Синий, хвостатый, влюбленный - Косухина Наталья Викторовна - Страница 49

Ведь второго шанса у меня не будет…

Александр Уотерстоун

Я со стороны наблюдал за тем, как Муся вошла в комнату для переговоров и оказалась наедине с совершенно неизвестным парнем. Не нравилась мне эта идея, вот знал же, что будет именно так. Из-за душевных ран у жены слабость к таким людям и их историям.

Сейчас Муся держалась спокойно и даже несколько высокомерно. Я смотрел на нее и поражался. Чего она хочет добиться?

Акар Ресси смотрел на мою жену настороженно, даже немного враждебно. Досталось парню по жизни крепко. Можно ли еще выровнять его жизненный путь?

Раньше бы я засомневался, но с Мусей… С ней все возможно. Ее время – время риска и скрытых возможностей.

Вот она, спокойно расположившись напротив, сообщает о своем предложении парню. Она не предоставила ему выбора жизненного занятия, а лишь дала право согласиться или отвергнуть ее предложение.

– Почему именно я? – хмуро спросил юноша.

– Ты сейчас в трудном положении. Без перспектив, без возможностей. А я предлагаю тебе обучение, карьеру, возможности. Если сможешь справиться.

Это она так его к сотрудничеству склоняет?

– Что взамен? – Акар вскинул на Мусю затравленный взгляд.

– Преданность и продвижение интересов рода, в который ты вступишь постоянным членом. Ну и, само собой, обещание, что не будешь позорить меня такими вот выходками.

Для него моя землянка выбрала военную стезю, мол, что армия и не таких обламывала. При чем тут это, я так и не понял, но смысл был ясен.

– И все? – настороженно спросил парень.

– Что, мало? С этим сначала справься, – хмыкнула Муся.

Жесткая, резкая, беспринципная… Интересная маска.

– Не боитесь принимать в свой род такого, как я? – с вызовом фыркнул Акар.

– Какого такого? Судя по твоим анализам, ничем вроде не болен, без психических отклонений. Что не так? – Маша пожала плечами.

– За мной не одно правонарушение.

Жена широко улыбнулась:

– Сама недавно слегка нарушила закон…

Я уже не критиковал ее методы, просто наслаждался. Парень от такого признания немного завис, во все глаза уставившись на Машу. Похоже, теперь он думает, куда это его угораздило влипнуть и стоит ли туда влезать еще больше.

– Ну, так что? Мое время – деньги. Согласен или здесь останешься?

Правильно она сделала или нет, покажет время, но, увидев, как парень понуро кивнул, я подумал: может, и выгорит. Видимо, для Маши совершенно естественно находить подход к трудным личностям нашего времени.

Тем не менее жена вышла обратно чем-то недовольная.

– Что случилось? С парнем будут проблемы?

– А? Нет, с ним нет. Сейчас перепоручу его Тарку. У него у самого в жизни не все гладко было, он ему поможет. А в военном училище парень адаптируется, успокоится, и тогда можно будет попробовать наладить с ним дальнейший контакт.

– Как у тебя все легко получается…

– Просто проблемы надо решать по мере их поступления.

– Если дело не в Акаре, тогда в чем?

– Литвинов перевел аванс.

Настроение резко упало, внутри что-то неприятно кольнуло.

– Нам пора возвращаться на станцию.

– Да, и как можно скорее, – мрачно подтвердила супруга.

Мария Уотерстоун

Просыпалась я неохотно, а открыв глаза, обнаружила себя в объятиях мужа.

– М-м… – я довольно прижала к себе Сашу.

Он тут же принялся целовать меня, но я высвободилась.

– Саша! Мне с утра нужно на процедуру.

– Давай не пойдем? – мурлыкнул муж.

– Хочешь, чтобы вся «Пятерка» завалилась к нам в спальню?

– Пусть только попробуют!

– Ох, не будем проверять. К тому же это важно и для меня. Пойдем.

Встав, я тут же включила плокстор, чтобы проверить, перевели ли деньги.

– Не думал, что ты добровольно меня возьмешь, – хмыкнул Саша.

– Почему нет? И у меня такое ощущение, что работа будет тяжелой.

– Насколько?

– Не знаю…

Для проведения процедуры нас проводили в конец станции, практически в самый дальний закуток.

– Саш, почему мы здесь, а не в стандартной комнате для допроса? – нервно озираясь, спросила я.

– Он – преступник не того класса, которых разрешается выводить из камеры.

– То есть я буду проводить процедуру в камере? – занервничала я.

– Нет. Здесь есть специальное помещение.

Специальным помещением оказалась небольшая комната с белыми мягкими стенами. Посередине комнаты стояла кушетка с ремнями и стул.

– Не хочу даже спрашивать, для чего это предназначено, – проворчала я.

– И не надо. Теперь я должен уйти.

– Почему? Я думала, ты будешь наблюдать.

– Буду, но за стеной. Он не должен меня видеть, потому что это даст ему козырь против тебя. Зная слабые точки, проще на них надавить.

– Ладно, иди уже, «слабая точка».

– Его скоро приведут.

И, нежно меня поцеловав, муж вышел.

Заключенного доставили где-то минут через пять и сразу положили на кушетку, пристегнув ремнями. Все это время я жутко волновалась, прямо как перед экзаменом. Мне еще не приходилось проводить процедуру с тире, и предчувствия были не самыми радужными.

Когда нас оставили одних, он взглянул на меня и сказал:

– Значит, они все-таки нашли человека, который сможет сломить меня? Думаете, подсознание вам поможет?

– Давайте начнем.

– Леди из прошлого пришла забрать у меня шанс на будущее.

За стеной что-то упало и разбилось, а я, присев на стул, положила руки на виски мужчины.

Саша прав: чем больше такой человек про тебя знает, тем проще ему надавить на психику. Обнаружилось, что преступник знал обо мне многое. Без преувеличения можно заявить: наша битва была битвой титанов.

Этот тире оказался прирожденным мучителем живых существ. Нет, он не убивал их своими руками, просто доводил несчастных до такого состояния, что они сами накладывали на себя руки. Это доставляло ему особенное удовольствие – наблюдать, как жертва подходит к последней черте. И чем больше человек сопротивлялся, тем ценнее была для него смерть в конце.

То, чем он запугивал меня, болью отзывалось в душе, но мало сказывалось на моей работе. Такие страшилки женщины в моем времени придумывали себе на протяжении всей своей жизни, буквально выматывая нервы.

Также в его сознании я увидела злорадное понимание того, что, несмотря на все мучения, причиняемые людям, доказать его тире-принадлежность к этим случаям будет очень трудно, практически невозможно.

Общество так и не сумело полностью взять под контроль тире-таланты, и общее убеждение, что тире может стать только психологически сильный и устойчивый человек, оказалось не совсем верно. Это чудовище уже наметило себе следующую жертву, и это уничтожило все мои сомнения по поводу дальнейших действий. Я начала работать.

Во время проверки я особо не церемонилась, и все, что могло помочь раскрыть тайну, сбрасывала к себе, не просматривая: пусть потом сами разбираются.

Также скопировала много личного, добравшись даже до самого сокровенного. Единственное, что осталось при нем, так это все его извращения. В них я не стала копаться, просто сбросила к себе единым массивом.

Закончив с основной процедурой, я просмотрела еще раз все закоулки и пришла к выводу, что, несмотря на мои бесцеремонные действия, кроме испытанной во время процедуры боли, вреда ему это не принесло.

Какая досада!

Вспомнив всех его жертв и боль в сознании Литвинова, я приняла непростое решение.

Чтобы никак себя не скомпрометировать, я взяла его собственные эмоции, что доставляли ему наибольшие страдания, и, усилив их в несколько раз, заставила пережить с новой силой.

Потом добавила болезненные воспоминания своей жизни, а после этого бросала уже все, что только могла вспомнить, и мучила, мучила, мучила… пока его разум не дал трещину и подсознание не заполнила темнота.

Потом я отключилась от подопытного и, покачиваясь, пошла в соседнюю комнату к мужу. А там четверо из «Пятерки» теснились в одном углу, а Фредерик успокаивал Сашу. В комнате находилась и вооруженная охрана.