Большая маленькая ложь - Мориарти Лиана - Страница 18

Джейн приготовилась поддержать разговор, но Эд непринужденно улыбнулся ей, взял кекс и откинулся на стуле:

– Значит, вы мама Зигги. Откуда взялось это имя – Зигги?

– Его предложил мой брат, – ответила Джейн. – Он большой фанат Боба Марли, и, по-моему, Боб Марли назвал своего сына Зигги. – Она замолчала, вспоминая чудесную тяжесть новорожденного на руках, его темные глаза. – Мне понравилась необычность этого имени. Мое имя такое скучное. Серая мышка Джейн и все такое.

– Джейн – красивое классическое имя, – вполне уверенно произнес Эд, отчего она даже чуть-чуть в него влюбилась. – Фактически, когда мы выбирали имя для Хлои, я предлагал Джейн, но меня отвергли, правда, я уже победил с Фредом.

Внимание Джейн привлекла свадебная фотография на стене: Мадлен в тюлевом платье цвета шампанского сидит на коленях у Эда. Глаза их зажмурены от безудержного смеха.

– Как вы познакомились с Мадлен? – спросила Джейн.

Эд оживился. Очевидно, он любил рассказывать эту историю.

– В детстве мы с ней жили через улицу, – начал он. – Мадлен жила по соседству с большой ливанской семьей. У них было шестеро сыновей, крупных, сильных парнишек. Я их ужасно боялся. Они, бывало, играли на улице в крикет, и иногда Мадлен играла с ними. Она засеменит к ним, сама вдвое меньше этих амбалов, с лентами в волосах, с блестящими браслетами – ну, вы знаете ее, – но, бог ты мой, она умела играть в крикет. – Он положил кекс и встал, чтобы показать. – Ну вот, она выходит – с развевающимися волосами, оборками на платье, – берет биту и потом – БАМ! – Он ударил воображаемой крикетной битой. – А эти парни падают на колени, хватаясь за головы руками.

– Ты снова рассказываешь крикетную историю? – спросила Мадлен, которая вернулась из комнаты Хлои.

– Вот тогда-то я и влюбился в нее, – сказал Эд. – По-настоящему, безумно и глубоко. Глядя из окна своей спальни.

– Я даже не догадывалась о его существовании, – легкомысленно произнесла Мадлен.

– Нет, не догадывалась. Ну вот, мы выросли и уехали из дома, и как-то я услышал от матери, что Мадлен вышла замуж за какого-то типа, – продолжал рассказывать Эд.

– Ш-ш-ш. – Мадлен шлепнула Эда по руке.

– Потом, несколько лет спустя, я отправляюсь на барбекю в честь тридцатилетия одного друга. На заднем дворе играют в крикет. И кто же там бьет по мячу в туфлях на шпильке, вся увешанная всякими цацками и нисколько не изменившаяся? Маленькая Мадлен с той стороны улицы. У меня едва не остановилось сердце.

– Весьма романтическая история, – заметила Джейн.

– Я мог бы и не пойти на это барбекю, – добавил Эд.

Джейн заметила, что у него сверкают глаза, хотя он, наверное, уже рассказывал эту историю раз сто.

– И я тоже могла не пойти, – сказала Мадлен. – Мне пришлось отменить педикюр, а обычно я ни за что не стала бы отменять педикюр.

Они улыбнулись друг другу.

Джейн отвела взгляд. Она взяла свою кружку и попыталась отхлебнуть чая, но его там уже не было.

Зазвонил звонок входной двери.

– Это Селеста, – произнесла Мадлен.

Здорово, подумала Джейн, продолжая притворяться, что пьет чай. Теперь я стану свидетельницей как великой любви, так и великой красоты.

Все вокруг нее было насыщено богатыми живыми красками. Она одна в целом доме была бесцветным существом.

Мисс Барнс. Очевидно, родители образуют свои особые социальные группы вне школы. Конфликт на вечере викторин не обязательно должен был иметь что-то общее с жизнью школы Пирриви. Просто я подумала, что следует на это указать.

Теа. Да, пожалуй, мисс Барнс непременно сказала бы это, верно?

Глава 16

Что ты думаешь о Джейн? – спросила Мадлен Эда в тот вечер в ванной, когда он чистил зубы, а она кончиками пальцев наносила на область глаз дорогой увлажняющий крем, «разглаживающий морщинки». (Ради всего святого, она была специалистом по маркетингу и понимала, что, покупая баночку крема, бросает деньги на ветер.) – Эд?

– Я чищу зубы, погоди минутку.

Он ополоснул рот, сплюнул и постучал зубной щеткой по краю раковины. Тук, тук, тук. Всегда три решительных, четких удара, как будто зубная щетка – молоток или гаечный ключ. Иногда, если она перед тем пила шампанское, Мадлен смеялась до упаду, наблюдая, как Эд стучит зубной щеткой.

– По-моему, Джейн на вид лет двенадцать, – сказал Эд. – Абигейл выглядит старше ее. У меня в голове не укладывается, что она родительница. – Он с улыбкой наставил зубную щетку на Мадлен. – Но она будет нашим секретным оружием на предстоящем вечере викторин. Она знает ответы на все вопросы по поводу поколения «игрек».

– Полагаю, в поп-культуре я разбираюсь лучше Джейн, – заявила Мадлен. – У меня создается впечатление, что она нетипична для девушки двадцати четырех лет. В чем-то она кажется даже старомодной, как люди из поколения моей матери.

Она рассмотрела свое лицо, вздохнула и поставила баночку с кремом на полку.

– Вряд ли она такая уж старомодная, – заметил Эд. – Ты говорила, что она забеременела после одной ночи.

– Она приняла решение и родила ребенка, – сказала Мадлен. – Это довольно-таки старомодно.

– Но тогда она должна была оставить его на ступенях церкви. В плетеной корзине… Послушай, а что там со жвачкой? Она весь день ее жевала.

– Знаю. Это у нее типа зависимости.

Эд выключил свет в ванной. Подойдя к противоположным сторонам кровати, оба включили лампы и плавным синхронным движением отодвинули одеяло. В зависимости от настроения Мадлен, это доказывало, что у них идеальный брак или что они, представители среднего класса, погрязли в рутине, а потому необходимо продать дом и отправиться в путешествие по Индии.

– Мне бы очень хотелось создать для Джейн новый облик, – размышляла Мадлен, пока Эд искал страницу в книге. Он был большим поклонником детективов Патриции Корнуэлл с таинственными убийствами. – Напрасно она зачесывает волосы назад. Прилизанный вид. Надо добавить объема.

– Объем, – пробормотал Эд. – Точно. Вот чего ей не хватает. Я подумал о том же. – И он перевернул страницу.

– Надо помочь ей найти бойфренда, – заявила Мадлен.

– Вот и займись этим.

– Я бы с удовольствием и Селесте создала бы новый имидж, – сказала Мадлен. – Знаю, это звучит странно. Она красива независимо от имиджа.

– Селеста? Красива? – удивился Эд. – Я что-то не заметил.

– Ха-ха! – Мадлен подняла свою книгу, но сразу положила обратно. – Они такие разные, Джейн и Селеста, но мне кажется, в чем-то они очень похожи. Не могу понять в чем.

Эд опустил свою книгу тоже:

– Я скажу тебе, в чем они похожи.

– И в чем же?

– Они обе ущербные.

– Ущербные? В каком смысле?

– Не знаю, – ответил Эд. – Просто я могу отличить ущербных девиц. Встречался с такими. За милю распознаю телку с приветом.

– Так я тоже была ущербная? – спросила Мадлен. – Это тебя и привлекло?

– Нет, – ответил Эд и снова взял книгу. – Ты не была ущербной.

– Нет, была! – возразила Мадлен. Ей тоже хотелось быть интересной и ущербной. – Когда ты со мной познакомился, я была такой несчастной.

– Есть разница между несчастной девушкой и ущербной, – пояснил Эд. – Ты чувствовала печаль и обиду. Может быть, у тебя было разбито сердце, но сама ты не была сломлена. А теперь помолчи, потому что сейчас я попадусь на отвлекающий маневр, но я не хочу этого, миз Корнуэлл, не хочу.

– Ммм, – замычала Мадлен. – Ну, Джейн, может, действительно немного ущербная, но я не понимаю, в чем может быть ущербной Селеста. Она красива, богата, у нее счастливый брак и нет бывшего мужа, который отбирает у нее дочь.

– Он не пытается отобрать у тебя дочь, – сказал Эд, возвращаясь к чтению. – Дело в том, что Абигейл – подросток. Все подростки немного полоумные, ты же знаешь.

Мадлен взяла свою книгу.

Она думала о Джейн и Зигги, которые днем шли рука об руку от ее дома по подъездной дорожке. Зигги что-то рассказывал Джейн, энергично жестикулируя, а Джейн наклонила голову набок, держа в свободной руке ключи от машины. Мадлен слышала, как она сказала: «Знаю! Пойдем в тот ресторан, где мы ели эти вкусные тако!»