподняться, но и опустить Киев, чтобы насколько возможно изменить баланс сил в свою пользу. А после первого этапа противостояния с Киевским княжеством требуется непременно удержать захваченное – «законсервировать» ситуацию на срок, достаточный для подготовки к следующему этапу.

Вот тут-то Полоцку и пригодится княгиня Агафья Городненская – родная сестра князей Киевского и Туровского. Причем в долговременном плане – как серьезный аргумент в переговорах с Киевом и Туровом. Именно в переговорах! После того как военные действия либо закончатся, либо прервутся на какой-то срок. То есть прямо сейчас – пока все решается военной силой – княгиня Городненская полочанам не нужна.

Или нужна? Выставить ее перед воротами осажденного Пинска и потребовать сдачи города? А если не сдадут?

Обороной Пинска руководят не Мономашичи, а Святополчичи, им Агафья почти никто – баба из конкурирующей ветви Рюриковичей. Святополчичи натерпелись от Мономашичей всяких обид и унижений выше крыши, могут и послать шантажистов в самые разнообразные места. И что тогда делать полочанам с Агафьей? Убить? А как потом с Мстиславом Киевским договариваться? Он за родную сестру от Полоцка одни головешки оставит, и общественное мнение, что характерно, будет на его стороне! Вот и выходит, что использовать плененную княгиню во время боевых действий нельзя, а надо придержать до начала переговоров.

Вывод: у Полоцка и Литвы планы на заложников из Городно не могут совпасть в принципе – Литве пленников надо «реализовать» быстро и с материальной выгодой, а Полоцку – в долговременном плане и с выгодами политическими. Вот уж в самом деле «телега, конь и трепетная лань». Да, прав был товарищ Пушкин: сотрудничество таких разных субъектов до добра не доведет. Скорее всего, литвины о похищении княгини даже не знают… Во избежание, так сказать, а то еще свою долю требовать надумают».

Мишке даже слегка обидно стало, когда вернувшийся с Матвеем и еще одним опричником Дмитрий прервал сольное выступление пленника.

– На-ка вот, горло пополощи. – Матвей передал Мишке завернутый в тряпицу туесок с какой-то слегка маслянистой, пахнущей медом и травами горячей жидкостью. – И давай я тебе горло укутаю, в тепле его подержать надо. Ну и помалкивай, разве что шепотом, да и то не надо бы.

Тут же нарушив предписание лекаря, Мишка прошептал:

– Что там с бабами?

– Да не пустили меня! – досадливо ответил Матвей. – Сами как-то управляются.

Мишке тут же вспомнилось, как после падения матери из саней точно таким же тоном возмущалась Юлька: «И меня выгнала! Говорит – не мое дело, а как я учиться буду, если до больных не допускают?» Мотька вроде бы и боялся, говорил, что не умеет с бабами, а вот поди ж ты – не допустили, и раздосадовался. Истинно лекарское нутро у парня.

– Там в доме трое раненых из этих… – Матвей мотнул головой в сторону лежащего на земле «панталексуса», – не жильцы. Один уже отошел, двум другим недолго осталось. Раны черные, смердят гадостно. Сами мужики в жару и без памяти. И… – Матвей поколебался, – брошенные они какие-то. Лежат в клетушке малой, похоже, что за ними никто и не ходил. Ну, разве что девчонка та, которую ты у стены тискал. Да много ли она могла? Так только – напиться подать да пожалеть. Из тех, что мы побили, троих сразу насмерть, еще один совсем плох – я думал, что ему только лопатку болтом раздробило, а он вдруг кровью харкать начал. Видать, глубже достало. Второй, которому ты, Минь, локоть разворотил, вроде бы ничего – может, и руку отнимать не придется. Ну и этот, – Матвей указал на «панталексуса», – ему бровь болтом начисто смахнуло и жилу на запястье порвало, ладонь как тряпочная болтается…