Каникулы (СИ) - "Берлевог" - Страница 3

Брайан не успел понять, что произошло, но в одну секунду он оказался лежащим на животе, лицом в подушку, его рука была вывернута под немыслимым углом, а на поясницу больно давило тяжелое колено.

- Никогда не подкрадывайся ко мне спящему – услышал он прямо в ухо горячий злобный шепот.

- Нахер ты мне сдался, отпусти руку! – и тут же почувствовал, что его заломленная рука освободилась, а колено убралось с поясницы.

Брайан столкнул с себя голого гладиатора, размышляя, понял ли Спартак, что его разбудило, и пошел варить кофе. Спартак двинулся следом. В гостиной вдоль одной стены располагалась кухня с плитой, раковиной и холодильником. Брайан вспомнил, как вчера демонстрировал этому ходячему ископаемому достижения 21 века и спросил:

- Кофе будешь?

- Буду.

Брайан заулыбался:

- Голым кофе пить нельзя.

Пока Спартак размышлял над его словами, Брайан вытащил из шкафа в прихожей спортивные штаны от Зенья и белую боссовскую футболку. Делиться трусами он не захотел. Бросил Спартаку одежду – «Одевайся», включил кофеварку и скрылся в ванной.

Завтрак получился непривычно обильным для Брайана. Ради гостя он выставил на стол апельсиновый сок, пармскую ветчину, упаковку с тремя видами твердого сыра, чиабатту, три подсохших куска вчерашней пиццы с морепродуктами, кофе и сливки – все, что нашлось на кухне. Спартак сегодня выглядел заметно лучше, щеки порозовели, глаза блестели и аппетит был хорошим. Он пошел на поправку, решил Брайан. Единственный незнакомый продукт – кофе – Спартак выпил с сомнением на лице, но только после того, как Брайан налил в чашку сливок и всыпал четыре ложки сахара.

После завтрака Спартак ушел в ванную комнату, снова долго шумел водой и громыхал дверцами душа, а когда вышел оттуда с мокрыми волосами и умытым лицом, спросил:

- Когда мы пойдем на виллу Батиата?

- Да, точно. Вилла Батиата…

- Я должен вернуться домой.

- Я помню.

День 2. День.

      Со вчерашнего дня на руинах виллы Батиата ничего не изменилось. Все так же пели птицы и шумела листва деревьев. Все так же солнечные лучи пронизывали благоуханный воздух. Спартак, проинструктированный строгим Брайаном, достойно перенес поездку на мотоцикле – не падал, не блевал, крепко держался за талию водителя.

Пока они продвигались к столу из темного камня, Спартак описывал виллу, будто видел ее перед глазами – это атрий, а это имплювий, здесь собиралась вода от дождя в тот день, когда Спартак победил Смертную Тень. Справа – триклиний, где угощали гостей, и таблиний, где хозяин вел свои дела. Далее – кухни, помещения для домашних рабов, казарма для охраны. Перистиль, видимый с балкона виллы, располагался уровнем ниже и служил площадкой для тренировки гладиаторов. Вокруг перистиля были построены камеры для гладиаторов, оружейная комната, баня, столовая, и наконец, лечебница на несколько коек, и среди них – тот самый темный камень. На который, согласно древним традициям, клали гладиаторов, погибших в бою.

- На него клали мертвых?

- Да, только мертвых… умирающих. Раненые лежали на других столах.

- Я нашел тебя на нем.

- Я лег на него умирать, я думал, я умер…

- Ну, почти что…

      Брайан гладил камень, ощущая холод, идущий от него. Для сравнения он прикасался к другим каменным руинам – все были нагреты сентябрьским солнцем, и только этот странный камень темного цвета был холодным, словно солнце его не касалось.

Глубокие трещины на боковых стенках вдруг показались ему древними письменами. Он достал телефон и сделал с десяток фотоснимков, стараясь снять под таким углом, чтобы трещины выглядели рельефнее. Спартак, казалось, не интересовался столом, на котором лежал без сознания еще вчера. Он отошел к краю дворика, опустился на песчаную землю, просеивал ее в горстях, и все глядел и глядел вдаль:

- Оттуда, из Неаполя, привезли мою жену…

Брайан подошел и опустился на землю рядом. Он знал, что нет слов, которые он может сказать Спартаку. Поэтому молчал и тоже начал пересыпать теплый песок сквозь пальцы. Наконец, Спартак быстро встал и направился к столу:

- Я должен вернуться, чтобы отомстить. Я должен убить их всех.

Спартак лег на стол, вытянул руки вдоль тела и закрыл глаза. Брайан присел на соседний обломок колонны и закурил. Так проходила минута за минутой – Спартак недвижно лежал на столе для мертвых гладиаторов, а Брайан курил и молчал.

Солнце начало клониться к западу, ничего не происходило.

Вдруг послышались легкие шаги, и из-за ближайшей развалины вышла черноволосая девушка в грязной одежде, косынке и с какими-то инструментами в руках:

- О, извините, я не видела вас!

Спартак сел на своем камне, Брайан от неожиданности встал.

- Я студентка исторического факультета Неаполитанского университета, мы там ниже по склону проводим раскопки, через виллу ходить ближе. Извините, не хотела вас напугать – девушка улыбнулась обоим мужчинам и поспешила юркнуть в небольшую деревянную калитку на дальней стороне песчаного двора.

- Постойте минутку, девушка! Вы не знаете случайно, к кому на вашем историческом факультете можно обратиться по поводу этих интересных каменных столов? Кто-нибудь изучал эти загадочные древности?

Девушка появилась в проеме калитки. Она внимательно посмотрела на темный стол и кивнула:

- Есть один профессор… Он долго возился со столом… Говорил, на нем нужно умирать… Я не помню, что точно он рассказывал. А вы обратитесь к нему, ему нравится, когда люди спрашивают о его работе – девушка снова исчезла. Брайан крикнул:

- Как зовут профессора?

- Мориарти – донеслось издалека.

День 2. Вечер.

      Домой они вернулись поздно. Спартак не хотел уходить с развалин виллы, он все бродил вокруг камней, прикасался к некоторым и о чем-то думал. Брайан тоже задумался. О том, что видит перед собой одну из величайших личностей в истории, но не чувствует трепета и страха. Он испытывает чувство сопричастности к чужой судьбе, и это удивительное ощущение… Интуитивно он нашел правильные слова для человека, который жил в реалиях I века до нашей эры независимо от того, в каком веке находилось его тело:

- Спартак… Ты рассказывал мне вчера о том, что жена просила тебя поверить в ее богов. Довериться им, и идти той дорогой, которой они тебя поведут…

- Она говорила это. – Спартак подошел и посмотрел в глаза Брайана – Что ты знаешь о богах?

- О, я знаю, что все они жестокие засранцы. Только требуют и ничего не дают. Вопрос в том – во что ты веришь?

- А во что веришь ты?

- Я верю в то, что ты появился здесь по воле богов. Или судьбы. Или дьявола, неважно. Важно, что обратно ты вернешься тоже по их воле, и не обязательно лежать на холодном камне 3 часа подряд.

Спартак склонил голову, словно соглашаясь с эти словами, потом в который раз подошел к камню, пнул ногой в изголовье и сказал:

- Девушка в косынке сказала, что ученые ведут раскопки… Здесь все перекопано. А вот камень не тревожили… Если бы боги повелели мне что-то передать из моего времени в твое, я мог бы закопать это здесь – и еще один пинок по камню.

Брайан непонимающе спросил:

- Ты думаешь, камень сможет перенести в будущее какие-то предметы, кроме человека?

Спартак улыбнулся легкой улыбкой, обнял Брайана за плечи, и они двинулись к воротам виллы.

      По дороге домой они купили в гриль-баре запеченную курицу, свиных ребер, овощей и свежего хлеба. Приняв решение довериться своей судьбе, которая вместо того, чтобы подарить спокойствие небытия, забросила его так далеко в будущее, Спартак другими глазами смотрел на окружающий мир. Он прослушал вчера краткую лекцию об истории Европы в исполнении нетрезвого Брайана, и сейчас с интересом рассматривал людей на улицах Неаполя. Он знал – рабства больше нет, и это знание делало его счастливым. Он и сам чувствовал себя свободным, впервые за бесконечно долгое время. Единственное, о чем умолчал пьяный американец – о роли самого Спартака в истории борьбы с рабством. Брайану показалось слишком глупым воскликнуть: «О, Спартак, я столько о тебе читал! Расскажи-ка мне, что на самом деле произошло тогда на Везувии?» Брайан решил отложить этот разговор до более удобного времени, таким образом, Спартак и не подозревал, что он - известная в далеком будущем историческая личность.