Искатель. 2013. Выпуск №9 - Саканский Сергей Юрьевич - Страница 13

Возле Гришиного дома остановилась, замешкалась. Вдруг его нет еще? Что матери сказать?

Клавдия, Гришина мать, сидела у порога. Увидев Ульяну, встала, пошла навстречу.

— Уленька! Что происходит-то там? Куда все бегут?

Ульяна махнула рукой.

— Галина утонула. Утром на берегу нашли…

Клавдия закрыла рукой открывшийся рот.

— Господи! Что ты говоришь! Утонула! Горе-то какое! Господи! Так ты сама ее видела?

— Видела. Накрыли уже… Участковый там, следователя вызвали из города. Теть Клав, а Гриша дома?

— Спит. В аккурат утром пришел. Я спала, не слышала. Встала скотину кормить, смотрю, он на сеновале спит. Разбудить?

— Нет. Не нужно. Я попозже зайду.

— Хорошо, Улечка, как знаешь… — Клавдия качала годовой. — Ну надо же! Галина!

Ульяну ее причитания раздражали. «Как убивается-то! Будто родственницу потеряла! Неужели у них с Гришей так серьезно было? Может, она и свадьбы нашей не хочет?» Ну тут уж дудки! Ей все равно, кто там на что рассчитывал, она своего счастья не упустит, тем более теперь. Похороны пройдут, все и успокоятся. Выпила лишнего, небось, да купаться пошла. А там течение холодное, ногу свело, или сердце схватило… кто теперь разберет?

Ульяна пошла домой. Мать накрыла на веранде стол для завтрака. Ульяна села, налила молока, хлеба отрезала свежего, по своему обыкновению. Подняла на мать глаза:

— Новость слышала?

— Соседка сказала. Ужас, да и только! Что люди-то говорят?

Ульяна пожала плечами.

— Да ничего… шепчутся только, шепчутся, а о чем, не разберешь. А что шептаться-то? Праздник был, выпили, купались… Кто там в темноте увидит? Может, это нечисть ее заморочила? Русалка или водяной? — пришла к Ульяне вдруг спасительная мысль.

Мать ласково потрепала ее по голове.

— Ну и дурочка же ты у меня! Сколько здесь живу, а про нечисть не слышала. Тем более чтобы она кого-нибудь топила!

— Вчера же Иван Купала был. Забыла?

— Ничего я не забыла. Вроде еще пока не древняя старуха, чтобы утром забыть, что вечером было. Не нечисти, доченька, бояться нужно — людей.

— Людей? Ты что-то знаешь?

— Да нет, соседка что-то болтала, вроде у нее на шее синяки были. Вроде как пальцы… Задушили, значит…

Ульяна чуть не поперхнулась молоком.

— Задушили? Вот это новость!

— Да это я так, сплетни все пока, слухи… Толком никто не знает. А вон и твоя всезнайка идет! Спроси-ка у нее! — Ульяна проследила за взглядом матери и увидела входящую в калитку Светку.

— Садись, охолони! Молока выпей. Что там?

Светка тяжело плюхнулась на стул. Посидела, отдуваясь, махая на себя руками. Залпом выпила кружку молока, бросила в рот кусок хлеба.

— Увезли. Вскрытие делать будут. В городе. Мать с ними поехала. Жалко тетю Надю! Как она теперь, без Галки?

— Так она утонула? — Ульяна пристально уставилась на Светку.

— Не знаю, она накрытая была. Говорят, задушили, а потом в воду бросили. Синяки вроде на шее. Господи, прямо шекспировские страсти! Гришку видела?

— Нет. Спит он дома. Я будить не стала. Потом схожу, к вечеру.

— Ладно, сидите, мне на работу пора. Ты в контору пойдешь?

Ульяна вдруг вспомнила, что сегодня рабочий день. Посмотрела на часы, чуть не опоздала, забыла совсем. Будто смерть Галины освободила ее от работы. Вытерла губы, встала из-за стола, наскоро, на ходу, прибрала волосы и направилась в контору. Небось, простят опоздание, не каждый раз у них люди тонут…

В конторе было тихо. Ульяна прошмыгнула в свою комнату и уселась за стол. Достала бумаги, попробовала считать. Цифры перед глазами сливались, она путалась, постоянно сбивалась, опять начинала все пересчитывать. В конце концов с отвращением отодвинула бумаги в сторону — никуда эта работа не денется, срочного ничего нет, а то, что есть, и потом сделать можно. Подперла подбородок кулаком и задумалась — вот ведь как в жизни бывает. Был человек — и нет человека. Думал о чем-то, страдал, хотел чего-то, и все это пшик оказался. Кому теперь его чаяния нужны? Канул в бездну, как и вовсе не существовал… Неужели со всеми так происходит? С кем раньше, с кем позже… Да и есть ли разница, когда перед Богом предстать? Год плюс, год минус… Все едино. Дверь скрипнула, и Ульяна вздрогнула, подняла глаза. Это был их председатель, Иван Демьяныч. Он удивленно уставился на Ульяну, словно привидение увидел.

— Уля? Ты здесь?

— А где же мне быть? Рабочий день ведь…

— Да, конечно… — Демьяныч потоптался на месте, словно соображая о чем-то. — Ты вот что, Уля… У тебя, кстати, срочное что есть?

— Да нет, — Ульяна пожала плечами, — ничего.

— Вот и отлично. Ты иди домой, Уля, я тебя на сегодня отпускаю. День такой… Иди… Следователь сейчас придет, поговорить надо.

— Как скажете. — Ульяна не заставила себя ждать. — Я пойду. — Она взяла сумочку со спинки стула, повесила на плечо.

Демьяныч задумчиво смотрел ей вслед, потом окликнул:

— Уль, стой! Ты на празднике была вчера?

— Да. — Ульяна обернулась. — Там все были.

— И Галина?

— И Галина. Что это вы, Иван Демьяныч, глупости спрашиваете, сами ведь все знаете. Где же ей быть, как не там, разве она упустит?

— Да, да… ты сама ее видела?

— Конечно, сама. Она там с ухажером беседовала. Не из наших. Кто, не знаю. Еще вопросы есть?

— Нет. Иди.

Ульяна вышла на улицу и вздохнула с облегчением. Хорошо, что ушла. Какая сейчас работа? Она хоть Галину и недолюбливала, но никто не скажет, что они ругались или еще что… Подругами, естественно, не были, но и врагами их не назовешь. Тем более то, что у них с Гришей было, прошло давно, до нее еще. Ульяна немного повеселела. Все хорошо будет, они с Гришей поженятся, детей заведут и заживут! Другим на зависть. Работа у Гриши хорошая, денежная, мастером в леспромхозе. Его уважают, слушаются, несмотря на молодость. Он, как институт закончил, опять в родные места вернулся, не прижился в городе. И она, как образование в техникуме получила, тоже сюда. Скучно ей вдали от родных, неуютно. Тут они и встретились — уже серьезно, по-взрослому. По-другому друг на друга посмотрели. Выходит, не зря оба вернулись, счастье свое нашли.

Перед домом Гриши Ульяна замешкалась, словно испугалась чего-то. Мысль идиотская посетила — а где он сам-то был? Утром пришел… Папоротник искал… Чудно…

Калитка открыта была, Ульяна вошла. Во дворе было пусто, только собака вылезла из будки, лениво тявкнула, потом вильнула хвостом и снова удалилась в будку — на жаре службу нести не хотелось. Опять же, Ульяна своя, не чужая, так чего зря шум поднимать?

Ульяна прошла в дом. Гриша сидел за столом. Ульяна еще с порога заметила — мрачнее тучи. Подошла, села рядом на табуретку.

— Привет!

Гриша поднял глаза, мутные, красные, сразу видно, не в себе человек. Дыхнул на Ульяну перегаром.

— Здорово, коли не шутишь.

— Пьешь?

— Галку поминаю.

— Мне налей. — Ульяна достала стопку из буфета, подставила. Гриша плеснул ей на донышко. Ульяна зажмурилась, выпила. В горле перехватило, слезы из глаз полились. — Ох, и крепкая!

— Мать делает. Что в конторе говорят?

— Ничего. Демьяныч следователя ждет. А где мать у тебя?

— В город поехала, Надежде помочь… Та совсем плохая, куда ее одну отпускать. А мать все равно свободна.

Ульяна замешкалась, спросить или уж не спрашивать, где вчера был. Что она, следователь? А с другой стороны, Гриша ведь жених ей…

— Гриш, Светка вчера сказала, ты папоротник искать пошел… Неужто правда? Я как искупалась, вышла, а тебя нет. Искала, искала… Где пропал-то? Так домой и пришлось одной идти.

— Дошла?

— Да, как видишь… — Ульяна неприятно поразилась его грубости. Странно… Гриша всегда обходительный такой, вежливый, стеснительный даже, а тут… злость в голосе, раздражение…

— Вот и слава Богу. А где я был, там меня уже нет.

— Загадками говоришь. Трудно просто сказать?

— Да нечего говорить, не приставай. Захочу — сам расскажу.